Во власти любви. Книга вторая

– Свяжи его.

Френки, получив от Марио приказ, усадил меня на стул и связал мои руки за спиной. Всё это время мы с Маттео не спускали друг с друга глаз. Каждый из нас преследовал какую-то цель. Я не сопротивлялся – он бездействовал.

Такое ощущение, что Маттео здесь в качестве случайного зрителя. Однако я знаю, что это лишь затишье перед бурей. Он – охотник, наблюдающий за своей добычей перед тем, как напасть.

Я дал им возможность связать себя и приму каждый удар, потому что заслужил его гнев. Я молчу и не сопротивляюсь из-за Адрианы и чувства вины перед ней. Только она имеет значение. Мне необходим шанс увидеться с ней, поэтому я смотрю на Маттео пустым взглядом, готовый ко всему, что он собирается мне дать. Если это та цена, которая необходима для встречи с ней, я заплачу её сполна.

– Отвечай, иначе нам придётся применить силу другого характера, – Марио ходит вокруг меня, как стервятник, а Френки вновь усиливает хватку, потянув за волосы. Могу поспорить, один клочок он вырвал. – Картель стоит за всем? Это они организовали нападение в день свадьбы?

При напоминании об этом челюсть Маттео сжимается. Наконец-то, блять, хоть одна живая эмоция.

– Оставьте нас.

Его голос прозвучал слишком тихо, но одного тона достаточно, чтобы Френки отпустил меня и вышел из комнаты. А вот Марио не сдвинулся места.

– Маттео, тебе не стоит делать этого. Позволь мне решить вопрос.

– Я сказал, оставь меня, – его ледяной взгляд всё также направлен на меня.

Пытается ли он разглядеть что-то на моём лице, или же хочет запугать, я не знаю. Но мне интересно, что он видит, когда смотрит на меня? О чём он думает? Что ему рассказала Адриана?

– Конечно. Я буду наверху.

Марио бросает на меня последний взгляд и исчезает за дверью.

Мы с Маттео остаёмся одни. Тишина мгновенно заполняет затхлую комнату. Ни единого звука. Он снимает свой пиджак и аккуратно вешает его на крючок на стене. Заправив рукава рубашки, Маттео оголяет своё предплечье с татуировкой Каморры. Волк с раскрытой пастью и оскалившимися клыками, смотрящий в твои глаза, настолько реалистичный, словно готовится наброситься на тебя и разорвать в клочья.

Отец Адрианы подходит и встаёт передо мной.

– Я задам тебе несколько вопросов, – он убирает руки в карманы. – В твоих же интересах ответить на них честно и быстро.

Этот ублюдок холодный, как айсберг, клянусь. Его лицо ничего не выражает. Я не могу понять, где Адриана в нём могла увидеть теплоту и любовь, о которых она мне рассказывала. Человек, что стоит напротив, выглядит так, словно ему плевать на весь грёбаный мир и здесь чертовски скучно.

– За каждый неправильный ответ или тот, что мне не понравится, мне придётся испачкать свои руки, – он замолкает на секунду, словно ожидает какой-то реакции или ответа от меня, но я решаю промолчать и продолжаю смотреть на него. – Итак, начнём. Почему ты приехал в Чикаго?

– А почему нет?

Удар пришёлся мне в челюсть. Сильный и сладостный. Я ждал этого. Мне хотелось почувствовать его гнев. Увидеть его в ярости, снять с него долбаную маску безразличия.

– Почему ты похитил её?

– Я бы не назвал это похищением.

Второй удар в челюсть сильнее. Моя голова дёргается в сторону. Металлический привкус наполняет рот.

Сплюнув кровь, я поднимаю голову. Кулак Маттео покраснел от удара, глаза стали дикими, но ни один мускул не дёрнулся на его лице.

– Ты прикасался к моей дочери?

Уверен, этот вопрос мучил его с самого начала. Возможно, Адриана ничего ему не рассказала, что определённо радует. Не потому, что я боюсь гнева её отца – просто мне нравится мысль, что она решила оставить эту часть между нами.

