Любовь меняет всё

– Ты целовал меня! Ты отвечал на мой поцелуй! Я не ошибаюсь в этом!

– Это было наваждение.

– Но ты бы не поддался ему, если бы в тебе не осталась хоть капля чувств ко мне.

– Как раз это я и хотел проверить. Я убедился, что я больше не люблю тебя. Твои поцелуи вызывают у меня одно лишь отвращение. Сколько мужчин целовало тебя, прежде чем ты сюда пришла?

– Не оскорбляй меня! Иначе ты сильно пожалеешь об этом! – угрожающе прошипела Розмари.

– Это не оскорбление, а всего лишь констатация факта. Тебе всегда нравилось мужское внимание, ты была падка до него. Особенно если мужчина богат.

– Я люблю тебя! И если бы ты дал мне время, то ты убедился, что и ты до сих пор меня любишь!

– Я тебя презираю. Это даже не ненависть. Ты слишком ничтожна, чтобы тебя ненавидеть. Я тебя просто презираю, поэтому уходи. Не заставляй меня выставлять тебя из моего дома с громким позором.

– Ты еще пожалеешь об этом! Ни один мужчина, отвергающий меня, не остался безнаказанным. Ты жестоко оскорбил меня, и ты поплатишься за это!

– А как же твоя любовь? – усмехнулся лорд, которого ни капли не тронули угрозы Розмари.

– Ни одна любовь, даже самая пылкая и страстная, не может простить того, что ты мне сейчас наговорил. И ты пожалеешь об этом!

С этими словами Розмари резко развернулась и вышла из кабинета. В тот день лорд больше не сел за проверку счетов. Снова и снова он перебирал в памяти весь разговор с Розмари, в особенности поцелуй. Лорд нисколько не покривил душой перед Розмари, сказав, что ее поцелуй вызвал в нем отвращение. Время сделало свое дело, и лорд больше не любил ее. Он почувствовал удивительную свободу, словно он сбросил со своих плеч какой-то груз. Лорд понял, что все эти пятнадцать лет он втайне боялся, что Розмари вернется, а у него не хватит духа устоять перед ней. Сегодня он понял, что образ Розмари окончательно исчез из его души и к любви к Джулиане не примешивается ничего. А значит, он сможет жениться на ней, не боясь больше призраков из прошлого.

И вот теперь всем мечтам пришел конец. Нет никакого сомнения, что Джулиана видела их и, судя по решительному отказу, видела в самый неподходящий момент. Конечно же, она решила, что лорд до сих пор любит Розмари, а ее просто обманывает. «Я глупец. Она и так не верит мужчинам после истории со своим женихом. А я явился еще одним подтверждением тому, что все мужчины неверны и лживы. Я завтра же поеду и поговорю с ней, объясню, что случилось. И попрошу у миссис Дермот ее руки. Может быть, это убедит ее в серьезности моих намерений».

На другое утро, сразу после завтрака, лорд отправился в поместье к Бишопам, но не застал там никого, кроме слуг и экономки. Она сообщила, что господа уехали в гости, куда-то на другой конец Англии, по приглашению подруги миссис Дермот. Кто была эта подруга и где она жила, лорд выяснять не стал. И так было все ясно: Джулиана не хочет больше его видеть, и уже тем более, слышать от него какие-то объяснения и оправдания, которые она, конечно, сочтет лживыми.

В поместье лорд вернулся мрачнее тучи. Жизнь снова рухнула в тот момент, когда она, казалось бы, должна наладиться. И снова здесь не обошлось без Розмари. Лорд вскипал яростью, вспоминая про нее. Если бы она очутилась сейчас рядом с ним, он, не раздумывая ни минуты, своими руками задушил бы ее. Такой жгучей ярости лорд не испытывал ни к кому в жизни. Но что было от нее толку теперь, когда ничего уже нельзя было вернуть? Все, что делал лорд, начиная с конца лета и до сего дня, все было сделано с одной целью – завоевать Джулиану. И когда счастье, казалось бы, было уже так близко, удача снова отвернулась от него. «Ну что, по крайней мере, я снова могу ходить. А это уже многого стоит. Не стоит роптать на судьбу. Видимо, мне не суждено обрести счастье в семейной жизни». С этими невеселыми мыслями лорд решил оставить мечты о семье и жить тем, что есть в его жизни – его поместье, арендаторы, книги и долгие одинокие вечера.

Розмари, убедившись, что лорду она больше не нужна, вскоре уехала в Лондон. Несмотря на толпу поклонников, окруживших ее самым любезным вниманием, она не видела здесь другой достойной кандидатуры, кроме лорда, на роль ее мужа. Поэтому она решила не терять зря времени и вернуться в вереницу веселых лондонских балов.

Глава 22.

