Гармонизация уголовно-процессуального законодательства в Европейском союзе

Программным документом, предшествующим большинству актов по гармонизации уголовно-процессуального законодательства государств – членов ЕС, стала Дорожная карта от 30.09.2009 по усилению процессуальных прав подозреваемых и обвиняемых в уголовном процессе[133 - Resolution of the Council of 30 November 2009 on a Roadmap for strengthening procedural rights of suspected or accused persons in criminal proceedings (Text with EEA relevance) //OJ C 295, 4.12.2009, p. 1–3.]. Дорожной картой по усилению процессуальных прав подозреваемых и обвиняемых в уголовном процессе предусмотрены меры в целях наделения подозреваемых и обвиняемых рядом процессуальных прав, по каждому из которых впоследствии предусматривалось издание законодательного акта.

Мера А – право на перевод: в целях понимать, что с ними происходит, и быть понятыми правоохранительными органами подозреваемые и обвиняемые, не владеющие языком, получают право на переводчика.

Мера В – право на информацию о правах: подозреваемые и обвиняемые должны быть проинформированы об их правах (в устной или письменной форме).

Мера С – юридическая помощь: право подозреваемых и обвиняемых на юридическую помощь как гарантию права на защиту в уголовном процессе.

Мера В – сообщение родственникам, работодателям, представителям консульства: задержанный подозреваемый или обвиняемый, или лицо, чья свобода ограничена, имеет право сообщить о своем задержании.

Мера Е – специальные меры для подозреваемых или обвиняемых, которые в силу возраста или психического развития не в состоянии понимать применяемые меры.

Мера Е предусматривает изучение Зеленой книгой режима предварительного заключения из-за различий в процессуальных системах государств – членов, а именно изучение времени, которое будет проведено с момента задержания до вынесения судебного решения.

К настоящему моменту в отношении пяти мер, предусмотренных дорожной картой от 30.09.2009, приняты юридически обязательные акты ЕС в форме директив[134 - Persak N. Legitimacy and Trust in Criminal Law, Policy and Justice: Norms, Procedures. Dorchester: Dorset Press, 2014. P. 169.], которые будут рассмотрены во второй главе монографии.

В 2011 г. Совет ЕС одобрил резолюцию по Дорожной карте от 10.06.2011 по усилению прав потерпевших в уголовном процессе[135 - Resolution of the Council of 10 June 2011 on a Roadmap for strengthening the rights and protection of victims, in particular in criminal proceedings 10 June 2011 //O.JC.187, 28.6.2011. P. 1–5.], которая стала также этапом сближения законодательства ЕС в области защиты прав потерпевших от совершенных преступлений. Согласно Дорожной карте в ЕС должны быть предприняты меры в целях укрепления и защиты прав потерпевших от преступлений в ходе уголовного судопроизводства. Меры по усилению прав потерпевших, изложенные в Дорожной карте, должны быть изучены Комиссией, на их основе разработаны и внесены на обсуждение проекты нормативных актов в области усиления прав потерпевших в уголовном процессе. При этом Комиссия не ограничена мерами, изложенными в Дорожной карте, однако предложенные меры должны иметь приоритетное значение, например, такие как обеспечение устного и письменного перевода потерпевшим в уголовном процессе, предоставление компенсации, расширение доступа потерпевших к правосудию. Впоследствии на основе дорожной карты также была принята Директива о правах потерпевших, которая будет рассмотрена во второй главе монографии.

§ 3. Значение Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и судебной практики Европейского суда по правам человека для гармонизации уголовно-процессуального законодательства в ЕС

В завершение исследования вопроса становления, развития и современного содержания компетенции Европейского союза в области уголовного процесса необходимо проанализировать влияние на реализацию этой компетенции общих принципов уголовного и уголовно-процессуального права, закрепленных в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ) и вытекающей из нее судебной практики (прецедентного права) Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ)[136 - Международное право: учебник для академического бакалавриата / Т. Д. Матвеева. – М.: Издательство «Юрайт», 2014. С. 307–311.].

