Закончен школьный роман

Видимо, она, тоже совершенно случайно, выглянула в окошко в самый нужный момент.

– Это Степа. Одноклассник.

– Одноклассник? – многозначительно переспросила Лада.

– Мы сидим за одной партой.

– А как же Денис? – снова поинтересовалась сестра не без надежды на пришедшийся ей бы по душе ответ.

– А причем тут Денис? – Ника сочувственно посмотрела на Ладу: неужели она не понимает насколько нелепо и невозможно ее сопоставление? – Какое отношение к этому имеет Денис?

– Возможно, никакого, – до странности таинственным голосом согласилась Лада, а уже в комнате, оставшись с Никой наедине, попросила: – Ну, расскажи мне про твоего Степу.

Ника не бросилась тут же скандалить по поводу определения «твой», доказывая, будто ничего подобного и быть не может, чем немало озадачила сестру.

Неужели, действительно, все обстоит так, как говорит Ника? Просто друг, одноклассник, сосед по парте. И Денис тут и в самом деле ни причем. А может, Ника просто уже вышла из возраста, когда попадаются на наивные уловки?

Судя по ее мечтательно-задумчивому виду, что-то все-таки произошло. Похоже, она сейчас в том состоянии, когда не придают значения словам, когда полагают, что все вокруг должны исключительно ощущать и чувствовать, а не лезть с назойливыми вопросами. И Ладе только оставалось заметить:

– Миленькое имечко – Степа!

8

– Ты должна быть ослепительна, неотразима, великолепна!

Естественно, все, что принадлежало Денису, обязано сверкать и поражать воображение.

– А может, лучше купишь себе бриллиантовую булавку для галстука!

Денис мгновение приходил в себя, сраженный наглыми интонациями, а потом не очень-то вежливо посоветовал:

– Расслабься, Ника! Возможно, у тебя что-то стряслось…

Ника вовсе не относилась к разряду ярых противников вечеринок, шумных, многолюдных, бестолковых. Иногда она и сама была не прочь оказаться среди пестрой, слегка пьяной от веселья и свободы толпы. Ника тоже заражалась всеобщим приподнятым настроением и чувствовала себя беззаботно и раскованно. И предложение Дениса не воспринялось бы ею так враждебно, если бы не последующие инструкции и оценивающий, наполненный гордостью взгляд.

Наблюдая за обиженно надувшейся Никой, Денис перестал сердиться и примирительно произнес:

– Ну, извини, если я что-то не так сказал. Ты всегда неотразима. Каюсь. Тебе не надо об этом дополнительно напоминать, – его речь, действительно, стала похожа на льстивое, тайно-расчетливое мурлыканье. – Так ты пойдешь со мной?

Ника согласилась, хотя теперь уже без особой симпатии думала о предстоящей вечеринке, и сразу всплыли в голове все ее отрицательные стороны: у Дениса непременно найдется парочка-троечка друзей, которые будут рассматривать Нику сальными, противными глазами, а в подходящий момент начнут нести гнусные пошлости и пробовать распускать руки. Лучше бы там не появилось никого знакомого. Да разве такое возможно? И Ника на всякий случай предложила:

– А нельзя ли эту вечеринку переделать на двух человек?

Но, пожалуй, она зря настраивала себя так пессимистично. Полумрак, невыносимо громкая музыка, множество совершенно неизвестных людей, весьма довольных происходящим, да и всей остальной своей жизнью, и поэтому так по-особому милых и доброжелательных. Ну что еще нужно для того, чтобы почувствовать себя ошеломляюще раскованной, свободной от комплексов и занудных проблем? А говорят, трудно попасть в другое измерение! Да вот же, пожалуйста! Здесь все не как в обычной жизни. И свет другой, и люди другие, и звук другой. Его ни слышишь, как всегда, а ощущаешь, он такой весомый, материальный, что иногда хочется раздвинуть его руками.

Ника танцевала, смеялась, целовалась с Денисом, мило улыбалась его приятелям. В противоположность музыке, они, наоборот, стали сейчас нереальны, неосязаемы, словно тени. Вроде и видишь их, а потрогать не можешь, пальцы ощутят пустоту. Лишь немногие представали из плоти и крови, те, с которыми приятно поболтать о пустяках, похихикать над остроумными шутками и даже потанцевать. Особенно один был хорош, хитро поглядывающий на Нику глубокими, спрятанными в тени длинных ресниц, темными глазами.

Как замечательно, что он всегда оказывался поблизости! И когда к Нике подошел грузный и весьма противный парень, тоже один из знакомых Дениса (она не раз за вечер ловила на себе его напряженный взгляд), и вздумал пригласить ее на танец, а сам Денис так не вовремя куда-то запропастился, Ника имела возможность, потянув за руку темноглазого милашку, торопливо и облегченно воскликнуть: «А меня уже пригласили!» И они славно потанцевали, дурачась и выделываясь, а наконец-то объявившийся Денис долго о чем-то разговаривал с тем самым толстяком, от которого так поспешно удрала Ника.