В доме миссис Лоустон Джулиана действительно оказалась предоставлена сама себе. Миссис Дермот и ее подруге было о чем порассказать друг другу, поэтому Джулиане никто не мешал целыми днями бродить одной по дому, выходить из поместья и часами смотреть в окно, думая о лорде. Несмотря на то, что Джулиана была уязвлена в своих самых лучших чувствах и обижена на лорда, в глубине души она надеялась, что произошла какая-то ошибка, которую лорд сможет правдоподобно объяснить. Она ждала от него письма, в котором лорд убедил бы ее в своей любви. Но письма не было, и со временем Джулиана пришла к мысли, что ошибки не было – лорд любит Розмари, а она была в его жизни лишь небольшим эпизодом. И вполне возможно, что к ее возвращению лорд окажется женатым на Розмари. Последняя мысль холодным кольцом сжимала сердце Джулианы. Невыносимо было думать, что лорд будет принадлежать другой женщине, тогда как он был готов отдать свое сердце Джулиане.

Дни тянулись за днями. Прошла одна неделя, затем вторая, третья… Уже вернулся с континента мистер Лоустон и миссис Дермот могла с легким сердцем вернуться в поместье Бишопов, не опасаясь за досуг подруги. Но она медлила из-за Джулианы. Она видела, что с ней что-то происходит, но что за этим стояла она не могла понять. Джулиана ничего не говорила, отделываясь ничего не значащими фразами, но весь ее вид говорил об обратном. Миссис Лоустон это тоже заметила:

– Какая спокойная стала твоя Джулиана. Право же, иногда я жалею, что ни один из моих мальчиков не женился на ней, особенно Чарльз. Его жена мне совсем не нравится. Она такая простушка и совсем не пара моему Чарли. Если бы я познакомилась с ней до свадьбы, я бы нипочем не разрешила Чарли жениться на ней. Но он как будто это чувствовал и сначала женился, а уже потом познакомил ее с нами. Конечно, сейчас уже ничего не изменишь, поэтому я предпочитаю пореже приглашать их в гости. Она слишком большое испытание для моих нервов. Конечно, из-за этого я реже вижу и Чарли. Но он сам виноват, не надо было жениться на ком попало, без моего разрешения.

Примерно такие речи миссис Дермот выслушивала от подруги каждый день, недоумевая при этом, что случилось с Дейзи, и когда она успела так перемениться. Раньше она не злословила так много об окружающих людях, тем более о своих близких. И когда все новости были рассказаны, когда были обсуждены все общие темы, миссис Дермот стало просто скучно. Ее сестре стало скучно еще раньше, поэтому они с мистером Бишопом уехали домой. Правда, по дороге они переменили свое решение и поехали в Лондон, откуда и писали теперь миссис Дермот, приглашая ее с Джулианой присоединиться к ним. Но миссис Дермот медлила. Она видела, что с Джулианой происходит что-то непонятное, но важное и ей не хотелось это разрушать. Однако, когда вернулся мистер Лоустон и присутствие подруги стало напрягать столь гостеприимную доселе хозяйку, миссис Дермот осторожно завела с Джулианой разговор, чтобы вернуться домой. Но мысль о том, чтобы вернуться в поместье и встретиться там лицом к лицу с лордом, а возможно и с его новоиспеченной женой, приводила Джулиану в ужас и она решительно отказалась.

– Но мы можем поехать не в поместье, а в Лондон. Дядя с тетей сейчас там и они настойчиво нас зовут. Конечно, основной бальный сезон уже прошел. Но как мне показалось, в последнее время балы тебе наскучили….

Это предложение показалось Джулиане заманчивым, и она согласилась. К тому же, начиналась весна, снег растаял, и прогулки уже не доставляли никакого удовольствия. Так что было бы лучше переждать это время в Лондоне, а в поместье вернуться в мае, когда установится хорошая погода. К тому же, Джулиана надеялась, что, возможно, к тому времени лорд вместе с Розмари уедет оттуда… Да и ее тоска станет меньше и она вернется в поместье более крепкой духом, чем она есть сейчас и сможет лицом к лицу встретиться с Розмари в качестве леди Кросби. Леди Кросби… Произнеся это про себя, Джулиана почувствовала, как на глаза набегают слезы. Это ее титул, это ее место, Розмари заняла его не по праву. Она недостойна быть там. Разве сам лорд не говорил об этом? Разве она не совершила огромное предательство по отношению к нему? И разве не Джулиана, пусть не прямым путем, но косвенным, вдохновила его измениться? Это нечестно и несправедливо… Но более всего нечестным по отношению к Джулиане была ложь лорда. Она бы легче переносила сейчас свое состояние, если бы он пришел к ней и честно признался, что так и не смог забыть Розмари. Она отпустила бы его… Джулиана вздохнула и позвонила горничной, чтоб та помогла собрать ей вещи. «Я вернусь в поместье в мае. И вернусь совсем другой – сильной, гордой, и ни одна душа не догадается, что произошло со мной!»

Глава 23.

На следующий день, миссис Дермот и Джулиана, простившись с хозяевами, отправились в Лондон. Миссис Лоустон, узнав о намерении подруги уехать, очень обрадовалась, но изо всех скрывала свою радость под чрезмерной любезностью. А мистер Лоустон огорчился: присутствие миссис Дермот спасало его от давно надоевших разговоров с женой, которые он слышал уже тысячу раз. Это не ускользнуло от миссис Дермот, и она подозревала, что деловая поездка на континент была только предлогом, и что на самом деле мистер Лоустон попросту сбежал на время от невыносимой семейной жизни. Однако она не стала посвящать в свои подозрения никого, считая, что чужие семейные отношения – не ее дело.