Данный анализ обусловлен тем фактом, что ЕКПЧ признано считать не только составной частью стандартов прав человека в Европе, но и ее основой[137 - Интеграционное правосудие: сущность и перспективы: монография / П. А. Калиниченко, С. Ю. Кашкин, Я. С. Кожеуров, В. И. Слепак и др.; отв. ред. С. Ю. Кашкин. – М.: Норма, ИНФРА-М, 2014. – 112 с.]. В «структуру европейских стандартов защиты прав и свобод человека входят и правовые позиции Европейского суда по правам человека по конкретным делам, также акты уставных органов Совета Европы (рекомендации и резолюции Комитета министров, решения Парламентской ассамблеи Совета Европы)»[138 - Калинин В. А. Воздействие стандартов защиты прав и свобод человека и гражданина на российскую конституционно-правовую практику: автореф. дис…канд. юрид. наук: 12.00.02. – М., 2008. – С. 16–17.].

«Долгое время институты ЕС отрицали применимость установившихся стандартов защиты прав человека к процессам, происходящим внутри ЕС[139 - Воскресенская Л. А. Защита прав человека в праве Европейского союза: автореф. дис… канд. юрид. наук. – М., 2012. – С. 3–4.]». В связи с чем, как отмечала Л. А. Воскресенская в диссертации, посвященной защите прав человека в Европейском союзе, «граждане государств – членов ЕС были защищены сложившимся механизмом защиты прав, гарантированных ЕКПЧ, оставались беззащитными перед лицом нового наднационального механизма, расширяющегося и набирающего мощь с каждым годом»[140 - Там же.].

Соглашаясь с Л. А. Воскресенской, также полагаем важным отметить, что в свете расширения компетенции ЕС в области гармонизации уголовно-процессуального законодательства, то есть усиления наднациональных механизмов уголовного судопроизводства, чрезвычайно важным было введение наднационального механизма защиты прав и свобод человека в ЕС.

Как отмечали европейские исследователи в области прав человека, Европейский суд по правам человека выполняет двойную функцию. Прежде всего, он функционирует в качестве Суда Совета Европы в соответствии с юрисдикцией, наделенной ЕКПЧ, одновременно косвенно работает в пользу права ЕС, вынося решения в отношении фундаментальных прав человека[141 - Brueggemeier G., Colombi Ciacchi A., O’Callaghan Р. Personality rights in European Tort law. Cambridge: Cambridge University Press, 2010. P. 32.], решения ЕСПЧ в области защиты права человека используются как Судом ЕС, так и при разработке нормативных актов институтами ЕС.

Кроме того, сравнение практики Европейского суда по правам человека и Суда ЕС, как отмечают исследователи европейского права, выявило различия в правовых позициях и подходах судов при рассмотрении одинаковых вопросов[142 - De Vries А. EU and ECHR: Conflict or Harmony? Volume 9, Issue 1 (January) 2013 [Электронный ресурс] // URL: http://www.utrechtlawreview.org.].

Конвенция о защите прав человека и свобод являлась на территории Европы не только старейшим договорам по правам человека, но и длительное время единственным.

Хотя с первых этапов зарождения Европейских сообществ был создан собственный механизм защиты посредством Суда ЕС, однако полагаем важным отметить, что ни Парижский договор Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) 1951 г., ни Римский договор об учреждении Евратома 1957 г., ни Римский договор об учреждении ЕЭС 1957 г., ни учредительные договоры ЕС не содержали норм, гарантирующих какие-либо фундаментальные права и свободы человека в области уголовного процесса.

Единственные права, которые гарантировали учредительные договоры ЕС, были «четыре фундаментальные экономические свободы»: свобода передвижения лиц, услуг, капиталов, работников. Первоначальная роль в инкорпорации положений ЕКПЧ в право ЕС принадлежит Суду ЕС[143 - Brueggemeier G., Colombi Ciacchi A., O’Callaghan R Personality rights in European Tort law. Cambridge: Cambridge University Press, 2010. P. 32.], который, начиная с 1969 г., в своих решениях рассматривал ЕКПЧ в качестве вспомогательного источника права Сообществ в части защиты прав и свобод человека[144 - Case 29–69 Erich Stauder v City of Ulm – Sozialamt Judgment of the Court of 12 November 1969 // ECLI: EU:C:1969:57; Case 4-73 J. Nold, Kohlen. Judgment of the Court of 14 May 1974 // ECLI: EU:C:1974:51; Case 44/79 Liselotte Hauer v Land Rheinland-Pfalz Judgment of the Court of 13 December 1979 // ECLI: EU:C: 1979:290.].