Ника никогда бы и не вспомнила о столь незначительном происшествии – стоило ли обращать на него особое внимание? Тем более, что этот парень не стал для нее такой уж неприятной новинкой, пару раз она видела его и раньше. Но несколько дней спустя позвонил Денис и слабым, несчастным голосом сообщил, что заболел, очень соскучился и безмерно страдает и, конечно же, безвременно уйдет из жизни, если Ника срочно не примчится к нему и не окажет первую помощь.

И Ника помчалась.

Денис открыл дверь. Вид он имел не очень-то болезненный. Ника шагнула через порог.

– Ты все придумал! – с укором воскликнула она. – Ничем ты не болеешь!

– Болею, болею! – поспешно заверил Денис. – Даже температура с утра была.

Он взял Никину ладонь и приложил ее к своему лбу. Ника, немного замерзшей на улице рукой, почувствовала жар, возможно, обычное тепло человеческой кожи, усиленное неестественным холодом ее пальцев.

– Но не в этом дело, – продолжал Денис, горячими руками отогревая ее озябшие ладони. – Я, действительно, очень-очень соскучился. А может, и вправду умер бы, если бы не увидел тебя.

Ника улыбалась. Что бы там ни говорила Лада насчет ласкового, но коварного мурлыканья, но Ника с удовольствием готова бесконечно слушать тихие, жаркие, нежные слова, легким дыханием чувствуя их на своем лице, на своих губах.

И вдруг в сладкую, манящую песнь ворвался посторонний звук, уничтожив обычное очарование. Ника недовольно и встревожено повернула голову.

В дверном проеме, молча, стоял тот самый неприятный тип и смотрел странным, пугающим взглядом.

Ника смутилась и рассердилась, отстранила руки Дениса, слишком откровенные движения которых не предназначались для чужих глаз. Но Денис упрямо привлек ее к себе и шепнул в самое ухо:

– Он уйдет сейчас.

Он, действительно, ушел, бросив пару обычных слов на прощание, а Ника, всего один раз поцеловавшись с Денисом, тоже засобиралась, сославшись на репетицию и на свое обязательное присутствие там.

Я вечером зайду, если закончим не очень поздно. Или завтра. Завтра обязательно, – отговаривалась она.

Ника больше не могла даже целоваться, ей казалось, кто-то наблюдает за ними, пялится бессовестно и нагло, и под этим унижающим взглядом самые нежные ласки становятся неприятными и постыдными, раздражают и злят.

9

По дороге в школу Ника встретила Андрюшеньку Демина. Он все так же, как и в первый день Никиного появления, мило улыбался ей со своей предпоследней парты среднего ряда.

Новая девочка в классе всегда пользовалась повышенным вниманием со стороны мальчиков, и лапочка Андрюшенька был по-прежнему готов разделить свое место с Никой. Он не отличался особым нахальством или самоуверенностью и открыто не заявлял о своих желаниях, но выглядел вполне довольным, явившись в школу с новенькой, по каким-то невероятным, непостижимым причинам до сих пор не влюбившейся в кого-нибудь из своих замечательных одноклассников.

Он печально посмотрел вслед Нике, когда пути их неумолимо разошлись, и он остался возле своей предпоследней парты среднего ряда, а она отправилась дальше, к последней парте у окна, туда, где бесстрастно обитал совершенно не осознающий незаслуженно привалившего к нему счастья Степа. Хотя именно сегодня Степа там и не обитал.

– Вероника! А где же твой сосед? – еще в самом начале урока поинтересовалась Софочка.

Наверное, она тоже испытывала скуку без своего, нет, не любимого, самого необычного ученика.

Ника пожала плечами, а Софочка качнула головой, словно хотела сказать: «Жаль! Очень жаль!» Степа являлся единственным учеником, который без смятения и страха отвечал на все ее вопросы, пусть чаще и не так, как хотелось бы, порою ставя в тупик саму учительницу. И это при всем притом, что он ни разу не открывал учебника по литературе!

Ника точно знала. Стоило только представить его удивленное лицо, когда однажды он совершенно неожиданно для себя выудил из собственной сумки этот самый учебник, затем минуту старался что-то вспомнить, недоуменно дернул плечом, хмыкнул и хотел засунуть учебник обратно, но Ника успела его позаимствовать, в надежде просмотреть раздел с биографией изучаемого писателя.

Некоторое время ей пришлось упорно разделять неразрезанные до конца страницы.

Может, Степа опаздывает? Может, появится к следующему уроку? Ника чувствовала себя не совсем уютно за наполовину пустующей последней партой у окна. Хорошо еще, что впереди сидела Марина!