Дорога в лето

– Какая она? – спрашивает другой парень.

Я не знаю, что ответить, поэтому говорю:

– Классная!.. Хорошего концерта.

Я отхожу в сторону, они окликают меня и спрашивают, нельзя ли увидеться с их кумиром. Но я уже машу рукой маленькой копии Ди – в светлом парике и с пластмассовой гитарой. Малышка такая смешная, просто чудо. Она позирует возле своей мамы, уперев руку в бок.

– Я покажу Лайле твое фото перед тем, как она выйдет на сцену, – говорю я девочке, сделав пару снимков.

Девочка восторженно распахивает глаза.

– А скажешь ей, что меня зовут Оливия?

– Конечно.

– Спасибо! – с чувством говорит ее мать.

– Пожалуйста.

Я удаляюсь, а они обе начинают визжать от радости. Хотела бы я иметь такую маму, как у Оливии, которая ходит с тобой на концерты и восторгается тем же, чем ты. Честно говоря, я была бы рада любой матери, лишь бы она меня не бросала.

Сфотографировав еще несколько сияющих фанатов, я направляюсь за кулисы. Все куда-то несутся, спешат, суетятся. Перед дверью в гримерку меня чуть не сбивает с ног какая-то перепуганная женщина с рацией. Семья Ди уже выходит, один из ее младших братьев держит под мышкой плакат.

– Привет, крошка! – Миссис Монтгомери на ходу чмокает меня в щеку, оставляя след от помады. – Как ты?

– Отлично. Ди в порядке?

– Да, все хорошо. Будешь стоять с нами в первом ряду?

– Ага, только в самом начале хочу поснимать сбоку, из-за кулис, – отвечаю я, поднимая камеру. – Давайте щелкну, пока вы еще здесь.

Мальчики поднимают плакат с надписью: «Мы любим тебя, сестренка!» – а родители их обнимают. Пока я фотографирую, они широко улыбаются, а через секунду миссис Монтгомери вытирает ладонью уголок глаза, из которого вытекает предательская слезинка.

– Извините, – говорит она, смеясь, – у меня, кажется, аллергия.

– Мама очень волнуется по поводу концерта, – вмешивается самый младший братишка Ди.

– Помолчи, – улыбается миссис Монтгомери. – Просто невозможно, он повторяет все, что слышит. Увидимся, дорогая.

Ди сидит в гримерке, завернутая в халат, подаренный мною на позапрошлое Рождество, полностью накрашенная и причесанная для выхода на сцену. Вокруг все носятся в ускоренном темпе, а она застыла в кресле.

Я подхожу сзади и трогаю ее за плечо. Она вздрагивает и поднимает взгляд.

– Что с тобой? – спрашиваю я.

Мне не нравится выражение ее лица. Ди улыбается, но как-то слишком тяжело дышит.

– У меня такое ощущение, что все это происходит не со мной…

Рука у горла теребит подвеску, глаза широко распахнуты. Может, она просто старается удержать тяжелые накладные ресницы?

– Все эти люди пришли сюда, чтобы увидеть меня.

Ди испытывает благоговейный трепет перед своей собственной жизнью. Вот и сейчас она дрожит от страха, как будто все это свалилось на нее неожиданно. Шла, споткнулась, упала, и вот уже выступает на концерте. Однако привели ее сюда не случайность и не слепая удача, и она должна это знать.

– Эй, – говорю я, – ты уже сто раз выступала на сцене.

– Но я хедлайнер! Это мой концерт!

Я подавляю усмешку.

– Естественно! Ты думала, все они хотели послушать Киру Кинг, а им по ошибке продали билеты на Лайлу Монтгомери?

Она закатывает глаза, но морщинка на лбу разглаживается. Глядя на нее, я перестаю замечать снующих вокруг нас людей. Я вижу только лицо своей лучшей подруги за несколько минут до исполнения ее заветной мечты. Я поднимаю камеру и фотографирую, пока она не успела меня оттолкнуть.

– По крайней мере сними нас вместе.

Я беру камеру здоровой рукой и улыбаюсь. Раздается щелчок. На фото – самые обычные лучшие подруги. Мы и есть самые обычные лучшие подруги, только я состою на учете в полиции, а Ди – суперзвезда.

– Достойный кадр, – решает Ди.

– Ой, подожди, хотела тебе показать… – Я перехожу с нашего фото на снимок маленькой девочки в костюме Ди. – Посмотри.

Ди смеется и увеличивает фотографию.

– О боже, какая милашка!

– Ее зовут Оливия.

– Лайла, время, – говорит ассистент.

Ди кивает, глядя на меня.

– Думаю, пора начинать.

– Да, пора, – соглашаюсь я.

Она встает, делает глубокий вдох, сбрасывает халат и остается в первом сценическом наряде – ярко-красном платье с короткими рукавами. Потом крепко обнимает меня за шею, вкладывая в это объятие все свое напряжение, и тихо шепчет:

– Бесконечно?

– Бесконечно, – повторяю я.

– Увидимся после концерта, – говорит она и уходит в сопровождении ассистента.

Пич объясняет что-то распорядителю, загибая пальцы. Я делаю несколько снимков музыкантов, настраивающих гитары.

Сквозь объектив фотоаппарата видны предконцертная суета, движение, техники и звукорежиссеры в черных футболках, отдающие приказы через микрофоны. В моей голове вырисовывается картина – глубина снимка, композиция, возможности каждой меняющейся сцены, – и я борюсь с собой, чтобы не нажать на кнопку слишком рано. Это мой самый большой недостаток – я слишком нетерпелива. Я хочу щелкнуть прямо сейчас, скорей, немедленно, а ведь выжди секунду – и получится шедевр.