От крушения Пражской весны к триумфу «бархатной» революции. Из истории оппозиционного движения в Чехословакии (август 1968 – ноябрь 1989 г.)

В целом же в проверках правящий режим реализовал один из принципов своей политики «разделяй и властвуй». С одной стороны, возник слой привилегированных, к которому относились главным образом представители номенклатуры, с другой – неравноправные граждане, которые за свою общественную ангажированность в 1968 г. заплатили потерей многих прав и свобод. Между двумя полюсами находилось подавляющее большинство населения, которое хотя не являлось единым, однако именно от него зависел успех или крах политики «нормализации». Вышеуказанный принцип реализовали политические лидеры и в отношениях между чехами и словаками, которым «нормализация» – правда, лишь по видимости – принесла ряд выгод[247 - Otdhal M. Opozice, moc, spolecnost… S. 21.].

§ 1. Движение революционной молодежи

Разнородность оппозиции прослеживается при создании одной из ее нелегальных организованных структур – Движения революционной молодежи (ДРМ); она проявлялась на всех основных этапах его деятельности. С учетом того, что в дальнейшем оно послужило опорой и для ряда диссидентских структур, ему следует уделить особое внимание.

ДРМ является типичным движением в плане аккумуляции различных протестных сил в самые трудные для оппозиции времена; аналогичные структуры просматривались и в других странах региона – достаточно вспомнить Комитет защиты рабочих (КОР), возникший в 1976 г. в Польше. Необходимо отметить, что первые шаги на пути к формированию организации левых сил в Чехословакии относятся еще к лету 1968 г., когда после отмены цензуры в марте 1968 г. возникло небольшое по количественному составу Объединение революционной левой, издававшее «Информационные материалы». Оно приняло программу и направило ее руководству КПЧ еще во время подготовки к XIV съезду КПЧ, проведение которого планировалось в сентябре 1968 г. В ней, в частности, утверждалось: «Социализм на развитом уровне надо понимать как систему общественного самоуправления производителей. Советы самоуправления, таким образом, будут создавать основу такой системы, которая позже заменит государство во всех его теперешних функциях»[248 - Социалистическая оппозиция в Чехословакии… С. 35.].

В документе отмечалось, что обеспечение демократии для всего общества невозможно без создания органов самоуправления трудящихся. Эти органы должны отвечать целому ряду требований, в частности, они «не должны стать лишь органами экономического самоуправления или только совещательными органами заводского руководства». «Они, – указывалось в документе, – должны превратиться в нечто большее, стать выражением собственнического отношения между средствами производства и теми, кто производит, т. е. рабочими, что является основным условием социализма. Трудящиеся должны иметь собственный контроль над результатами своего труда, и именно они должны определять их общественное потребление»[249 - Там же. С. 34.]. Документом декларировалась гарантия права на забастовку и возможность создавать забастовочные фонды. Таким образом, Объединение революционной левой попыталось в период до вторжения в страну иностранных войск наметить векторы возможного пути реализации «социализма с человеческим лицом», включая принцип самоуправления.

ДРМ не являлось исключительно студенческим, хотя и выросло из студенческих протестов, охвативших в 1968 г. весь мир. «Бунт молодежи», «конфликт поколений», «красный май», «кризис общества потребления», «кризис цивилизации» – таковы названия, характеризовавшие активность студенчества Франции, когда в полной мере проявились его нонконформистские позиции, которые получили определенный резонанс и в Чехословакии.

Как уже указывалось, после забастовки в ноябре 1968 г. студенчество стало дифференцироваться гораздо интенсивнее, чем раньше. Одну его часть охватила апатия, в другой генерировались радикальные течения. Одно из них и оформилось как ДРМ, учредительное собрание которого состоялось еще 2 декабря 1968 г. в клубе студенческого общежития Карлова университета «Ветрник» в Праге[250 - Я. Каван и Я. Даниел пишут, что ДРМ создана осенью 1968 г. См.: Там же. С. 49.]. Проект идейной платформы организации представил П. Ул, а после учета ряда замечаний его приняли 2 декабря 1969 г. под названием «Учредительный манифест ДРМ». В нем, в частности, говорилось: «Движение революционной молодежи открыто всем молодым людям независимо от их политической принадлежности, если они разделяют принципы этого манифеста». (Текст манифеста см. в Приложении.) В манифесте выражалась поддержка идей Троцкого («перманентная революция», «мировая революция»), провозглашалось сотрудничество с другими оппозиционными силами Восточной Европы и левыми радикалами на Западе, а также с революционным движением третьего мира.

