Владыка Острова

– Саш, ну хоть ты помоги мне. Мы же коллеги. Друзья!

– Ты меня вспомнила, что ли? – удивился он, но удивление Инги было сильнее. Она не понимала, как не смогла узнать приятеля сразу при встрече.

– Да как я тебя забуду? Ты же столько раз меня выручал. Мы же и познакомились так же. Ты булавкой мой телефон взял и починил.

– Верно, – растерянно подтвердил Сашка и пристально посмотрел на своего спутника. – Что это с нею?

Художник устало вздохнул и, расстегнув рубашку на ещё одну пуговицу, сел на поребрик дороги. Выглядел он хмурым и сосредоточенным, но обутые в высокие сапоги ноги вытянул безо всяких стеснений.

– История долгая, – наконец сказал он. – Но основная суть её в том, что чем больше эта девочка вспоминает о себе здесь, чем более живой она себя здесь ощущает, тем меньше остаётся от неё там, где ей место.

– Разве память это не то, что возвращает отсюда? – нахмурился Сашка.

– К тому моменту, как воспоминаний накопится достаточно для возвращения, её истинное тело ослабнет настолько, что связь с духом разорвётся. Она сейчас словно неторопливо перетекает оттуда сюда. Похожее произошло и со всеми местными «жителями», вот только их преобразил замок. Мессир, как опытный градостроитель, сохранил для красивой и гармоничной картины крошечные отрезки прошлого для каждого. Остальное стало отдано забвению.

– И что с ними, с этими жителями? Я имею в виду не на Грани.

– Их называют слугами Хозяина Острова. Но, по сути, они разрушители мироздания.

– Значит, мессир желает уничтожить мир? – уточнила Инга.

Она очень смутно понимала о чём идёт речь, но сделала именно такой вывод. Однако Художник уверенно покачал головой.

– Нет, девочка. Всё совсем наоборот. Если бы не он и его труды, то твой друг называл бы слуг Хозяина именем какой-либо высшей нежити. А он их, ха, зомби кличет, – Художник с насмешкой посмотрел на Сашку, и тот от смущения покраснел. – Но нет, хотя эти существа далеко не зомби, они всё же и не что-то такое, с чем Владыкам справиться стало бы в разы сложнее.

– Всё равно не хочу так, – прошептала девушка, и светло-голубые глаза Художника, в которых промелькнула искорка смеха, уставились на неё.

– Ну, ты можешь предложить своему другу покинуть Остров. Он пока ещё может вернуться к прежней жизни и там, вдали отсюда, он сумеет дать тебе ценный совет. Уверен, ты прислушаешься к другу, хотя нисколько его не узнаешь. А там вы вместе придумаете способ как тебе поменьше спать. Ведь чем больше ты спишь, тем больше забываешь. Тем глубже ты застреваешь здесь, на Грани. Своим поступком он может спасти тебе жизнь.

– Саш?

– Нет. Прости, Инга, – после краткого молчания твёрдо сказал Сашка. – Я этого не сделаю.

По голосу приятеля она сразу поняла, что упрашивать бесполезно. Не помогли бы никакие мольбы и слёзы. А потому, едва сдерживая себя от рыданий и пряча за спиной руки, чтобы было не видно, как они дрожат, Инга потупила взгляд к земле. Мыслей в голове у неё было очень много. Однако больше всего её сейчас мучал один единственный вопрос.

– Художник, а что произошло бы, сделай я выбор без твоей помощи?

– На тот момент твоя душа была тесно сплетена с другой, – поднимая лицо небу, ответил Хужожник. – Если бы ты вернулась на корабле, то твоё тело досталось бы совершенно чужой сущности… И я готов поклясться, что этот негодный Пророк с удовольствием пожертвовал бы созданным им миром, лишь бы обрести покой в реальности вместе с подружкой!

– Не понимаю.

– Ещё поймёшь, – криво усмехнулся он. – Просто запомни мои слова.

– А если бы я вошла в замок?

– Ваши души разделил бы мессир, и тогда та, другая, при гибели Фантазии навеки растворилась бы в потоках вселенной. Окончательно бы погибла.

– Ты говоришь о том, что ожидало кого-то другого, а не меня.

Отчего-то Инга чувствовала себя как-то совсем неуютно.

– Мне тоже так показалось, – подтвердил Сашка.

– Потому что мало кого интересует то, что является для него незначимым, – пожал плечами Художник и, усмехнувшись, едко добавил. – Правда, у этого незначимого помимо проснувшегося разума осталось бы и моё слово исполнить некое третье желание. А я, как вам уже понятно, очень много чего могу. Без стеснений скажу, что я практически всемогущ.

