Си немного подалась вперед, демонстрируя вышколенную осанку.
– Мисс Стратт еще не упомянула самое важное.
Русский кивнул в знак согласия. Казалось, он пошевелился впервые за все время.
Си продолжила:
– Вам известно, что такое Тау Кита[55 - Тау Кита – солнцеподобная звезда, расположенная в созвездии Кита, в южном полушарии звёздного неба.]?
– Известно ли мне? – переспросил я. – В целом да. Это звезда. До нее примерно двенадцать световых лет.
– Одиннадцать целых и девять десятых, – уточнила Си. – Очень хорошо. Большинство бы не ответили.
– Я преподаю естествознание в школе. Мне ли не знать такие вещи, – сказал я.
Си и русский изумленно переглянулись, а потом оба вопросительно уставились на Стратт.
– Он не просто школьный учитель. – Стратт пригвоздила их взглядом.
Си вернула самообладание (честно говоря, она не сильно его теряла) и, прочистив горло, заговорила:
– Тау Кита находится внутри скопления зараженных звезд. Она практически в центре.
– Продолжайте, – подхватил я. – Чувствую, с этой звездой все не так просто.
– Она не поражена. В отличие от всех соседних звезд, – сказала Си. – На расстоянии, не превышающем восемь световых лет от Тау Кита, находятся две сильно инфицированные звезды. Однако сама она до сих пор не тронута заразой.
– Почему?
Стратт порылась в бумагах.
– Это нам и нужно понять. Мы построим корабль и отправим его туда.
– Нельзя вот так просто «построить» корабль для межзвездных полетов. У нас нет соответствующих технологий. Даже близкого их подобия! – фыркнул я.
И тут впервые подал голос русский:
– Вообще-то, друг мой, они у нас имеются.
– Мистер Коморов… – начала Стратт.
– Пожалуйста, зовите меня Дмитрий, – вмешался он.
– Дмитрий возглавляет российскую исследовательскую группу по астрофагам.
– Приятно познакомиться, – произнес Дмитрий. – Рад сообщить, что мы действительно можем совершить межзвездный полет.
– Нет, не можем, – стал спорить я. – Если только вы втихаря не припрятали инопланетный космический корабль.
– В каком-то смысле так и есть, – улыбнулся он. – И не один. И называются они астрофаги. Моя группа исследовала их систему управления энергией. Обнаружилось много любопытного.
И тут все вокруг словно померкло. Я видел лишь Дмитрия.
– Скажите же, наконец, куда девается тепло? Ума не приложу, что они, черт возьми, делают с таким количеством тепловой энергии?
– Мы поняли, – кивнул Дмитрий. – С помощью лазеров. Получился очень яркий эксперимент.
– Это был каламбур?
– Да.
– Мне понравилось!
Мы оба расхохотались. Стратт окатила нас ледяным взглядом.
Дмитрий откашлялся и продолжил:
– Так вот. Мы нацелили жестко сфокусированный лазер мощностью один киловатт[56 - Киловатт = 1000 ватт. Ватт – единица измерения мощности, а также теплового потока, потока звуковой энергии, мощности электрического тока, потока излучения в Международной системе единиц.] на одну клетку астрофага. Она, как обычно, не накалилась. Но через двадцать пять минут свет начал отскакивать. Значит, наш маленький астрофаг сыт. Он хорошо поел: целых 1,5 мегаджоуля[57 - Мегаджоуль равен 10
джоулей. Джоуль – единица измерения работы, энергии и количества теплоты в Международной системе единиц.] световой энергии! И больше не хочет. Но это же уйма энергии! И ее нужно куда-то расходовать.
Забыв о приличиях, я уже почти лег на стол.
– И куда???
– До и после экспериментов мы, естественно, замеряем частицы.
– Конечно.
– И понимаем, что астрофаг стал на семнадцать нанограмм[58 - Нанограмм – одна миллиардная часть грамма, или 10
грамма.] тяжелее. Понимаете, к чему я клоню?
– Не может быть. Наверное, набор веса обусловлен реакцией с воздухом или чем-то подобным.
– Нет. Эксперимент, конечно же, проводился в вакууме.
– Бог ты мой! – У меня даже голова закружилась. – Семнадцать нанограмм… умножить на девять умножить на десять в шестнадцатой степени… 1,5 мегаджоуля!
Я обессиленно шлепнулся на стул.
– Черт… то есть… обалдеть!
– Я чувствовал себя точно так же!
Преобразование массы. Как однажды сказал великий Альберт Эйнштейн, E = mc
. В массе содержится чудовищное количество энергии. Современная атомная электростанция может снабжать целый город на протяжении года, черпая энергию, содержащуюся всего лишь в одном килограмме урана. Да. Всего-то. То есть огромный ядерный реактор работает на одном-единственном килограмме вещества.