Первоначально организацию предполагалось назвать «Лига левой молодежи»[251 - См.: Pazout J. Op. cit. S. 8.], а О. Тума считает, что ДРМ в целях конспирации скрывалось под названием «Революционная социалистическая партия»[252 - Я. Каван и Я. Даниел утверждают, что речь идет о двух организациях. См.: Социалистическая оппозиция в Чехословакии… С. 49.]. ДРМ объединило около 100 молодых людей, в основном студентов, позже в его состав вошли интеллектуалы; рабочие составляли меньшинство. Но в 1969 г. ДРМ уже представляло организованную силу сопротивления режиму, во многом характеризовавшуюся переходным статусом от легального к нелегальному движению.

В течение всего периода истории деятельность ДРМ ограничивалась Прагой. На встречах студенты и рабочие устраивали дискуссии по книгам таких авторов, как Троцкий, Мао Цзедун, Че Гевара, М. Джилас и др., периодически выпускали листовки и заявления о политической ситуации. Самая многочисленная ячейка ДРМ находилась на философском факультете Карлова университета (П. Шустрова, Я. Сук, Я. Башта, В. Корчиш, Э. Черны и др.). Хотя значительное влияние на ДРМ оказывали идеи так наз. новой левой, которая являлась идейной платформой радикального левого протестного движения на Западе, оно отличалось своей спецификой, сводящейся к акценту на революционном потенциале рабочих – таковой на Западе уже не был в чести.

Однако с самого начала деятельности в рядах ДРМ наблюдались разногласия по целому комплексу вопросов. Так, в противовес разработанному П. Улом «Воззванию идеологической секции Революционной социалистической партии (Чехословакии)» другие члены ДРМ (Башта, Шустрова, Шремер, Сук и др.) предложили документ, который в количестве нескольких тысяч распространялся в виде листовки под названием «Призыв ко всем молодым».

В резюме идейных тезисов под названием «Программное заявление РСП (Чехословакии)», в разработке которого активное участие принимали П. Ули Я. Сук, можно обнаружить следы различных идеологическ их установок. Ул, неоднократно посещавший Францию, у же с серед ины 1960?х гг. поддерживал контакты с ведущими тамошними троцкистами. Именно по его инициативе ДРМ издавало сборник полемических текстов «Бюрократия – нет, революция – да» (конец мая 1969 г.). В нем публиковались тексты Л. Троцкого, Н. Бухарина, М. Джиласа, М. Михайловича, а также тексты самих Сука и Ула. В сборнике можно найти также отрывки из «Открытого письма», написанного в 1965 г. поляками Я. Куронем и К. Модзелевским – будущими организаторами КОР.

Принципиально важным при характеристике всего набора идейных позиций ДРМ надо считать отказ ее членов от программы коммунистов-реформаторов периода Пражской весны. Так, уже в «Воззвании идеологической секции» (до 21 августа 1969 г.) говорилось: «Мы не верим в Программу действий КПЧ – мы знаем, что она гуманна, что она была написана с самыми лучшими намерениями и что с ней мы можем во многом согласиться, но мы осознаем, что это программа либерального крыла в руководстве КПЧ и что его цели должны столкнуться (в августе 1968 мы все это видели) с интересами международной бюрократии во главе с кремлевскими властителями. Августовская интервенция показала: эта программа не является истинной, потому что она нереализуема. Мы уже не верим в систему, в которой руководство (хотя и столь гуманное, каким являлось руководство Дубчека) принимает решения за трудящихся без них самих, поскольку лишь сами трудящиеся имеют право принимать решения о своей судьбе»[253 - Pazout J. Op. cit. S. 48–49.]. Можно утверждать, что под подобным заявлением позже подписались бы и хартисты, и другие диссидентские круги некоммунистической ориентации.

Приверженцем данной явно анархо-синдикалистской установки с элементами классического анархизма являлся А. Махачек, а сторонником насильственного свержения бюрократическо-централизованной системы, т. е. «революции сверху», стал Э. Черны. Подобная идеологическая аморфность выглядела не столь значимой на фоне того, что именно члены ДРМ декларировали необходимость активного сопротивления. Использование насильственных методов, учитывая наличие в стране «огромного военного потенциала противника», выглядело малоэффективным, поэтому, по их мнению, более результативным становилось пассивное сопротивление.

