Джек Ричер: Лучше быть мертвым

– Это, что ли, стало причиной смерти? – спросил Дендонкер, указывая на грудь трупа.

В ней зияла слегка припухшая рана. Края неровные, рваные и уже успели побуреть.

– Ну да, у этого парня была бурная жизнь, – ответил доктор Улье и посмотрел на часы. – Кто бы сомневался.

– В него и раньше стреляли, – сказал Дендонкер, указывая на шрамы с другой стороны груди. – Да и вот еще.

– Шрам на животе? – бросил на него быстрый взгляд доктор Улье. – Прямо как морское чудище. Наверное, кто-то всадил в него нож.

– Это не ножевая рана. Это что-то совсем другое.

– Например?

– Не важно. Что еще мы про него знаем?

– Не много.

Доктор Улье поднял простыню и накрыл ею труп с головой.

Дендонкер сорвал простыню и снова швырнул ее на пол. Он еще не закончил разглядывать самый большой шрам на теле трупа.

– Я говорил с шерифом, – сказал доктор Улье, направляясь к столу. – Возможно, парень был бродягой. В приграничной гостинице он снял номер. Внес деньги до следующих выходных, заплатил наличными, но вещей его там не оказалось. И адрес постоянного проживания у него фальшивый. Ист-стрит, сто шестьдесят один, Бронкс, Нью-Йорк.

– Откуда ты знаешь, что фальшивый?

– Я там бывал. Это все равно что сказать «Янки-стэдиум»[5 - Янки-стэдиум – бейсбольный стадион, расположенный в Южном Бронксе, Нью-Йорк.]. И имя в гостинице он назвал ненастоящее. Зарегистрировался как Джон Смит.

– Смит? Вполне могло быть его настоящим именем.

Доктор Улье покачал головой. Он достал из верхнего ящика стола пластиковый пакет «зиплок» и протянул Дендонкеру.

– Смотрите сами, – сказал он. – Это было у него в кармане.

Дендонкер открыл пакет и достал оттуда паспорт. Старый и сильно потрепанный. Он открыл его на второй странице. Где указаны личные данные.

– У него же истек срок годности.

– Это не важно. Паспорт все равно действительный. Посмотрите на фото. Старое, конечно, но лицо то же самое.

– Ладно. Ну-ка посмотрим. Имя: Ричер, Джек, прочерк. Гражданство: Соединенные Штаты Америки. Место рождения: Берлин, Западная Германия. Интересно.

Дендонкер еще раз посмотрел на мертвое тело. На шрам на животе.

– Может, он Майкла и не искал. Может, меня искал. И очень хорошо, что эта шизанутая пристрелила его.

Дендонкер отвернулся и швырнул паспорт в мусорный бачок, стоящий рядом со столом доктора Улье.

– Каковы результаты осмотра?

Доктор Улье протянул ему бумагу, которую только недавно заполнил. Дендонкер прочитал каждый пункт дважды, потом скомкал бумагу, и она полетела вслед за паспортом в тот же бачок.

– Все это сжечь. – Он повернулся к двоим, которые пришли вместе с ним. – Избавьтесь от тела. В обычном месте.

Глава 2

В первый раз я столкнулся с женщиной, которая слегка прихрамывала, за два дня до этих событий. Мы встретились с ней на дороге за чертой города с его тускло освещенной, заставленной гаражами приграничной территорией, с его медицинским центром, где работал доктор Улье. Дорога была пуста. Я шагал себе пешком. А женщина проехала в джипе. Военного образца. Старом. Возможно, еще времен вьетнамской войны. Трафаретной маркировки на нем я не разобрал, совсем выцвела. Окраска зеленовато-желтая, заляпанная грязью и покрытая белесой пылью. Без крыши. Без дверец. Ветровое стекло лежит на капоте, но не закреплено. Каркасы для крепления канистр с бензином пусты, ремни для коробок с инструментами праздно свисают. Протекторы на покрышках стерлись донельзя. Двигатель молчит. Запасного колеса не видно. В общем, сказать, что тачка в хорошем состоянии, было трудно.

