Не верь глазам своим

– Утром я пыталась намекнуть отцу, что не следует так торопить события, но он не хотел ничего слушать.

Пока мама, Марк и Джонатан стайкой группировались за стенкой и усаживались к завтраку, я тихонько вошла в кабинет отца. Он уже был при параде: белая рубашка, идеально выбритые щёки, расправленные плечи, готовые к бою.

– Сара, я уже иду. – Отозвался папа, заметив меня в дверях, но я пришла к нему не за тем, чтобы позвать к завтраку. Прикрыв дверь, чтобы никто из домашних не расслышал разговора, я спросила отца в лоб. Он тоже любил тех, кто с ним откровенен. Уважал честность больше других качеств.

– Папа, я хотела поговорить с тобой о Джонатане…

Он накинул пиджак, а я подошла, чтобы разгладить его на папиной уже не молодой, но крепкой спине.

– Не слишком ли мы торопимся, так быстро впуская этого человека в семью? Мамину беспечную радость я могу понять, но ты…

– Не волнуйся, милая. – Мягко откликнулся отец так, словно у него всё было под контролем. – Не думаешь же ты, что я такой идиот и впущу в дом первого встречного?

Именно так я и подумала, когда вчера Джонатана обхаживали, как полноценного члена семьи.

– Ещё до того, как твоя мама предложила ему остаться на ночь, я связался с майором Гувером и попросил пробить человека по имени Мэтью Дэвин из Форт-Уэрта. Он был рад оказать мне услугу и прислал это через тридцать минут по факсу.

Папа постучал пальцем по бумажкам на столе. Я взяла всю стопку и просмотрела. Целое досье на человека, назвавшегося моим братом! Майор Гувер, тот самый, что пятнадцать лет назад отправился на поиски пропавшего сына Лодердейлов в звании капитана, всё ещё занимал свой пост в полицейском участке Хэмпдена, но уже как руководитель и вскоре собирался отправиться на пенсию. С отцом у него сложились добрые, деловые отношения, так что его просьбу он выполнил с самоотдачей, хотя на часах уже маячил поздний вечер.

Пока я листала собранные документы, отец заговорил:

– Там всё. Копия паспорта на имя Мэтью Дэвина, сведения о семье и месте жительства. Отчёты полиции о мальчике из больницы, который не помнил кто он и откуда. Вырезки из газет с объявлениями о пропаже ребёнка. Медицинская карта с первой записью о сотрясении мозга. Кое-какие фотографии. Диплом об окончании школы в Форт-Уэрте и Техасского университета в Остине. Свидетельства о смерти его родителей, Сидни и Клиффорда Дэвин. Чеки за посещение психотерапевта.

Я не могла поверить, что держу чью-то жизнь в руках. Что чья-то жизнь вообще могла уместиться на десяти страницах. Что так сомневалась в отце, хотя он не поддался эмоциям. Здесь было всё, о чём рассказывал Джонатан. Полное подтверждение его слов, но что-то не давало мне покоя.

– Но ведь это всё объясняет, разве нет? – Спросила Оливия.

– Да, но… Всё это слишком чудесно, чтобы быть правдой. Когда Джонатан вернулся в нашу жизнь, родители забыли о всяком благоразумии. Только Констанс на моей стороне.

– А ты? – Осторожно спросила Оливия, подсев ко мне, на перила громадного кресла. – Ты веришь ему, Сара?

– Ты третий человек, кто спрашивает меня. – Усмехнулась я совсем не весело.

– И что же ты отвечаешь?

– Что любое доверие нужно заслужить.

Я встретилась с подругой глазами, ища поддержки.

– Я собираюсь проверить его. Узнать всё о человеке, что представился моим братом.

Хорошие сёстры так не поступают. Как и хорошие дочери. Я собиралась действовать за спиной родителей, рискуя подорвать их веру, их надежду на чудо. Если я что-то накопаю на этого Джонатана, я вскрою затянувшиеся раны и пущу свежую кровь. И в этот раз они могут не зажить.

Я думала, Лив начнёт меня осуждать. Но та сжала моё плечо и спросила:

– Я могу тебе чем-то помочь?

– Пока не знаю. Лишь попрошу тебя сохранить наш разговор втайне от родителей. Не хочу поднимать цунами на ровном месте.

– Это я могу. Но как ты собираешься искать доказательства?

Как раз вовремя пришло сообщение от Ричарда.

Мы можем встретиться? Я кое-что нашёл.

Сердце заиграло тревожный мотив. Ричард мог найти одно из двух. Доказательства, что Джонатан – действительно мой брат. Или улики, что не одна я играю нечестно.

Глава 8

Ресторан «Эль Сальвадор» махал своими зелёными навесами, словно ни ветер игрался с лёгкой тканью, а он приветствовал меня и заманивал зайти внутрь. Погреться улыбкой хостес и заесть тревогу сытным обедом из трёх блюд.

Но я лукаво послала его уловки куда подальше и подошла к фургончику с хот-догами напротив. Знакомый продавец с редкой бородкой, похоже, узнал меня, потому что самодовольно ухмыльнулся в облаке пара. Ему польстило, что девушка в дорогом пальто с сумочкой «Прада» уже второй день подряд выбирает его уличную еду вместо изыска итальянской кухни.

Я не стала заново изучать меню – в субботу на улице собралось много желающих согреться горячим хот-догом, так что я повторила вчерашний заказ.

– Два хот-дога, пожалуйста. – Перекричала я ветер, что сегодня разошёлся не на шутку. – «По-кливлендски» и «По-итальянски».

– Будет сделано!

– И как вы только не окоченели на таком холоде? – Изумилась я, растирая леденящие мурашки на плечах руками. Они забрались туда даже под плотный драп пальто.