В августовские дни 1969 г. ДРМ выпустило большим тиражом три листовки, призывавшие к сопротивлению. Две из них были подписаны от имени «Революционной социалистической партии (Чехословакии)». Группа распространила также несколько тысяч листовок «Всем, всем, всем», призывавших к акциям протеста. ДРМ подчеркивало, что борьбу против сталинизма нельзя вести только в одной стране, что это международная проблема и поэтому они устанавливали связь с подобными группами в Польше и, главным образом, на Западе.

Идеологической платформой ДРМ можно считать разработанную П. Улом «Декларацию идеологической комиссии Революционной социалистической партии (Чехословакии)» (август 1969 г.). Она содержала анализ сложившегося в стране положения и предлагала стратегию борьбы против «режима нормализации»[254 - Ibid. S. 12.]. В ней, в частности, говорилось, что борьба с «политическим террором» Гусака должна становиться, не теряя своей массовости, все более организованной, что следует вырабатывать программу действий в рамках заводов и учреждений, что пора перестать верить в мир легальности, поскольку бюрократия пользуется законами в собственных интересах и против интересов народа. Крайне важным считался призыв идти на нарушение этих «антинародных законов» и солидаризироваться с трудящимися соседних «стран народной демократии», народами СССР; французскими и итальянскими рабочими и студентами, угнетаемыми народами Африки и Латинской Америки. «Пусть вашей программой, – провозглашалось в Декларации – на ближайшее время будет следующее: 1. Сохранять и поддерживать народную активность… 2. Сохранять позиции КПЧ в профсоюзных комитетах и на рабочих местах. 3.Создавать небольшие нелегальные группы на основе строгой конспирации… проводить совместные акции… создавать программу будущего социалистического общества. Возникающие организации, несмотря на различия в концепциях, должны были бы объединиться в Фронт народного сопротивления…»[255 - Социалистическая оппозиция в Чехословакии… C. 50.].

Конечно, данная Декларация трудно идентифицируемой идеологической комиссии Революционной социалистической партии (Чехословакии), распространявшаяся в самиздате в конце августа 1969 г., предназначалась скорее для внешнего употребления, чем для мобилизации внутренних сил страны. Но прозвучала она достаточно громко, ставя амбициозную задачу объединения оппозиционных сил во Фронте народного сопротивления[256 - Цит. по: Там же. С. 50. Распространялась в самиздате в августе 1969 г., а позднее опубликована: Les textes de l’opposition rеvolutionnaire («Cahiers Rouge Spеcial»).Fran?ois Maspеro. Paris. P. 23–29; на чешском языке полностью публикуется в: Тита О. a kol. Op. cit. S. 45–49; Pazout J. Op. cit. S. 46–51.]. Однако даже самая умеренная активность в данном направлении все пристальнее отслеживалась «властными». Поэтому лишь до августа 1969 г. ДРМ действовало открыто, после чего перешло на нелегальное положение.

В ряде своих установок ДРМ принципиально отрицало даже парламентскую демократию. В принятом в ноябре 1969 г. документе «Программное заявление Революционной социалистической партии (Чехословакии)» утверждалось, что путь к реабилитации социализма следует видеть в системе самоуправления, которая дол жна охватить все сферы общественной жизни. Данная система «исключает парламентаризм и тайную дипломатию. Политические партии имеют только идеологическую функцию; в свободной дискуссии предлагаются различные концепции и программы»[257 - См.: Pazout J. Op. cit. S. 75.]. Трудовые коллективы должны иметь право принимать решения о средствах производства при посредничестве советов трудящихся. Создание советов трудящихся обусловлено необходимостью координации деятельности свободных индивидов на предприятиях и территориальных единицах. Бюрократии можно избежать посредством введения контроля, ротации членов советов и их включения в трудовой процесс.