Однако говорить о гарантии прав лиц в уголовном процессе в праве Сообществ было рано, поскольку сфера действия права Сообществ в то время распространялась на экономические отношения, что означало обращение при рассмотрении дел Суда ЕС к гарантированным ЕКПЧ экономическим правам, например, праву собственности[145 - Ibid.].

Приступая в анализу влияния ЕКПЧ и судебной практики ЕСПЧ на становление компетенции ЕС в области уголовного процесса, необходимо упомянуть, что на основании судебной практики Суда Европейского союза, подтвержденной с 1993 г. учредительными документами ЕС (ст. 6 ДЕС), ЕС, хотя и не является стороной ЕКПЧ, обязан соблюдать «в качестве общих принципов» основные права как они гарантированы ЕКПЧ, а также как они вытекают из общих для государств – членов конституционных традиций.

Статья 6 ДЕС в редакции Лиссабонского договора 2007 г. также требует от ЕС присоединения к ЕКПЧ в качестве самостоятельной стороны (наряду с государствами – членами, которые все без исключения участвуют в ЕКПЧ). Тот факт, что данное присоединение к настоящему моменту еще не состоялось, не влияет на юридическую силу этой Конвенции в праве ЕС, хотя и лишает пока граждан и юридических лиц права обжаловать в ЕСПЧ акты институтов ЕС (в том числе Суда ЕС), которые, по их мнению, противоречат Конвенции[146 - В 2013 г. Суд ЕС рассмотрел проект соглашения о присоединении ЕС к ЕКПЧ и признал его по ряду позиций противоречащим учредительным документам ЕС. См.: Opinion of the Court (Full Court) of 18 December 2014. Opinion pursuant to Article 218(11) TFEU – Draft international agreement – Accession of the European Union to the European Convention for the Protection of Fluman Rights and Fundamental Freedoms – Compatibility of the draft agreement with the EU and FEU Treaties. Opinion 2/13 //ECLI: EU:C:2014:2454.Критический анализ указанного заключения Суда ЕС см.: Исполинов А. С. Суд Европейского союза против присоединения ЕС к Европейской конвенции по правам человека (причины и следствия) // Международное правосудие. – 2015. – № 1. – С. 118–34; Энтин К. В. Присоединение Европейского союза к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод: анализ Заключения Суда ЕС 2/13 // Сравнительное конституционное обозрение. – 2015. —№ 3. —С. 83–91.].

Оценивая влияние ЕКПЧ и судебной практики ЕСПЧ на реализацию компетенции ЕС в области уголовного процесса, также необходимо учитывать, что в 2000 г. в Европейском союзе принята собственная Хартия об основных правах[147 - Хартия Европейского союза об основных правах. Комментарий / Калиниченко П. А., Кашкин С. Ю., Чегринец Е. А., Четвериков А.О.; под ред.: Кашкина С. Ю. – М.: Юриспруденция, 2001. – 208 с.] (далее – Хартия), которая после реформы Лиссабонского договора получила в его правовой системе высшую юридическую силу, равную учредительным документам (п. 1 ст. 6 ДЕС).

Институты ЕС при разработке и принятии нормативных актов в области уголовного процесса, в том числе направленных на гармонизацию уголовно-процессуального законодательства государств – членов, обязаны учитывать оба европейских «билля о правах», а в случае противоречия нормативного акта хотя бы одному из них такой акт может быть признан недействительным Судом ЕС.