– Видите, сколько людей нужно накормить? – Ухмыльнулся он, выкладывая сосиски на жаровню и тыкая лопаточкой в очередь. – Разве я могу оставить их голодными? А помощь другим согревает получше вашего пальто.

Его слова не звучали оскорблением. Скорее мудростью. Забавно, что меня поучал повар уличной забегаловки, но ведь самые важные уроки нам преподают не в школе и даже не в университетах.

Пока я ждала свой заказ, успела продрогнуть от ветра и тревоги. Просмотрела рабочую почту, но мысленно возвращалась к сообщению Ричарда. Я кое-что нашёл. Ричард Клейтон – первоклассный детектив. Если кто-то и мог накопать грязи, то это он, потому что орудовал лопатой быстро и ловко, а ещё зарывался глубоко. Майор Гувер за полчаса нашёл всю нужную информацию о Джонатане, вернее, Мэтте Дэвине, которым тот был пятнадцать лет. Сколько можно найти за сутки?

После той ободряющей беседы на лестнице пятнадцать лет назад, Ричард стал для меня кем-то вроде хранителя. Бывают люди, к которым прикипаешь всей душой после пяти минут, проведённых рядом. Чувствуешь связь, и пусть наша связь с Ричардом разорвалась уже давно, любую порванную вещь можно искусно зашить. Я знаю, ведь посвятила этому делу всю себя. И неплохо управляюсь с нитками.

Никто из следователей в тот день даже не подумал расспросить меня о брате. Задали лишь пару избитых вопросов: где я видела его в последний раз, куда он мог пойти, не говорил ли он, куда няня поведёт его после школы. А потом меня забросили, как ненужную вещицу, от которой пользы не больше, чем от сломанного тостера.

Но только не Ричард. В то далёкое время ему было двадцать четыре, и он служил обычным офицером в полиции Хэмпдена. Как я узнала потом, Джонатан стал его первым делом о возможном похищении. На расследование этой теории бросили все силы и даже не подумали заняться другими.

Ричарда поставили заниматься опросом учителей и одноклассников Джонатана, но, вернувшись ни с чем, он единственный направился ко мне. Всё то, что я ему рассказала, никак не помогло следствию, но помогло Ричарду узнать моего брата получше. И только из-за этого я доверяла офицеру Клейтону больше остальных.

Когда страсти улеглись, похитители так и не связались с родителями, он всё равно заезжал к нам каждый день, чтобы проверить нас и заодно ввести в курс дела. Я любила, когда Ричард к нам заходил, и ждала этих часов, потому что он наполнял дом светом, который давно погас. Даже отец заметил, что я доверяю этому человеку, а потому обратился к капитану Гуверу с личной просьбой приставить офицера Клейтона ко мне на какое-то время. На случай, если похитители вернуться.

Полгода я была узницей, каждый шаг которой отслеживался. Из дома выходила лишь в школу и изредка в кино или торговые центры, но рядом со мной всегда находился мистер Рено и офицер Клейтон. Два человека, заслужившие доверие отца. С ними было спокойно, но не особенно весело. Мистер Рено уже несколько лет занимал должность водителя в семье Лодердейлов и браво чтил законы матери, где чёрным по белому красовалось правило о том, что прислуга не может числиться среди близких приятелей. Потому он просто возил меня из одного пункта в другой и хранил верность молчанию, точно монашеский обет.

А Ричард слишком заботился о моей безопасности и уделял больше внимания окружающей обстановке, хотя часто встревал со мной в длинные беседы и никогда не разговаривал, как с ребёнком, которым я, по сути, и была.

Папа забывался работой, мама – своим горем. Не выбиралась из спальни и выживала лишь благодаря Констанс, которую отец нанял ей в услужение по рекомендациям кого-то из загородного клуба. Пятнадцатого сентября я потеряла не только брата, но и всю семью, так что забота Ричарда последней ниточкой держала меня наплаву. Он ездил со мной на заднем сидении, ходил по пятам в магазинах и порой даже составлял компанию за ужином, если Констанс не удавалось уговорить маму спуститься. Не хотела оставлять меня в одиночестве. И Ричард никогда не отказывал. И даже когда мама резко выскользнула из пижамы прямиком в свои дизайнерские наряды, ударилась в светскую жизнь, чтобы по примеру отца притупить боль движением, её всё равно никогда не было рядом. А Ричард был.

Порой меня смущали наши странные отношения. Я понимала, что этот молодой полицейский возится со мной не по доброте душевной, а по приказу капитана Гувера, который не хотел портить отношения ни с Роджером Лодердейлом, ни с мэром – два оплота, спонсирующих и управляющих городом. Я была для Ричарда Клейтона работой, даже скорее, обузой, но он никогда этого не показывал.

В двадцать четыре года он ходил в рядовых, когда через год многие полицейские уже получают звания. Ему бы гоняться за преступниками, раскрывать сложные дела, а не якшаться с малолеткой и попутно заниматься проигрышным делом пропавшего ребёнка миллионера. Ричард пошёл в полицию после срока в армии, потому казался стариком на фоне зелёных новичков. Но мой отец умел разглядеть достойного человека и надёжного служащего за обликом неопытности.

Через полгода угроза миновала – ни намёка, что на меня собираются покуситься, как на Джонатана. И Ричарда отозвали из моих личных телохранителей. Наконец он смог заниматься стоящими расследованиями и набивать себе цену в полиции, но Джонатана он так и не бросил. Изредка заглядывал в гости и сообщал родителям всё, что смог обнаружить о моём брате, хоть это и были жалкие крохи, которыми и колибри не наестся. Или вовсе ничего. Но он не мог вот так просто оставить нашу семью и шёл по следу, который давно вытоптали тысячи ног. И не бросал нас.