13 октября 1969 г. газета «Руде право» сообщила о существовании «нелегального Манифеста Чехословацкой революционной социалистической партии, составленного Улом и его соратниками». И хотя название движения центральным органом КПЧ дано в искаженном виде, ни у кого не вызывало сомнений, что его участники подвергнутся самой суровой расправе. Уже в начале декабря 1969 г. органы госбезопасности арестовали 7 главных представителей ДРМ, а к марту 1970 г. – еще 12. В марте 1971 г. состоялся процесс над 17 членами ДРМ (П. Ул, С. Плогштедт, Я. Башта, Я. Фролик, П. Шустрова, И. Деймал, Я. Сук и др.)[258 - См.: Tivma 0. a kol. Op. cit. S. 49. Pozn. 1; см. также: Otdhal M. Prvn? fаze opozice… S. 16–19.]. После пребывания под следствием более года их обвинили в «подрыве существующего строя» и приговорили к срокам заключения от 1 до 4?х лет. Даже прокурор не смог опровергнуть утверждения обвиняемых, что они выступали не против социализма, а против бюрократии и что их идеалом является всенародное социалистическое самоуправление[259 - Социалистическая оппозиция в Чехословакии… С. 54.]. Суд над членами ДРМ стал первым крупным политическим процессом в Чехословакии после августовской оккупации, а сроки оказались весьма большими: главный обвиняемый П. Ул осужден на 4 года лишения свободы.

Цель судебного процесса – вызвать страх и сломить какое-либо сопротивление общества, которое в своем большинстве поддерживало реформы. Наряду с массовыми чистками он должен был способствовать консолидации правящего режима. О процессе говорили как о «целенаправленном ударе против студенчества, которое новыми держателями власти обоснованно считалось одной из наименее надежных частей общества»[260 - Pazout J. Op. cit. S. 29. Менее 20 лет спустя выяснилось, что цель была намечена верно, но поразить ее не удавалось. Так, среди подписавших Хартию 77 можно найти имена бывших членов ДРМ: И. Деймал, Я. Сук, В. Корчиш, П. Шремер, Я. Башта и др.; они же стали заметными фигурами и в ходе «бархатной» революции. Поэтому в целом данное движение можно считать средой зарождения или своего рода «инкубатором» диссидентства.].

Свою борьбу ДРМ проигрывало, считает Отагал, не потому, что было раскрыто и осуждено, а потому, что его самоотверженность и активность уже не находили соответствующего отклика в обществе. И все же эту борьбу нельзя назвать напрасной. Она явилась одним из первых проявлений несогласия с оккупацией; при этом характерно, что ключевую роль в нем сыграли студенты. С другими оппозиционными группами ДРМ объединяло сходство в критике бюрократического социализма[261 - Otdhal M. Prvn? fаze opozice… S. 19.].

Аресты членов ДРМ вызвали широкий протест на Западе. Это были первые акции международной солидарности, которые в дальнейшем продолжались постоянно. Еще до суда над лидерами движения в их поддержку выступили те политические деятели, которые в полной мере их идеалов не разделяли. В середине декабря 1970 г. в Западном Берлине создана «Инициативная группа по освобождению чехословацких товарищей». Под петицией поставили свои подписи 35 известных европейских социалистов и коммунистов, в том числе Ж. П. Сартр, посещавший Прагу еще 30 ноября 1968 г.

26 ноября прошел крупный митинг в Париже, на котором обсуждалось положение в ЧССР и звучали протесты против репрессий. На нем выступил главный редактор журнала «Листы» И. Пеликан. В акции принимала участие и группа чехословацких троцкистов, которая сформировалась в 1970 г. в Париже как Чехословацкая группа Организационного комитета восточноевропейских коммунистов при Международном комитете по реконструкции IV Интернационала. С ноября 1970 г. она издавала журнал «Пролетарий», в котором публиковались материалы о расправах властей с оппозицией в ЧССР и об акциях солидарности с преследуемыми. В журнале резкой критике подвергалась ФКП за непоследовательность выступлений против «режима нормализации» в ЧССР и даже Объединенный секретариат IV Интернационала, сторонники которого клеймились как «ренегаты троцкизма». Ему ставилось в вину избирательное отношение к преследуемым: выделение «правильных революционеров» (т. е. членов ДРМ) и остальных политзаключенных, к которым они не проявляли ни малейшего интереса.

