Собери меня по частям

«Ты никогда не поймёшь меня,

И я всегда буду думать, что я права».

Я слушаю текст песни, и в этот момент его глаза встречаются с моими, и губы начинают шевелиться, но из-за громкой музыки слов разобрать невозможно.

Это трио жмёт друг другу руки и поспешно расходятся в разные стороны. Теперь понятно, откуда такой дом, обстановка, машина и моя зарплата.

С чем связан мой работодатель догадаться несложно.

Наркотики.

Сломанные жизни.

Вижу, как возвращается До Юн без Лекси.

– Осталась ещё на одну песню, – большим пальцем указывая за своё плечо, объясняет он.

– Мне нужно домой. Плохо себя чувствую, – кричу ему на ухо.

– Мы тебя отвезём. – Он хватает мою сумочку со стула, но я его останавливаю.

– Не нужно. Я в состоянии взять такси.

– Точно?

– Да, я справлюсь с этой задачей. – Улыбаюсь, чтобы он не увидел моего волнения и не сказал ничего лишнего Лекси.

– Если что, звони.

– Конечно! Передай Лекси, чтобы не волновалась. Я напишу, как доберусь.

Целую его в щёку и выбираюсь из клуба. Поднимаю руку, и одна из стоявших наготове машин выдвигается вперёд.

Глава 14

Ха Чжун

Хватаю свою кожанку со стула и выбегаю вслед за ней, чтобы попытаться всё объяснить, но не успеваю: такси уже отъехало на приличное расстояние. Быстро запрыгиваю в свой чёрный Lexus и мчу на полной скорости к дому.

Блядь!

Она всё видела!

Пока она была в Германии, я с ума сходил. Звонил госпоже Ли и пытался узнать у неё все крупинки информации, которыми она обладала.

Я узнал её имя, но безумно хотел услышать его из уст самой Амели с её прекрасным немецким акцентом. Господи, эта девушка устроила мне эмоциональное порно.

Стучу по рулю обеими руками и рычу, словно дикий зверь.

Знаю, эта ситуация заберёт её из моего дома уже навсегда. По лицу Амели было всё понятно без слов.

Она слишком осторожна со своей жизнью и никому её не доверяет. О'кей.

На этот раз я облажался по полной.

Вчера днём я ездил к дяде. Разговор о том, что я хочу отделиться от него, так и не состоялся. Все наши диллеры были заняты, и мне самостоятельно пришлось толкать эту херню двум торчкам. Этого не должно больше повториться. В последнее время он

возлагает на мои плечи то, чем я никогда не должен был заниматься, и подставляет мою задницу по-крупному. Вообще мне бы пора остановиться совсем, но он не отпустит меня просто так из этого болота.

Не замечаю, как доезжаю до дома. Кажется, я несколько раз пролетел на красный, но мне плевать. Я просто хочу всё ей объяснить и отпустить с лёгким сердцем, зная, что Амели не считает меня моральным уродом.

В окнах темно, значит, я опередил её. Теперь нужно как-то подобрать правильные слова, чтобы она поняла, что это всего лишь мой бизнес и обычно этим занимаются мои посредники. Просто сегодня так вышло. Да какой адекватный человек будет слушать подобную херню?

Вхожу в дом, не включая свет, прохожу в гостиную и сажусь на диван. Выскальзываю из куртки. Какого чёрта я всё ещё в ней? Возможно, она не захочет возвращаться, оставит все свои вещи здесь и не приедет.

Я ошибся. Машина подъезжает через семь долгих минут. Осторожными шагами она входит в дом, включает свет и при виде меня вскрикивает. Но тут же непроницаемость берёт верх над испугом.

– Можем поговорить?

– Не стоит. Это не моё дело, и я не хочу обсуждать то, что увидела сегодня. – Её лицо искажает гнев, но оно не становится менее прекрасным.

– Прости. Я не хотел и не хочу тебя во всё это впутывать.

– Слишком много извинений за два дня. Вам так не кажется? И да, вы уже впутали меня в ЭТО. Вы думаете только о проклятых деньгах, вы просто получаете их за то, от чего их родители, дети и жёны страдают. Эмма страдает, – еле слышно произносит Амели, но мне удаётся расслышать каждое слово.

– Кто такая Эмма?

– Это уже не ваше дело. Вам же плевать на человеческие жизни! – кричит она взахлёб. – Извините, мне нужно собирать вещи.

В горле першит, и я растираю ладонями лицо. Она качает головой и отворачивается в попытке подняться на второй этаж.

Паника подступает к горлу. Буквально десять минут назад я готов был её отпустить, но, когда настал момент, понимаю, что это сильнее меня. Я не хочу, чтобы она уходила. Только не так. Нет. Я не смогу её отпустить.

Знаю, что борьба во мне может продолжаться очень долго, но я знаю одно: что не смогу отказаться от этой девушки. Мне легче отказаться от всего, что сейчас у меня есть, чем от неё. И откажусь.

Пусть узнает правду обо мне, и если она не найдёт мне в ней оправдания, то я буду знать, что хотя бы попытался.

– В детстве, – тихо начинаю я, и она замирает на месте, всё также стоя спиной ко мне. – Я жил в постоянных криках и голоде, потому что мой отец только пил, а мать тянула всё на себе. Отец регулярно избивал её за то, что она прятала от него деньги, и однажды не рассчитал силы. Он убил её. Когда приступ ярости прошёл и отец осознал последствия, то посчитал, что лучший выход – наложить руки и на себя.

Я обнимал маму, у которой текла кровь из виска, пока он на моих глазах накидывал петлю на свою шею. Я видел их смерть. Я видел, как он дёргал ногами, пока удавка отнимала у него кислород. Когда я понял, что на мою жизнь всем плевать, то захотел жить ещё сильнее. Дядя взял меня под крыло. Я видел, чем он занимается, какие деньги за это получает, и захотел также. Не только ради выгоды я ввязался в такие дела, но и в знак благодарности, что он не бросил меня как ненужного щенка. Я видел в его глазах гордость и хотел делать для него ещё больше, до сегодняшнего дня.

Плечи Амели дрожат.

Она плачет.

– Простите, но я не могу ни секунды находиться в доме, купленном на грязные деньги. Мне очень жаль.

Глава 15