Полагаем важным рассмотреть те общие правовые начала уголовного процесса европейских стран, которые получили закрепление в ЕКПЧ, и их соотношение с аналогичными принципами, включенными в раздел VI Хартии «Правосудие», который наряду с уголовно-процессуальными включает также общие принципы уголовного и гражданского процессуального права государств – членов ЕС[148 - С учетом предмета монографического исследования ниже проводится сравнительный анализ только тех положений Хартии и ЕКПЧ, которые относятся исключительно к уголовному процессу, в том числе, в понимании гл. 2 УПК РФ «Принципы уголовного судопроизводства».Ст. 6 ЕКПЧПраво на справедливое судебное разбирательство1. Каждый человек имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого ему, на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Судебное решение объявляется публично […]]. Первая статья анализируемого нами раздела (ст. 47 Хартии) озаглавлена «Право на эффективные средства правовой защиты и на доступ к беспристрастному суду». По своему названию, предмету и содержанию она корреспондирует двум статьям ЕКПЧ – ст. 6 «Право на справедливое судебное разбирательство» (п. 1) и ст. 13 «Право на эффективные средства правовой защиты»:

Анализ процитированных формулировок ст. 47 и 48 Хартии позволяет сделать вывод о наличии в значительной мере рецепции двух статей ЕКПЧ. При этом речь не идет о полном заимствовании, поскольку между Хартией и ЕКПЧ имеется ряд различий.

Для выявления этих различий обратимся к Разъяснениям Хартии об основных правах – официальному комментарию, который был подготовлен Конвентом, разрабатывавшим в 2000 г. Хартию, и переработан накануне вступления в силу Лиссабонского договора (далее – Разъяснения)[149 - Explanations relating to the Charter of Fundamental Rights // OJ C 303, 14.12.2007.].

Разъяснения имеют не только теоретическое значение, поскольку согласно п. 2 ст. 6 Договора о ЕС толкование всех изложенных в Хартии прав, свобод и принципов должно производиться «с надлежащим учетом предусмотренных в Хартии

Разъяснений, которые указывают источники ее положений»[150 - П. 2 ст. 6 Договора о Европейском союзе.]. Кроме того, согласно п. 7 ст. 52 «Действие и толкование прав и принципов» самой Хартии, ст. 48 Хартии по смыслу и объему соответствует п. 2, 3 ст. 6 ЕКПЧ.

Согласно Разъяснениям для ст. 47 Хартии ее первый абзац, закрепляющий право на эффективные средства правовой защиты, «основывается на ст. 13 ЕКПЧ», имеющей идентичное название[151 - Peers S.,Hervey Т, Kenner J.,Ward A. The EU Charter of fundamental rights. A commentary. Oxford: Hart Publishing 2014. P. 1197.]. В то же время, как отмечается в Разъяснениях, «в праве Союза защита является более широкой, поскольку она гарантирует субъективное право на эффективные средства правовой защиты в суде»[152 - Explanations relating to the Charter of Fundamental Rights // OJ C 303, 14.12.2007.], в то время как в ЕКПЧ речь идет о любых государственных органах, не обязательно независимых судебных.

Дополнительно отметим, что ст. 13 ЕКПЧ применяется только к нарушениям прав и свобод, признанных в этой Конвенции, в то время как абзац первый ст. 47 Хартии охватывает нарушение любых прав и свобод, гарантируемых правом Союза, то есть имеет потенциально более широкую сферу применения.

Абзац второй ст. 47 Хартии закрепляет право на доступ к беспристрастному суду и, в этом отношении, как отмечается в разъяснениях, «корреспондирует» п. 1 ст. 6 ЕКПЧ. Отсюда следует, что составной частью Хартии должны считаться и второе предложение п. 1 ст. 6 ЕКПЧ, которое не были воспроизведено в ней (о публичности судебных заседаний с учетом возможных исключений).

Важно отметить, что в разъяснении к ст. 47 Хартии подчеркивается[153 - Ibid.], что право Союза, предоставляя гарантии на справедливое судебное разбирательство, не ограничивает данное право спорами, касающимися только гражданских прав и обязанностей. Верховенство права ЕС гарантирует справедливое судебное разбирательство и в уголовном процессе.

