Сводные, (не) любимые

Она открыла камеру, и я увидела голую забитую женщину, примерно моего возраста. Она была вся в синяках и кровоподтеках. Жалась в угол совершенно пустой камеры, и смотрела на нас дикими от ужаса и страха глазами. Я заметила кровавые разводы у неё на бедрах. И поняла о каком воспитании идет речь. Похоже её жестоко насиловали и избивали и судя по всему не один день.

– Видела? – спросила меня Настюха. – Если не хочешь превратиться в это, – она с брезгливостью ткнула пальцем на несчастную женщину, которая прикрыла голову руками и даже поскуливать начала, то будешь пахать как миленькая. Поняла?

Я от увиденного даже не сразу смогла ответить, и поэтому получила болезненный тычок под ребра, и заикаясь произнесла:

– П-поняла.

Затем Настюха вывела меня из здания и показала, как оно охраняется.

На входе сидело двое мужиков не самой приятной наружной внешности в военной одежде, с оружием, и еще троих.

Один на воротах в будке, двое с собаками ходили по территории.

Мужчины в здание заходили только в одну комнату, там, где была та несчастная. Так пояснила мне Настюха.

Дальше они не проходили. Конечно, если кто-то не выдумывал нарушать режим, и не включалась сирена. Тогда они забегали и начинали избивать всех, кто стоит. Поэтому если я услышу сирену, то надо сразу падать на пол, а руки класть на голову.

И тогда меня не тронут.

В общем этот день Настюха мне еще позволила, скажем так освоиться, и заодно познакомить с расписанием и правилами, и даже отправила на общий ужин.

Который длился аж целых пятнадцать минут. И напугал меня намного сильнее чем, то, что я увидела ранее.

Местная столовая была большим помещением с несколькими длинными столами, и стульями. Чем-то похожей на столовую в моем интернате. Только там она была светлой и с разными веселыми лозунгами и картинками из мультфильмов, а это напоминала тюремную. Ту, что я видела в фильмах. Серые стены, люминесцентные лампы, от которых болят глаза, и решётки на немногочисленных окнах.

На ужин подавали что-то вроде макарон по-флотски, с жиром, вместо мяса, в котором почему-то попадался песок, который скрипел на зубах, и одну корку хлеба со сладким чаем.

Ну и конечно же я увидела всех местных рабынь.

Глава 6.2

Это были женщины в серых платьях до пят, больше похожих на мешковины с прорезями и с платками на волосах. Такими же серыми. И черными резиновыми тапочками на ногах.

В основном это были женщины – выходцы из средней Азии, и только лишь процентов десять – местных, из России. Все они были примерно моего возраста от тридцати пяти. Моложе я не заметила. Некоторые постарше. Но все, как одна – с опущенными усталыми взглядами. В которых сквозила тоскливая безысходность.

И всем им было абсолютно плевать на меня.

Никто из них не испытывал любопытства.

Абсолютно никто.

И это напугало меня, пожалуй, даже сильнее, чем всё остальное.

И самое удивительное, охраняла нас одна Настюха, расхаживая по столовой и сверкая по сторонам своим жутким явно не человеческим взглядом, а на раздаче стояли такие же запуганные женщины с усталыми опущенными взглядами, не смеющими посмотреть не только на нашу надсмотрщицу, но даже друг на друга.

И никто, вообще никто друг с другом не разговаривал. Все просто очень быстро ели.

На ужин отводилось всего тридцать минут, затем женщинам было разрешено посетить туалет, и все отправлялись дальше работать.

Меня же Настюха лично провела по всем цехам, что находились на втором и третьем этажах этого здания, и даже пояснила мою дальнейшую работу. А еще выдала такую же серую робу. Двойной комплект. К ним прилагалось нижнее белье – трусы, топик спортивный, носки, тоже всё в двойном комплекте, обувь – черные резиновые тапки. А еще набор – полотенце большое, маленькое – вафельное, тюбик пасты зубной, мыло, и новая зубная щетка.

Стирка была раз в неделю. Постирочная находилась в цокольном этаже. Там же сушилка.

Под пристальным взглядом Настюхи я переоделась, и она забрала у меня мою одежду, заставив положить её в мешок, который мы отдали такой же затюканной женщине не смеющей поднять не на Настюху, ни на меня взгляд.

Настюха пояснила, что меня, как новенькую сначала посадят на пуговицы за специальный станок, а потом постепенно, пересадят уже за обычные станки.

Каждой рабыне на день давался план, и если она не выполняла его, то отправлялась на воспитание к охране.

Настюха ходила меж рядов, не забывая таскать меня за собой, и иногда тыкая своей палкой кого-нибудь из несчастных женщин под ребра от чего те падали со стульев и подвывали от боли.

Разговоры не по делу были запрещены, и вездесущая Настюха за этим тщательно следила.

А она реально, будто чуяла, что где-то нарушаются правила, и прямиком туда шла со своей палкой, показывая мне на примере, что будет, если я вздумаю нарушать.

Так она ходила со мной по всему зданию аж до десяти вечера, продолжая рассказывать правила и распорядки в этой тюрьме, и даже углубилось в историю о том, что это за место такое. Оказалось, что это был когда-то интернат для трудных подростков, но затем их хозяин его выкупил и оборудовал под свои нужды.

В конце концов она отправила меня в душевую.

Мест было двадцать для мытья, а я мысленно подсчитала, сколько мы прошли цехов и сколько там примерно было женщина поняла, что моются они явно по очереди.

В цехах сидело человек триста. Не меньше. Видимо были еще камеры, где все спали. Так как в одну, мы бы точно все не поместились.

Настюха, подождала пока я помоюсь, а затем отправила в комнату и настоятельно рекомендовала выспаться.

Когда легла в постель долго не могла уснуть, пока не начали появляться женщины, забирали свои мыльно рыльные и быстро уходили в душевые.

Шуршали они, словно тени.

Как неживые.

Или роботы.

И это выглядело очень жутко и страшно.

Когда я пыталась заговорить хоть с одной, то меня просто игнорировали.

И лишь одна шикнула, и шёпотом, еле слышно пояснила, что если скажу еще хоть слово, то нас отправят к охранникам на воспитание.

А ночью, когда я смогла все-таки прикорнуть ненадолго мне приснились мои оборотни.

Только на этот раз, видимо от пережитого ужаса, я всё же позволила им себя догнать, наверное, слишком сильно устала прятаться, да только стоило им ко мне подбежать, как раздался противный сигнал, который означал, что пора просыпаться.

И начался мой рабочий день.

Да уж, иногда боги этого мира очень иронично относятся к некоторым желаниям. Искала работу, да такую, чтобы забыться и не думать не о чем – держи.

Всё для тебя Тая.