Спиритический салон графини Ельской

Что-то в загрубевшем сердце Марии ёкнуло. Будь то дрожащий подбородок Ольги Платоновны причиной или вид подступающих к глазам слёз, но она решила вмешаться.

– Убита, – поправила графиня Ельская барона и шагнула вперёд, заслонив её от этих двоих.

– Это признание? – насмешливо бросил Влас Михайлович, медленно осматривая взглядом наряд девушки.

– Трагическая правда. К сожалению.

По дому прокатился бой часов: наступил полдень. Время для обеда, получасового отдыха за газетой и последней чашки чая перед уходом на работу. Но только не сегодня.

«Что ж, день будет долгим».

Глава 4

Смертельная пряность

Полуденная жара, которая была редким гостем в этих краях осенью, стала сущим кошмаром для всех жителей города К. Однако по-особенному ныне она донимала Марию Фёдоровну Ельскую, застрявшую в богато обставленной парадной усадьбы семьи Волковых.

– Вероятно, стоит рассказать обо всём по порядку ещё раз? – спросила она у присутствующих, что внимательно наблюдали за ней.

– У нас нет проблем со слухом, госпожа…

– Ельская, – добродушно подсказала Мария.

Влас несколько насмешливо отнял взор от ногтей и раскинул руки в стороны. Мужчина позволил им скользнуть по спинке диванчика, подобранного специально для тех, кто любил посидеть с комфортом или полежать после еды.

– Простите великодушно, никак не могу запомнить. Всё хочется назвать вас смутьянкой.

Графиня не повела и бровью, продолжив непринужденно сидеть напротив мужчин. Ранее она вручила Ольге Платоновне ключ и попросила принести сундучок Веры. Она засияла, увидев в этом ещё один знак от сестры. Визитёры же растеряли всякое дружелюбие, став всерьёз присматриваться к странной даме, разглагольствующей на щекотливые темы.

– Значит, вы подозреваете, что Веру отравили, – уточнил Григорий сухим деловым тоном.

– Вернее, утверждаю. И настоятельно советую вам, как представителям судебного ведомства, принять это к сведению.

– И какими же доказательствами вы располагаете?

Уголки губ Марии дёрнулись: обоих мужчин со всей уверенностью можно было отнести к Неверующим. К счастью, выходить на столкновение с такими людьми, совсем не имея никакого фундамента под ногами, ей не придётся.

– Вот, господа, взгляните. – Мария достала из-за пазухи небольшой тканевый мешочек, высыпала его содержимое на ладонь и протянула вперёд. – Ничего не напоминает?

Рассмотрев горсть сушёной пряности, Григорий безразлично пожал плечами:

– Не сочтите за грубость, ни в коем разе мне не хочется вас упрекать, ваше сиятельство, но у нас не так много свободного времени.

– Подожди, Гриша, – встрял Влас, мгновенно преображаясь из язвительного циника в знатока своего дела. – Здесь что-то нечисто.

Перемахнув через столик, мужчина подцепил несколько травинок и принюхался.

– Пятнистый болиголов, – заключил он после того, как попробовал щепотку кончиком языка. – Растение крайне опасное. Риск летального исхода существует даже после сушки.

Мария удовлетворённо кивнула. Болиголов легко спутать с обычным укропом. Она сомневалась, что кто-либо из обывателей института заподозрил бы наличие столь ядовитого растения у себя под носом, что уж говорить о том, чтобы кто-то сумел их различить. Графиня и сама не обратила бы на это никакого внимания, если бы однажды в детстве не отравилась волчьей ягодой. После несчастного случая отчим настоял, чтобы вдобавок к обычным травам её гербария она стала собирать и изучать смертельные травы и ягоды.

– Несколько воспитанниц подтвердили, что накануне Веру мучили приступы тошноты. Она была бледна и слаба. Дышала тяжело. Жаловалась на боль в животе и сердце.

– Всё это похоже на симптомы отравления болиголовом, – согласился Влас. – Однако совершенно не указывает на убийство. Так с чего вы это взяли?

– Она сама сказала мне об этом.

Лицевые мышцы судебного следователя исказились в оскале.

– О, ну разумеется. – С брезгливым выражением лица он стряхнул болиголов обратно в руку Марии, но на место не вернулся, оставшись мрачной тучей нависать над сидящей в кресле графиней Ельской. – Что же ещё поведала вам покойная?

Попытки мужчины воздействовать на неё были чересчур прямолинейны и грубы, отчего казались в лучшем случае забавными. Влас Михайлович заполнил собой её пространство, надеясь заставить чувствовать себя уязвимо. Для этого он даже наплевал на приличия, хотя явно хорошо разбирался во всех правилах этикета. Печатка на пальце и дороговизна ткани костюма выдавали его. Несмотря на небрежность в движениях, он был богат и знатен.

– От вас пахнет спиртом, – непринуждённо сказала она, прощупывая, насколько легко он способен выйти из себя.

– А от вас – ложью. Но вы, похоже, так же как и я, со своим запахом свыклись.

Злоба мужчины, столь тяжёлая, сдавливающая лёгкие, подобно разреженному воздуху высоко в горах, могла говорила о многом. Медиумов недолюбливало большинство, но не каждый был готов наброситься голыми руками на говорящих с духами.

«Замешано что-то очень личное», – замечание вспыхнуло в сознании Марии и тут же погасло.

В парадную вернулась Ольга Платоновна.

* * *

Звук собственного дыхания Марии неприятно бил по ушам. Возможно, на громкость влияла гробовая тишина, воцарившаяся с той самой секунды, когда она откинула крышку сундучка и запустила в него ладошку. Закрыть глаза на разыгравшееся волнение, осевшее горечью в горле, и толику предвкушения удавалось с трудом. Графиня не знала, что должна искать. Не знала, куда заведут собственные догадки, которые она обязана подкрепить. Не только чтобы помочь и покончить с делом, но и удовлетворить любопытство. Ведь ежели отбросить первичную неохоту, с которой графиня оценивала перспективы обращения семьи Волковой, всё это время Мария не была равнодушна. Она вдруг ощутила себя следователем, для которого не было бы иных забот, кроме как раскрыть преступление.