Кроме того, в абзаце втором ст. 47 Хартии специально оговаривается право каждого привлекать себе адвоката, защитника и представителя, о чем умалчивает п. 1 ст. 6 ЕКПЧ, но говорит поди, «с» п. 3 последней в контексте закрепления презумпции невиновности.

Согласно третьему абзацу ст. 47 обвиняемым, а равно другим участникам процесса, не располагающим достаточными средствами, гарантируется право на защиту. В нормах самой ЕКПЧ отсутствует аналогичная гарантия, однако, как следует из Разъяснений Хартии, данная гарантия была разработана судебной практикой ЕСПЧ на основе норм ЕКПЧ.

Другим основополагающим началом (принципом) уголовного процесса, который получил закрепление и в Хартии, и в ЕКПЧ, является презумпция невиновности[154 - Строгович М. С. Презумпция невиновности и право обвиняемого на защиту: монография / под ред. В. М. Савицкого. – М.: Наука, 1984. – 143 с.].

На основании анализа норм ст. 48 Хартии и п. 2 ст. 6 ЕКПЧ можно сделать вывод о существенном влиянии ЕКПЧ на Хартию. В отличие от предыдущих статей формулировки данных статей практически идентичны. Кроме того, как следует из Разъяснений к ст. 48 Хартии, она не только идентична п. 2 ст. 6 ЕКПЧ, но гарантии презумпции невиновности, предоставляемые Хартией, включают гарантии п. 3 ст. 6 ЕКПЧ, а именно: «каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права: а) быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявленного ему обвинения; Ь) иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты; с) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия; б) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него; е) пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке».

Также, с учетом положений п. 3 ст. 52 Разъяснений, презумпция невиновности, гарантированная ст. 48 Хартии, действует по смыслу и объему прав, как предусмотрено практикой ЕСПЧ.

В заключение сравнительного анализа Хартии и ЕКПЧ отметим, что в Хартию не вошло право на апелляцию по уголовным делам, закрепленное в одноименной ст. 2 Протокола № 7 к ЕКПЧ: «Каждый человек, осужденный судом за совершение уголовного преступления имеет право на то, чтобы его приговор или наказание были пересмотрены вышестоящей судебной инстанцией».

Отсутствие аналогичного положения в Хартии однако не означает отказ ЕС от его соблюдения. Напомним, что в силу ст. 6 ДЕС Европейский союз связан Конвенций, даже если он сегодня не является ее стороной и если не все положения Конвенции воспроизведены в союзной Хартии. Дополнительно отметим, что согласно ст. 53 Хартии «Уровень защиты» ни одно из ее положений не должно толковаться как ограничивающее или посягающее на права человека и основные свободы, признанные другими национальными и международными источниками, «особенно Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод».

Рассмотрение вопроса о влиянии ЕКПЧ на реализацию компетенции ЕС в области гармонизации уголовно-процессуального законодательства невозможно без учета судебной практики созданного ЕКЕГЧ судебного органа – ЕСПЧ[155 - Гомьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Европейская конвенция о защите прав человека и Европейская социальная хартия: право и практика. – М.: Изд-во МНИМП, 1998. —С. 93–94.]. Как неоднократно отмечалось в отечественной и зарубежной доктрине, последний не только осуществляет контроль за соблюдениями государствами (а в будущем, возможно, и Европейским союзом) основных прав и свобод, закрепленных в ЕКПЧ, но и дополняет их новыми нормативными положениями – прецедентным правом (case law), которое считается «вытекающим» из Конвенции[156 - См. подробнее: Goldhaber М. D. A People’s History of the European Court of Human Rights. London: Rutgers University Press, 2007. 226 p.; Sweeney J. A. The European Court of Human Rights in the Post-Cold War Era: Universality in Transition. London and New York: Routledge. 2013. 263 p.].