Кульминация кампании протестов пришлась на период после вынесения приговоров. Газета «Монд» опубликовала 17 марта 1971 г. Заявление 17 французских интеллектуалов (Ж. П. Сартр, Симона де Бовуар и др.), протестовавших против процесса, который, по их мнению, инсценировал и после полицейской провокации. Процесс они называли проявлением сталинизма[262 - Pazout J. Op. cit. S. 111. Pozn. 1, 2.]. 9 марта с протестом к чехословацкому правительству обратились три депутата западногерманского бундестага, а 17 марта против него выступила бельгийская Лига в защиту прав человека. В ряде американских и европейских городов (Нью-Йорк, Рим, Западный Берлин, Вашингтон, Берн и др.) прошли манифестации в защиту членов ДРМ[263 - Cuhra J. Mezinаrodn? ohlasy… S. 12–13.].

Конечно, политические силы, организовавшие демонстрации, занимали далеко не ведущие посты, а меры в защиту осужденных принимались отнюдь не на государственном уровне. И все же «режим нормализации» уяснил, что любое его репрессивное деяние отслеживается самым тщательным образом и не останется без внимания западной общественности ни в настоящем, ни в будущем.

ДРМ стало одной из первых независимых групп – жертв «режима нормализации». Все же преследования ее членов не прошли безнаказанно – западная общественность взяла под пристальное наблюдение протестное движение в Чехословакии. Протест внутри страны – преследования – протест извне: по такому алгоритму начала развиваться большая часть структур чехословацкого антинормализационного движения.

§ 2. Социалистическое движение чехословацких граждан

Укрепив свои властные позиции, новое руководство сосредоточило внимание на компартии, в которой видело главный инструмент наведения порядка в стране. Пленум ЦК КПЧ в январе 1970 г. принял «Письмо ЦК КПЧ всем первичным организациям и членам партии по обмену членских билетов КПЧ», положившее начало проверкам, целью которых являлась чистка партии от всех «враждебных, ревизионистских и правых элементов», восстановление единства партии на основе марксизма-ленинизма, возрождение и упрочение руководящей роли партии, ее дееспособности и революционной боевитости.

Основой проверок, коснувшихся полумиллиона человек, явилась оценка позиций и деятельности каждого отдельного члена партии. По итогам собеседований в выдаче партбилетов отказано 326 817 членам, т. е. 21,67 % всех членов, исключено было 67 147 – 4,45 %, а членство приостановлено 259 670 членам – 17,22 %. Если взять во внимание уменьшение членов в период 1968–1969 гг., т. е. до начала проверок, то КПЧ в целом оставили 473 731 членов, или 28 % общего ее числа[264 - См.: Belda J. Op. cit. S. 99.] – население большого европейского города! В число исключенных входили те, кого можно считать «молчаливыми оппозиционерами».

Идеологическая платформа чисток формулировалась в принятом в декабре 1970 г. документе «Уроки кризисного развития в партии и обществе после XIII съезда КПЧ», в котором излагалась развернутая программа «нормализации». В нем содержалась критика общественного развития во второй половине 1960?х гг., излагались «постоянные и неизменные ценности» социализма, отказ от которых причислялся к антисоциалистическим и контрреволюционным действиям. Его постулатами объявлялись: 1) руководящая роль в обществе рабочего класса и его авангарда компартии; 2) социалистическое государство как инструмент диктатуры пролетариата; 3) марксистско-ленинская идеология и ее пропаганда всеми СМИ; 4) общественная собственность на средства производства и плановое ведение экономики; 5) принципы пролетарского интернационализма и их последовательное воплощение во внешней политике, особенно в отношениях с СССР. Согласно «Урокам», именно сомнение в правильности этих принципов привело в 1968–1969 гг. к подрыву существующих устоев, «острой опасности контрреволюции», а «интернациональная помощь» союзников создала для коммунистов «прочный тыл» для ведения борьбы против антисоциалистических, контрреволюционных и правых сил.

Приверженцы Пражской весны изгонялись отовсюду. Массовые чистки затронули не только руководящие партийные структуры, насильственная смена кадров велась в государственных, профсоюзных и молодежных организациях. В партийных организациях создавалось так наз. «здоровое ядро»; оно сверху донизу, от руководства партии до первичных организаций, проводило проверку членов партии, разделив их на три категории: «проверенных», вычеркнутых за пассивность и, наконец, исключенных «правых оппортунистов». Против них стал действовать «запрет на профессии», их заставляли отказываться от своих убеждений. Некоторые виды деятельности им вообще запрещались, а дети подвергались дискриминации при поступлении в вузы, у них отбирались загранпаспорта, их лишали воинских званий.