Солнце стояло высоко. Думаю, градусник показал бы больше восьмидесяти[6 - Градусы по шкале Фаренгейта, около 27 °C.], хотя и ненамного, но спрятаться от солнца было некуда, и поэтому казалось, что воздух прогрелся сильнее. По спине у меня бежали капельки пота. Ветер усиливался, и поднятый им песок жалил щеки. Утром, когда я еще только проснулся, прогулка пешком в мои планы не входила. Но наши планы частенько меняются. И не всегда к лучшему. И планы этой женщины, кажется, тоже приняли нежелательный оборот. Вот здесь она резко затормозила, машина пошла юзом по выжженному солнцем асфальту, оставив на дороге в виде следа приличную часть еще сохранившейся на колесах резины. А здесь джип съехал с дороги и врезался в ствол дерева. Низкорослого такого, кривого и некрасивого, на ветках которого не осталось почти ни листочка. Такое дерево вряд ли получит приз на конкурсе красоты. Это ясно как дважды два. Но вот крепким оно было – это точно. Единственное растение на многие мили в обе стороны, которое выросло выше человеческого пояса. Если бы та, что сидела за рулем, не справилась на этой дороге с управлением в любом другом месте, она попала бы разве что в заросли растущего по обе стороны кустарника. И вполне могла бы выехать задним ходом обратно. Пейзаж выглядел так, будто толпа великанов запустила под грубое зеленое одеяло свои лапищи с широко растопыренными пальцами.

Как эта баба умудрилась врезаться именно в дерево – загадка. Может быть, ее ослепило яркое солнце. А может, на дорогу выскочил какой-то зверек или птичка спикировала. Вряд ли тут вмешалась другая машина, это маловероятно. Кто знает, может, у нее были неприятности, плохое настроение, и она сделала это нарочно. Но какой бы ни была причина ее аварии, сейчас решать эту проблему не время.

От удара женщина врезалась грудью в рулевое колесо. Вытянутая вперед левая рука лежит на упавшем на капот ветровом стекле. Ладонь раскрыта, словно женщина молила дерево о помощи. Правая рука сложена на животе. Голова опущена, смотрит вниз, в пол у себя под ногами. Сидит совершенно неподвижно. Никаких признаков кровотечения, а также повреждений. И это хорошо. Но и дыхания тоже не слышно. Надо пощупать пульс или как-то еще убедиться, что она жива. Я подошел к джипу вплотную. Протянул руку к шее, медленно, осторожно. Убрал в сторону волосы и нащупал сонную артерию. И вдруг женщина выпрямилась. Очень быстро. И развернулась ко мне лицом. Левой рукой отбросила прочь мою руку. А правой уперла ствол мне в живот. Секунду выждала – видно, хотела убедиться, что я не собираюсь вести себя плохо. И буду слушать ее внимательно. Это было понятно.

– Сделай шаг назад, – приказала она. – Но только один, не больше.

Говорила твердо, но спокойно, в голосе не чувствовалось ни страха, ни сомнения.

Я повиновался. Сделал шаг назад. Правда, довольно большой. И тут я понял, почему она смотрела сквозь рулевое колесо вниз, на пол машины. Между педалью газа и туннелем карданного вала был зажат осколок зеркала. Должно быть, она нарочно обломала его так, чтобы он как раз там поместился и она смогла бы узнать о том, что к ней кто-то приблизился.

– А где твой приятель? – спросила она и повертела головой вправо и влево.

– Тут никого больше нет, – ответил я. – Я один.

Взгляд ее метнулся к зеркалу заднего вида. Оно было развернуто под таким углом, чтобы видеть всякого, кто крадется у нее за спиной.

– Тебя одного послали? Ты это серьезно?

Женщина проговорила это тоном, исполненным обиды и разочарования. Она уже начинала мне нравиться.

– Никто меня никуда не посылал, – ответил я.

– Хватит врать.

В подкрепление своих слов она ткнула пистолетом в мою сторону.

– Впрочем, плевать. Один или целая команда, какая разница? Дела это не меняет. Выкладывай, где Майкл. Прямо сейчас. И не вздумай вилять, иначе прострелю тебе пузо и оставлю здесь помирать.

– Я бы очень хотел тебе все рассказать, – сказал я и поднял руки вверх, ладонями к ней. – Но тут есть одна проблема. Не могу. Я не знаю, кто такой Майкл.

– Да ладно… – Она помолчала, снова оглядываясь. – Погоди-ка… А где твоя машина?

– У меня нет машины.

– Не умничай. Где твой джип? Или мотоцикл? На чем ты сюда приехал?

– Я пришел сюда пешком.

– Что за чушь собачья?!