Бишопы обрадовались приезду Джулианы – они уже успели заскучать без своей любимицы, несмотря на обилие приглашений от многочисленных друзей с предложением посетить бал, цветочную выставку или новое представление в театре.

– Часть интересных мероприятий уже прошла, но кое-что ты успеешь увидеть, – говорила миссис Бишоп Джулиане, когда та, отдохнув с дороги, пила вечером чай. Миссис Дермот в этот раз была сильно утомлена дорогой и ушла отдыхать после обеда, сказав, что она, наверное, стареет, раз ее стали утомлять такие путешествия, которые она раньше не считала столь уж длительными.

– Скорее, мама, тебя утомило проживание у миссис Лоустон. Я заметила, что в последнее время тебе стало тяжело поддерживать с ней беседу.

– Да, ты права, дорогая. Дейзи стала совсем невыносима, очень ворчлива, постоянно брюзжит.

– Наверное, она стареет, – хихикнула Джулиана.

– Джулиана! Не очень-то любезно с твоей стороны так нетактично упоминать о нашем возрасте, – укоризненно сказала миссис Дермот.

– Мама, но я же говорю не о тебе. Ты цветущая женщина и у меня в голове не укладывается, как ты можешь говорить о себе, что ты стареешь.

– Хитрая лиса, ты всегда знаешь, как можно ко мне подольститься. Ну что же, мой ангел, я пойду отдыхать, а ты побудь с тетушкой. Я вижу, что ей не терпится поделиться с тобой новостями.

Поцеловав дочь, миссис Дермот с наслаждением погрузилась в объятия пуховых перин, которые с неменьшим удовольствием приняли ее.

– Послезавтра вечером бал в доме французского посла. Мы приглашены, а это значит, что с утра нам нужно поехать за новым платьем. Ведь уезжая из поместья, ты не взяла с собой пышных туалетов, – сказала миссис Бишоп Джулиане, когда они, проводив миссис Дермот отдыхать, уселись в гостиной.

– Нет. Я не предполагала больших вечеров у миссис Лоустон, поэтому моих обычных платьев там было вполне достаточно.

– Тогда решено. Мы пораньше позавтракаем и отправимся в магазин. Я на днях видела там чудесное фиалковое платье, оно тебе очень подойдет. А то ты совсем засиделась у миссис Лоустон, тебе просто необходимо проветриться, снова показать себя.

– Тетя, я боюсь, что все будут расспрашивать меня про Ричарда. Ведь прошлой весной состоялась моя помолвка с ним.

– Не беспокойся, девочка моя. Ричард уже женат и лишних вопросов ни у кого не возникнет.

– А какая она? Жена Ричарда?

– Я не знаю, мне не довелось еще увидеть ее. Говорят, что после свадьбы они уехали в путешествие по Европе и до сих пор не возвращались. А расспрашивать подробно мне не хотелось, чтобы не возбуждать лишних толков. Да и к тому же, это будет всего лишь чужое мнение. А оно не может быть точнее того, что составляешь сам. Так что о его избраннице я не могу тебе ничего сказать.

– Несчастная женщина, – с горечью сказала Джулиана. – Быть связанной с таким чудовищем.

– Джулиана, ты же не видела этой женщины, так какой смысл заранее оплакивать ее судьбу?

– Памятуя о том, как Ричард обошелся со мной, я не вижу другого исхода для его жены, кроме как быть в вечной тоске.

– Дорогая, зачем ты забиваешь себе голову тем, что тебя уже не касается? – с досадой сказала тетка. – Давай лучше вернемся к нарядам. Это более полезно для женской души, чем печаль о судьбе неизвестной тебе женщины.

– Тетушка, ты осуждаешь мой сострадание к той несчастной, которая по незнанию связала свою судьбу с Ричардом?

– Для сострадания тоже должно быть соответствующее место и время. К тому же, сострадать, не предпринимая ничего, бессмысленно. А в данном случае я не вижу повода что-то делать и менять. Поэтому не вижу смысла в твоей печали.

– Наверное, ты права, – поразмыслив, сказала Джулиана. – Права во всем. Но разве я не могу словом подбодрить человека? Разве это не может приносить утешения?

– Конечно, ты можешь помочь человеку словом, но только в том случае, если не можешь помочь делом. Но слова тогда должны быть искренними. Чтобы человек, ищущий поддержки, почувствовал, что ваши души встретились, что слова это не просто вибрации, сотрясающие воздух, а голос души. Чтобы после твоих слов у него появились силы, и он словно орел поднял крылья и взлетел в воздух. В этом случае, твои слова будут подобны действиям.

– Тетушка, как ты красиво и правильно сказала! После таких слов все разговоры о нарядах кажутся мне приземленными и кощунственными.