В учреждениях, НИИ и организациях культуры проверке подвергались также и беспартийные. Несогласие с «интернациональной помощью», оказанной в августе 1968 г., имело для них такие же последствия, как и для исключенных коммунистов. Многие представители культуры и общественных наук покинули страну, а оставшиеся нередко работали истопниками, сторожами, дворниками и др.

Кадровые чистки позволили в короткие сроки устранить из политической жизни страны представителей «ревизионизма», «правого оппортунизма» и кого угодно еще. В итоге коммунисты-реформаторы остались за бортом, что сыграло негативную роль в последующем историческом развитии государства. Чистки навсегда выхолостили руководство КПЧ от внутрипартийной оппозиции, отныне она могла формироваться в Чехословакии только на внепартийной основе, а импульсы радикальных преобразований уже не могли идти сверху, а только снизу.

Укреплению режима способствовало и возвращение к проверенным методам изоляции и запугивания. Железный занавес снова действовал, как и до 1968 г., поездки на Запад были ограничены, как и импорт зарубежной периодики, книг, кинофильмов, возобновилось глушение «подстрекательских» радиостанций.

СМИ, которые сыграли исключительно важную роль в 1968 г., подвергались «нормализации» с особой тщательностью. Предварительная цензура, хотя и не была восстановлена, но система личной ответственности редакторов и следовавшие за этим суровые санкции сделали свое дело. СМИ реформаторского направления отслеживались и закрывались.

После 1968 г. «режим нормализации» отвергал само понятие «реформа», допуская лишь «дальнейшее совершенствование» уже существующего социалистического строя. Тем самым подавлялась любая попытка решить как старые, так и новые проблемы, которые несла с собой стремительно менявшаяся экономическая и международная обстановка в 1970?е и 1980?е гг.

Все же динамика экономического развития пока позволяла наряду с использованием резервов и ограничением инвестиций в модернизацию производства поддерживать относительно высокий по меркам СЭВ жизненный уровень. Правда, все более увеличивался зазор в производительности труда и стандартах потребления между даже относительно зажиточным населением Чехословакии и гражданами Западной Европы.

Основой идеологии и пропаганды режима уже не являлся коммунизм как социальная утопия, а реальные социальные ценности: гарантированная работа, бесплатные здравоохранение и образование, дешевое жилье и дотации на основные продукты питания – даже за счет замедления темпов экономического роста. Нарождавшийся средний класс добавлял к этому автомобиль, дачу («халупу») или садовый участок, отпуск у моря в «соцстранах»; довольство обеспечивалось и рабочим. Представители высшей номенклатуры кроме удовлетворения от обладания властью пользовались особыми местами отдыха, закрытыми медучреждениями, покупали импортные товары в спецмагазинах, имели иные привилегии.

«Режим нормализации» оказался неспособен на динамичное развитие, что в исторической перспективе означало все большее отставание от Западной Европы. Однако он не был и настолько невыносим, чтобы давать основания к каким-то радикальным выступлениям, подобным, например, периодически повторявшимся на предприятиях соседней Польши.

Закрытый советский блок с собственной системой цен и торговых отношений защитил ЧССР от нефтяного шока 1970?х годов, но одновременно содействовал продолжению разбазаривания энергии, сырья и человеческого труда. Самые современные отрасли – электроника, биотехнология, информатика – находились в забвении, а также в зависимости от эмбарго Запада на экспорт новейших технологий.

Индустриализация Словакии продолжалась, как и прежде, но преимущественно путем развития металлургии, крупных химических предприятий и, как и в предшествующие годы, легкой промышленности с ассортиментом и качеством, рассчитанным преимущественно на восточноевропейский рынок. Между тем новые тенденции общемирового экономического развития связывались с рационализацией структуры производства и ресурсопотребления, которая обходила стороной чехословацкую экономику. Она продолжала развиваться в условиях замкнутого пространства СЭВ и подпитываться инъекциями со стороны СССР в форме поставок по заниженным ценам топливно-сырьевых товаров и оплаты по завышенным ценам готовой продукции. Как следствие – экономика Чехословакии шла по пути изыскания новых путей по наращиванию материальных ресурсов, в первую очередь ускоренного развития энергетических отраслей (включая участие ЧССР в разработке месторождений на территории СССР).

