Оценить:
 Рейтинг: 0

Охота на неприятности. (Полина и Измайлов)

Год написания книги
2017
<< 1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 >>
На страницу:
11 из 15
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Леша, а как вы их до этого по городу транспортировали?

– Легко! В рамках официально программы, так сказать, держался за «мерсом» шефа. А из разных кабаков по домам развозил сам. Подчеркиваю, разных, им в одном не сиделось. Путешественники чертовы. Ох, и плутали же мы. Один раз два часа колесили: не соображу, где повернуть, и все. Герр ныл, не затыкаясь: «Пусть Алексей найдет Пушкинскую площадь, только Пушкинскую площадь, дальше я покажу ему дорогу». Сусанин! Недели в Москве не прожил, а уже будет мне показывать!

– Э… А как на предмет навигатора?

– Да разве с ним город изучишь? Надо самому начать ориентироваться.

Я представила себе немцев, которые, холодея, воображали путь в аэропорт.

Застать свой самолет на земле они явно не надеялись.

Парень болтал, словно траву косил. Вжик, срезал широким полукругом десяток тем. Вжик, еще десяток отделил от корней смысла и толка. Когда он приступил к сравнительному анализу отношений своих многочисленных подруг к абортам, я не выдержала и заявила, что мне это не интересно.

– Какая вы ограниченная, Елена Олеговна, – опечалился Леша. – Не волнуйтесь, я быстро расширю ваш кругозор. Вы, женщины, все одинаковы. Нет, чтобы пользоваться чужим опытом и радоваться.

– Вы никогда не слышали, что пользующийся чужим опытом человек вместо собственных ошибок совершает, соответственно, чужие?

– Могу поспорить! – радостно уцепился за опрометчиво подкинутый мною повод Леша.

– Не мои слова, цитата, кажется, из Ежи Леца.

– И с ним могу.

Я еле сдержала стон. Захотелось уточнить, согласился ли герр то ли инвестор, то ли поставщик сотрудничать с фирмой «Реванш», покатавшись с Лешей. Даже, если он совсем обезумел в погоне за барышом, следующий визит нанесет в сопровождении не только переводчика, но и шофера.

В подъезде дома, где обитала Ирина Сереброва, я позвонила Градову:

– Владимир Петрович, вы уверены, что новоиспеченной вдове показана лешетерапия?

– И вас утомил, – хмыкнул босс с каким-то садомазохистским удовлетворением. – Он знатный говорун, но лучше свой дурак, чем чужой умник. Естественно, на определенных должностях. Мальчик – племянник одного из наших бухгалтеров, Елена Олеговна. Терпите, другого водителя на сегодня и завтра в транспортном отделе не нашлось. Надеюсь, хоть к «Вольво» претензий нет?

– К «Вольво» нет, – пощадила его надежду я.

Что ж, он предупрежден, вероятные нервные срывы Ирины Серебровой в машине – на его совести. Лично мне трепливый шофер был выгоден. Самостоятельно знакомясь с сотрудниками «Реванша», которые за редким исключением ассоциировались с надутыми индюками и гонористыми козами, я поняла, что располагать их к себе придется долго и упорно. Ко времени появления результатов тема исчезновения и гибели коммерческого директора потеряет актуальность. А пустых хлопот я не люблю. Так пусть Леша помашет косой языка на выбранной мною поляне. Я наивно рассчитывала, что смогу повернуть его от вопроса искусственного снижения рождаемости к сплетням о Сереброве.

Дверь открыла изящная, классически невзрачная по причине отсутствия косметики блондинка, облаченная в черные шорты и черную же футболку. Она была оживлена, блестела глазами цвета нефрита и покусывала бледные губы, словно наказывала за то, что они норовили растянуться в блаженную улыбку.

– Лена? Наконец-то! Скажите, я сошла с ума? Посмотрите на меня: я – чудовище. Я рада, я счастлива – мой Коля мертв. Его больше нет! Совсем! И не надо гадать, что с ним случилось, воображать всяческие ужасы. Ему не больно, не холодно, не жарко, его не пытают, не уродуют, не запугивают, он не бьется в бреду, не терзается голодом и жаждой. Его просто-напросто убили. Неделю тому назад. Представляете? Боже, за что? Зачем? Объясните мне! Помогите! Прекратите это как-нибудь! Я хочу плакать, плакать, плакать. Но смеюсь. Хохочу. Я больше не могу-у-у…

Реанимационные мероприятия описывать не стану. Самыми действенными оказались контрастный душ, расчесывание волос и глоток коньяку. Примерно через час Ирина оглядела свои шорты с футболкой, удивленно наморщила лоб и виновато пробормотала:

– А ведь я одела это, как траур. Не в себе была. Надо достать нормальное платье.