Председатель Конституционного суда Российской Федерации В. Д. Зорькин подчеркивал особую роль Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод в сравнении с традиционными нормами международного права и международными договорами: «И Европейским судом, и господствующей среди юристов доктриной Конвенция характеризуется как конституционно признаваемый на национальном уровне инструмент европейского правопорядка»[157 - Зорькин В. Д. Интеграция европейского конституционного пространства: вызовы и ответы // Журнал российского права. – 2006. – № 12. – С. 14–23.].

Ввиду наличия собственного правового механизма защиты в форме Европейского суда по правам человека, который за десятки лет выработал обширную судебную практику, Конвенцию о защите прав человека и основных свобод признают «живым и развивающимся договором»[158 - Энтин М. Л. Международные гарантии прав человека: опыт Совета Европы. – М.: Изд-во Моек, независимого ин-та междунар. права, 1997. – С. 11.].

Вместе с тем В. Д. Зорькин, подвергая критике ЕСПЧ при принятии решений, отмечал, что «нельзя не признать, что у ЕСПЧ нет того «живого» понимания социального этического контекста в стране-ответчике, в который погружены национальные законодатели и который необходим для строгого анализа содержания и значения затронутых прав»[159 - Зорькин В. Д. Россия и Страсбург Проблемы реализации Конвенции о правах человека // Российская газета (федеральный выпуск). – 22 октября 2015 г. – № 6809.].

Подобный «судебный активизм» ЕСПЧ нередко приводит к его конфликтам с государствами, особенно в том случае, если европейские судьи выводят из Конвенции принципиально новые положения, на обязательность которых государство вряд ли бы согласилось в момент присоединения к ней.

Одним из примеров таких дополнительных нормативных положений является рассмотренное выше право на правовую помощь, которое было включено в Хартию именно под влиянием судебной практики ЕСПЧ. Еще больше таких примеров заимствования можно обнаружить на уровне вторичного права (актов институтов) ЕС, которые будут подробно рассмотрены в следующей главе.

В данном параграфе полагаем важным отметить, что в преамбулах всех без исключения нормативных актов ЕС в области гармонизации уголовно-процессуального законодательства государств – членов закрепляется своеобразная «клятва верности» не только ЕКПЧ и Хартии, но и судебной практике ЕСПЧ.

Так, согласно последней изданной к настоящему времени директиве по гармонизации уголовно-процессуального законодательства – Директиве 2016/343/ЕС Европейского парламента и Совета от 9.03.2016 об усилении некоторых аспектов презумпции невиновности и права участвовать в разбирательстве своего дела в уголовном процессе (подробнее см. § 6 гл. II), закрепленное в ней право хранить молчание и не обвинять самого себя должны применяться с учетом «толкования, данного Европейским судом по правам человека, в отношении права на справедливое судебное разбирательство на основании ЕКПЧ» (п. 27 преамбулы Директивы). Одновременно в преамбуле Директивы указывается, что она «соблюдает основные права и принципы, признанные Хартией и ЕКПЧ» (п. 47). Эта формулировка является типовой и содержится в преамбулах всех без исключения уголовно-процессуальных директивах ЕС.

Кроме того, в актах ЕС в области гармонизации уголовно-процессуального законодательства не содержится норм-определений тех или иных понятий в области уголовного процесса. Однако в преамбулах директив указывается, что то или иное понятие раскрывается в значении практики ЕСПЧ. В тех случаях, когда практика ЕСПЧ дает расширительное толкование, распространяя гарантии ст. 6 и на административный процесс, в директивах ЕС отдельно подчеркивается, что они действуют только в рамках уголовного процесса.

Так, в преамбуле Директивы о праве на информацию в уголовном процессе[160 - Directive 2012/13/EU of the European Parliament and the Council of 22 May 2012 on the right to information in criminal proceedings // OJ L 142, 1.6.2012, p. 1–10.] (подробнее см. § 4 гл. II) закреплено, что «арест или задержание подозреваемых или обвиняемых следует понимать как относящиеся к любой ситуации, когда в рамках уголовного процесса подозреваемые или обвиняемые лица лишены свободы в значении п. 1 ст. 5 ЕКПЧ с учетом судебной практики ЕСПЧ».