Вследствие этой стратегии темпы роста отраслей группы «А» превысили во второй половине 1970 г. аналогичный показатель по группе «Б» в 1,9 раза (в разгар индустриализации в 1950?е годы это превышение составило 1,5 %). Сдерживался переход на ресурсосберегающие технологии, консервировалась техническая отсталость. Усиливалась тенденция к снижению конкурентоспособности на мировом рынке чехословацкой продукции, прежде всего машиностроительных отраслей.

В последующие два десятилетия Чехословакия из «практики социалистического строительства» более не выпадала. Страна полностью вернулась к административно-командной системе управления экономикой, добиваясь, однако, определенного прогресса в социально-экономической сфере, а точнее – формального благополучия. Все же обеспечение опережающих темпов роста тяжелой индустрии оставалось приоритетом экономической пол итики, что все более входило в противоречие с возможностями и потребностями современного народнохозяйственного развития, характеризующегося уже постиндустриализмом. В Чехословакии (как и в ГДР) люди жили лучше, чем в соседних странах социалистического содружества, однако страна все больше отставала по уровню жизни от государств Запада.

Внутренняя стагнация при внешнем благополучии, источники которого иссякали, во многом определяла характер оппозиционного движения в 1970?е гг. Оппозиция переставала быть массовой и исключительно просоциалистической, однако, несмотря на жесткие и часто жестокие репрессии, не свернула своей активности. Более того, ее идеологический спектр становился более широким. Это видно на примере двух организационно оформленных оппозиционных структур – Социалистического движения чехословацких граждан (СДЧГ) и Чехословацкого движения за демократический социализм (ЧДДС).

После чисток главной силой оппозиции стали исключенные функционеры и активные деятели периода Пражской весны. Возник ряд нелегальных организаций, из которых наиболее значимым явилось Социалистическое движение чехословацких граждан (СДЧГ)[265 - Возникновение и деятельность этого движения М. Отагал реконструирует прежде всего на основе обвинений и приговоров политических процессов летом 1972, которые собрал Ф. Коуделка и которые хранятся в Архиве Института современной истории. См.: Otаhal M. Opozice, moc, spolecnost… S. 23.]. К 28 октября 1970 г. оно выпустило манифест, а на рубеже января и февраля 1971 – «Малую программу действий СДЧГ»[266 - «Малая программа действий СДЧГ» опубликована в сборниках документов: Pelikаn J. Socialist Opposition in Eastern Europe… P. 135–156; см. также: Pelikаn J. Sozialistische Opposition in der CSSR… S. 133–150.].

Программой СДЧГ стала линия на «социализм с человеческим лицом», которая базировалась на основных постулатах Программы действий КПЧ периода Пражской весны. В разработке манифеста приняли участие экс-коммунисты, прежде всего бывший член ЦК КПЧ и секретарь областного комитета в Брно Я. Шабата, с которым тесно сотрудничали историки М. Гюбл и Я. Тесарж.

Как уже отмечалось, этот важный сегмент оппозиционного движения продолжал ориентироваться на идеи «социализма с человеческим лицом». Но он испытал не меньшее давление, чем ДРМ. Таким образом, основой оппозиции стали те группы неполноправных граждан, которые более всего были затронуты «режимом нормализации», то есть интеллектуалы, в основном ранее состоявшие в рядах КПЧ, а также часть вузовской молодежи. Значительную и важную часть составляли бывшие коммунистические функционеры, которые в период Пражской весны составили опору руководства Дубчека. Его ведущие представители отошли на задний план, а главной силой сопротивления против «режима нормализации» стала «вторая гарнитура».