– Мои руки до сих пор помнят мягкость её кожи.

Моя провокация сработала. Холодность Маттео треснула. Айсберг откололся и готов уничтожить всё вокруг. Маттео ударил меня в живот, потом по лицу. Снова и снова. Его удары сыпались друг за другом. Он стал задыхаться, но не прекращал избивать меня.

Я наслаждаюсь дикой болью в рёбрах и в животе. Вкус крови стал родным.

В один момент он отстраняется, тяжело дыша. Его грудь поднимается и опускается в бешеном ритме. Глаза наполнены гневов, яростью и чем-то ещё, но разглядеть, что это, я не могу. Мой правый глаз начал заплывать. Я чувствую, как кровь течёт с разбитой брови прямо в него, собираясь на ресницах.

Маттео отходит от меня и падает на пол обессиленный. Это не физическая усталость – он сломлен. Я смотрю на него и вижу себя.

Когда я потерял мать, я возненавидел весь мир. Чувствовал такую неимоверную злость, что хотелось всё крушить, но сил не было. Казалось, что я всё время падаю и падаю, но никак не могу подняться. Казалось, что из меня вырвали какую-то часть себя, без которой я не мог существовать.

Сейчас передо мной я вижу такого же человека. Потерянного. Одинокого. Озлобленного и уставшего.

– Какого чёрта ты сделал это? – его голос звучит тихо и отрывисто.

Он сидит на полу с закрытыми глазами, подняв голову к потолку. Нога согнута в колене, рука свисает с неё.

Я выплюнул очередную порцию крови перед тем, как ответить без сарказма и какой-либо провокации:

– Я приехал в твой город, чтобы уничтожить тебя и всю Каморру, – Маттео открыл глаза и с интересом посмотрел на меня. – Джон Уильямс. Лейтенант полиции. Он бросил свою жену, страдающую депрессией, и своего восьмилетнего сына, чтобы посвятить свою жизнь тебе и Каморре, – я сглотнул ком в горле и продолжил. – Год назад ты убил его за то, что он владел важной информацией, служащей уликой против тебя. Ты убил его. Ты убил моего отца.

Слова повисают в воздухе. Мы продолжаем смотреть друг на друга, не отводя глаз и не произнося ни слова.

Но потом Маттео наконец нарушает эту тишину:

– Почему тогда ты не убил меня?

Я сжимаю связанные руки в кулаки, чувствуя, как жёсткая верёвка впивается в кожу. Мне хочется сорваться с места и прикончить человека, сидящего напротив. Моя месть бы свершилась, если бы я просто убил его, когда была такая возможность. Я бы смог убить его сейчас. Я ненавижу мужчину перед собой. Но я люблю его дочь.

Мне нужно вырваться отсюда живым. Мне нужно увидеть Адриану. Мне нужна она.

Я собираю всю волю и терпение в кулак, несмотря на злость, нарастающую внутри.

– Мой план заключался в том, чтобы войти к тебе в доверие и найти что-то, что уничтожит тебя и позволит мне засудить тебя пожизненно. Чтобы ты гнил в чёртовой камере до конца своих дней. Я собирался покончить с тобой и твоей преступной организацией. Моим намерением не было убивать тебя. Я хотел, чтобы ты гнил за решёткой в одиночестве. Чтобы ты просыпался и засыпал с мыслями о том, что застрял в этом месте до скончания жизни. Я бы позаботился, чтобы каждый твой прожитый день там был кошмаром.

Я рассказал ему о своих намерениях, о своём изначальном плане, который должен был стать моей основной целью, пока он молчал и внимательно слушал меня.

– Что изменилось? – спрашивает он.

– Адриана, – при упоминании её имени мой голос становится мягче. – Я никогда не собирался использовать её против тебя в своём плане. Она никогда не была частью его. Но ты всё испортил, подтолкнув её ко мне.

– Я доверил её тебе.

– Ты был идиотом, раз сделал это.

– Да, был, – он замолкает, словно что-то обдумывая, а потом спрашивает. – Что дальше?