«В себе будет гораздо хуже», – подумала я. И спросила:

– Как вас по батюшке?

– Зовите Ириной, отчество сжирает время общения. Вы поедете со мной на опознание? Я только в кино такое видела. Одной страшно.

– Я буду сопровождать вас, куда ни занесет. Мужайтесь.

– Пытаюсь, – всхлипнула она. – Спасибо, Лена, я наконец-то реву.

Я села с ней рядом на диван в богато, но бестолково обставленной гостиной и тоже разревелась. Щеки пощипывало от ядрено соленых слез. Меня терзала жалость к Ирине, и донимало чувство невыразимой благодарности Градову – не бросил вдову одну, меня вот прислал, машину дал, денег подкинет. Что бы она сама делала? Действительно свихнулась бы.

Выплакав все до капли, мы собрались в морг. И обнаружилось, что Ирина производила впечатление существа до крайности неприспособленного и слегка несуразного лишь в созданном ею интерьере. Метраж «зала» позволил многое. Шкафы были выдвинуты чуть ли не на середину, за ними прятались разностильные кресла и торшеры, с прикрепленных к потолку карнизов свисали метры легких цветных материй, узкие проходы сквозь этот рукотворный хаос неожиданно перекрывали громадные горшки с тропическими растениями. Однако на улицу, слегка опираясь на мою руку, вышла достойная реалистка, исполненная горечи, не ждущая ни понимания, ни жалости. Мне даже померещилось, что Сереброва прибавила в росте, весе и яркости, пока спускалась по лестнице. Градов назвал ее гордой женщиной. А я все искала какое-то иное, более точное определение. Не нашла.

Поздоровавшись, Леша, имевший собственное представление об утешении вдов, тихо спросил:

– Включить музыку?

– Обязательно. Похоронный марш, – распорядилась Ирина.

– Извините, – промямлил водитель и затих

Дорогой молчали. Я стоически заволокла себя в покойницкую вслед за Серебровой. Вряд ли она оценила этот подвиг. Мне довелось еще раз увидеть мужское лицо, которое едва не лишило меня сознания на балконе Ивановой квартиры. Ирина скользнула по трупу мужа непонимающим пустым взглядом, утвердительно дернула головой и вышла в коридор. Там что-то подписала, и мы отправились назад. Несчастный Леша бубнил себе под нос какую-то невнятицу. Он просто не мог существовать беззвучно. Ирина зажмурилась, да так и просидела до самого дома, будто сконцентрировалась только на удержании верхних и нижних век в болезненном напряжении. «Глаза бы ее ни на кого не глядели, – вертелось у меня в голове, разметая другие мысли, – глаза бы ее»…

– Приехали, – объявил Леша таким хриплым голосом, словно год его не подавал и от этого заболел жестоким ларингитом. – Вон шеф во двор выворачивает.

Последняя фраза звучала угрожающе, дескать, сейчас он вам покажет, как издеваться над моим горлом.

– Поднимемся в квартиру или здесь дождемся? – спросила я.

– Поднимемся. Душераздирающие сцены лучше играть в четырех стенах, – постановила Сереброва. – Встревожились, Лена? В вас лукавства нет, по вам все сразу видно. Расслабьтесь, я не сомневаюсь в искренности Володи. Но у меня четкое ощущение, что мы – актеры в любительском спектакле. И только Коля не театрально, а по-настоящему, по-честному мертв. Или он жив, а мы нет.

«Лучше бы она голосила, – подумала я. – Выносимей было бы». У меня ненавязчиво засосало под ложечкой: про отсутствие лукавства понравилось, а про лицо – открытую книгу – не очень. Хочется выглядеть загадочной. Ну, хотя бы сложной. Простота, говорят, хуже воровства. Мама уверяет, что с годами это пройдет.

Вновь очутившись в своей странноватой обстановке, Ирина Сереброва немедленно поблекла. Какая-то неправильная хамелеониха. По идее в городских просторах должна обретать защитный окрас и исчезать, а на фоне своих ярких драпировок проявляться.