Однако экс-коммунисты ни в организационном, ни в идейном планах не составляли единое целое, дифференцированно реагируя на сложившиеся в стране условия. Из общего числа исключенных и «вычеркнутых» из рядов КПЧ в оппозиционное движение включился лишь небольшой процент. И. Пеликан выделил три группы экс-коммунистов, по-разному реагировавших на сложившуюся в стране ситуацию. Одна из них отрицала идею организованного оппозиционного движения и – с учетом международных условий – рассматривала КПЧ как платформу, на которой можно вести борьбу за обновление социализма. Однако после проведенных чисток и принятия «Уроков», когда лидеры «режима нормализации» дали ясно понять, что не допустят никаких реформ, эта альтернатива оказалась нереальной. Их оппоненты – представители второй группы – полагали, что в КПЧ нет места для внутренней оппозиции. Они не считали сложившиеся в стране условия приемлемыми для формирования внутреннего оппозиционного движения и советовали дождаться перемен прежде всего в СССР. Третья группа поддерживала их аргументацию относительно отсутствия условий для политической борьбы внутри партии. В целом же она занимала принципиально иную позицию, полагая необходимой «концентрацию акций вне партии». Именно они полагали, что организованная оппозиция «абсолютно необходима» для оказания давления на руководство КПЧ[267 - Pelikаn J. Socialist Opposition in Eastern Europe… P. 41.]. Как утверждает И. Пеликан, сторонники организованной оппозиции рассматривали две альтернативы развития в стране антинормализационного движения. Часть сторонников первой из них склонялась к мысли основания новой нелегальной компартии, однако перевес негативных аспектов этой идеи заставил от нее отказаться[268 - Ibid. P. 41–42.]. Следует отметить, что попытка такого рода предпринималась еще в сентябре 1969 г. и закончилась провалом. Тогда группа коммунистов выступила с «Призывом к марксистам Чехословакии» о создании нелегального Союза коммунистов Чехословакии. По мнению М. Отагала, «Призыв» являлся, скорее всего, единственным документом, который не нашел отзыва ни в обществе, ни у большинства активных экс-коммунистов[269 - Otаhal M. Prvn? fаze opozice… S. 26; Idem. Opozice, moc, spolecnost… S. 22.].

Вторая альтернатива базировалась на идее социалистического движения, поскольку термин «движение» предполагал отсутствие жестко структурированной организации, какой являлась партия с ее иерархией, централизацией и строгой дисциплиной. Таким образом, заметная часть экс-коммунистов склонялись к идее создания организованного оппозиционного движения, подчинявшегося единому «интеллектуальному центру, который будет определять политический курс движения и выступать с практическими инициативами, предоставляя группам, которые могли бы свободно формироваться на предприятиях и в местностях, полную автономию в реализации общей программы»[270 - Pelikаn J. Socialist Opposition in Eastern Europe… P. 42–43.]. Тем самым центр, по замыслу экс-коммунистов, имел бы возможность распространять программу и издавать общие директивы, в частности листовки, а также выходившие в «самиздате» публикации. Любая группа или даже индивидуум, заявившие о своей поддержке программы, могли действовать, исходя из местных условий, и избирать соответствующие методы для ее реализации. Социалистическая оппозиция остановилась на данной структуре, поскольку учитывала наличие ряда оппозиционных течений, которые было чрезвычайно сложно интегрировать в единую организацию. «Следовательно, – подчеркивает И. Пеликан, – более целесообразным являлось предоставление ка ж дой группе и ли течению идеологи ческой и организационной свободы, чтобы каждая из них смогла внести свой вклад в достижение общей цели»[271 - Ibid. P. 43.]. Чехословацкая оппозиция отвергла создание «авангарда коммунистической партии» и поддержала различные формы организации не по причине «фундаментальной враждебности к концепции авангарда», а в целях обеспечения эффективности своей деятельности[272 - Ibidem.].

Данная альтернатива реализовалась в СДЧГ, идейные установки которого, как уже отмечалось, строились на программных положениях Пражской весны и которое должно было опираться на социалистическую базу в обществе. По мнению инициаторов его создания, она все еще оставалась сильной, а «человеческое лицо» социализма не превратилось в достояние лишь истории.

Ядром СДЧГ явились группы, которые возникли в Праге и Брно. В Праге важную роль сыграли историк Я. Тесарж (арестован осенью 1969 г. в связи с манифестом «Десять пунктов») и М. Гюбл, бывший ректор Высшей политической школы ЦК КПЧ и член ЦК КПЧ, избранного Высочанским съездом. Правда, в апреле 1969 г. Гюбл поддержал избрание Гусака генсеком, но вскоре стал активно выступать против «режима нормализации». В 1970 г. он издал публикацию «Сообщения», в которой комментировал внутри– и внешнеполитическое положение, критиковал представителей правящей КПЧ. В конце 1970 г. Гюбл подготовил и распространял с другими сотрудниками нелегальный ежемесячник «Факты – замечания – события», который по содержанию являлся продолжением первого издания.