– Но от тебя никакой помощи больше не будет. Верно? – пристально глядела на него Инга.

– Таков был уговор, а соблюдение правил в моих привычках. Поэтому хотелось бы мне проучить одного Владыку, конечно. Если бы не его вмешательство в Судьбу, то твоё тело, оставшееся на Острове, легко восстановило бы связь со ставшей свободной душой. Теперь же соединяющая нить слабеет с каждым днём, – считая, что сказанное объясняло всё, Художник с ленцой поднялся и отряхнул от налипшего сора брюки. Однако отсутствие вопросов сделало его значительно разговорчивее, а потому он продолжил. – Этот Пророк без достойного урока не сможет определиться с тем, что же ему делать. Он просто ребёнок, так и не сумевший повзрослеть, а изображает из себя мудреца и опытного творца сущего! До смешного доходит. Он выбирает время и пути для того, чтобы подстроить мой проигрыш, а затем одумывается и действует наперекор собственному решению. Как будто ему мало неспособности предвидеть большую часть событий!

– Мне в твоих поступках как-то тоже не видится последовательности, – с укоризной заметила Инга. – Ты то спасал меня, то теперь гонишь прочь.

– Меня он тоже гонит, – поддакнул Сашка и, вынув руки из карманов, тут же скрестил их на груди.

Художник заливисто рассмеялся. Ему даже пришлось утиреть возникшие из-за смеха слёзы.

– Да, уж! – наконец с презрением воскликнул он. – Глупец, который упрямо шагает в пропасть и считает при этом холодную яму могилы подарком судьбы, и девочка, чьё отсутствие дружбы с головой заметно на всех слоях Фантазии. Хороши же нынче осуждающие меня. Нечего сказать!

– Так что же ты делаешь в нашей компании-то? – не стерпела обиду Ингу. – Свалил бы уже куда-нибудь и всё.

– Обычно после моего ухода остаются лишь мёртвые миры, – с чрезвычайной серьёзностью ответил Художник. В глазах его при этом отразилась такая вселенская мудрость и сила, что по коже девушки пробежали мурашки. Она внезапно ощутила себя пылинкой у ног всемогущего властелина. – И эта та причина, по которой я очень хочу отблагодарить мальчика, впустившего меня в свой сон. Только благодаря ему я смог так близко познать тепло домашнего очага.

– Эм-м, говоря о мальчике, ты говоришь о Пророке? – осведомился Сашка.

– Да, о нём.

– Тогда я, кажется, понял. Ты заставишь его лучше заботиться о созданном им мире, – начал рассуждать приятель, – и в результате Остров станет не нужен. Остров исчезнет вместе со всеми обитателями и именно поэтому ты назвал меня глупцом. Если я не уйду отсюда, то не смогу никогда покинуть Остров. А если он исчезнет, то исчезну и я. Так? Верно я тебя понял?

– Пророку придётся покончить со своими детскими терзаниями… а как? – на лице Художника возникла хитрая улыбка, и он со спокойным равнодушием повторил – Обычно после моего ухода остаются лишь мёртвые миры. А то и просто воспоминание о них.

День пятнадцатый. Раннее утро

– К вам посетитель, Владыка Остор. Он не записан, но очень настаивает на приёме, – суровый взгляд Кейтэ требовал не игнорировать её слова. – У вас же всё равно следующая встреча перенесена на полчаса позже. Может примете?

– А кто это?

После вчерашнего Совета, на котором никакого решения так и не было принято, он чувствовал себя отвратительно и с удовольствием провёл бы свободные минуты просто откидываясь на спинку кресла, чтобы, прикрыв веки, то ли немного подремать, то ли поразмышлять над проблемой в тишине.

– Доктор Луизор. Он занимался лечением девушки из группы исследователей. Говорит, что вас могут заинтересовать новые данные, открывшиеся в истории её болезни.

– Хорошо. Впускай.

Остор нахмурился так, что стал выглядеть лет на пять старше. Доктор Луизор являлся одним из немногих островитян, кто был в курсе истинных событий, произошедших с Ильиной Ингой. Уж ему-то достоверно было известно, что никакой болезни в принципе не существует.

«Для чего ему использовать сфабрикованные им же данные для получения приватного визита?» – настораживало обстоятельство.

Остор постучал костяшками пальцев по столу и задумался. Официальный запрет на возвращение Ильиной Инги предполагал некую завершённость участия этой девушки в истории Острова.

«Что мог доктор Луизор задумать?» – задал он самому себе вопрос и разозлился от догадки.