В дверь позвонили. И через пару минут я принялась озираться в поисках зеркала, намереваясь выяснить, что здесь происходит с моей внешностью. Мало того, что Ирина менялась до неузнаваемости. Так еще и Владимир Петрович Градов, едва переступив порог, из чуткого друга семьи с соответствующим ликом, которого я сподобилась увидеть в офисе, превратился в хмурого начальника, проклинающего себя за порыв лично оказать материальную и моральную помощь вдове подчиненного. Он выдавил из себя казенные любезности и пригласил Ирину в соседнюю комнату. Вероятно для тактичной передачи денег. Там было тесно от антикварных этажерок и столиков, уставленных всякой всячиной, в основном фарфоровой. Подслушивать я не решилась. Еще неизвестно, не понавешено ли в доме видеокамер. У меня был знакомый, тоже нестандартно оформивший гостиную, который любил покинуть гостей минут на десять и понаблюдать за ними – мониторы располагались в спальне. Ненароком узнав об этом, я перестала с ним общаться. И с тех пор не доверяю своеобразному, вызывающему дизайну. От чего-то он призван отвлекать. В самом безобидном случае от хозяев.

Меня не хватило даже на то, чтобы убедить себя в зловещем характере квартиры Серебровых и прикинуть, не совершено ли убийство в ней. Я чувствовала усталость и подавленность, но желания сбежать не возникло. Уснуть бы тут, на огромном бордовом диване с четкой формы углами, кажущемся жестким, а на самом деле мягком и упругом. А пробудиться возле Вика в его или моей постели. И счесть этот тягучий и какой-то плоский день сном. Но приходилось бодрствовать. Наверное, с точки зрения мамы, мне следовало набирать очки в показе себя Градову – взять документы на английском и переводить, не поднимая головы. Смотрите, мол, Владимир Петрович, времени я даром не теряю ни при каких обстоятельствах, и чужое горе мне в радость, потому что своего нет. Барышня Емельянова просто обязана была хотя бы делать вид, будто читает деловые бумаги. Но я о ней забыла. Всегда теряла маски при соприкосновении с настоящими чувствами, такими, как страдание Ирины Серебровой. Поэтому, когда Градов окликнул меня из холла, я не сразу сообразила, при чем тут какая-то Елена Олеговна. Сообразив же, с готовностью поднялась и пошла на зов. Ирина благодетеля не провожала. Владимир Петрович велел мне опекать ее до упора. Во что надлежит упереться, он не сказал. Но вскоре после его ухода это выяснилось.

– Лена, извините, я хочу побыть одна, – сказала Ирина.

Я не позволила себе мгновенно повеселеть. Договорились встретиться завтра утром, предварительно созвонившись. В машине я смущенно поняла, что не только Леша мне обрадовался, но и я ему. Мы были друг для друга символами освобождения: я избавила его от вынужденной немоты, он меня – от тяготы соболезновать и быть не в силах облегчить боль. Я в любых обстоятельствах адаптируюсь быстро, но не сразу.

Я устроилась на заднем сиденье и, не предполагая сопротивления истосковавшегося в одиночестве болтуна, одарила его совершенно невинным вопросом об убиенном коммерческом директоре фирмы «Реванш». И получила полезный урок:

– Я, Елена Олеговна, за баранкой говорю только о себе. Про пассажиров ни с кем. Про начальство ни с кем и никогда.

– А немцы пассажирами не являлись? – вырвалось у меня от растерянности.

– Иностранцы созданы природой русским на потеху. И опять же, я упомянул их только в связи с собой.

– Похвально, Леша.

Он чуть приосанился и самодовольно взглянул на меня через плечо. Я повеселела. Жизнь, складывающаяся по принципу «чем хуже, тем лучше», имеет свои особенности. И, если легкодоступность кабинета Градова и квартиры Серебровых означала для меня провал дилетантского расследования, то возникшие с шофером трудности повышали вероятность того, что мне удастся помочь Измайлову раскрыть убийство. Вряд ли сотрудники фирмы, где даже болтливые юные водители так выдрессированы, захотят откровенничать с полицейскими. На разведчицу надежд было все-таки больше. Ощутив важность своего существования для полковника, я снова влезла в шкуру Елены Емельяновой. С работой на Градова все было более или менее ясно: продержаться месяц в добросовестности и рвении и посмотреть заплатят ли, и сколько. Но до большой суммы в конверте и маленькой по бухгалтерской ведомости оставался минимум месяц, а самостоятельная новоявленная москвичка нуждалась в деньгах. Как и все прочие москвички, впрочем. Чем можно заняться для приработка, если целый день торчишь в офисе, и в проститутки перед сном не тянет?
<< 1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 >>
На страницу:
11 из 15