Дороги воронов

Пол закатал рукава рубашки, хотя это было совершенно бессмысленно, если он собирался нырять под машину.

– Божечки, Пол, да совершенно это всё не нужно, я сейчас позвоню в автосервис, ты испачкаешься, а я и без этого всё равно дойду до дома пешком, тут пара шагов.

Но Пол уже лёг на спину, оттолкнулся согнутыми ногами и оказался под днищем. На встречу он одевался не сказать, чтобы в самое лучшее, ему всё равно стоило зайти домой, принять душ и переодеться. А заодно прочитать это чёртово письмо, которое, может, стоило почитать прямо сейчас, с телефона. Он поискал глазами рычаг, про который говорила миссис Читтервен, краем уха прислушиваясь к тому, что она продолжала говорить. Определённо, сегодня ему везло с болтливыми собеседниками.

– Этот рычаг похож на засов для двери. Такая круглая палка, она переключит всё на второй бензобак. Фред уже перебрал эту машину больше раз, чем в Лондон съездил. Он с машинами больше времени проводит, чем с любым из внуков. У моего отца был красный Остин-Хили 3000, я, грешным делом, иногда думаю, а не женился ли на мне Фред ради того, чтобы получить ту машину. А я вот должна ездить на его экспериментах и Богу молиться, чтобы машина подо мной не взорвалась…

Что если в том письме сказано нечто такое, что указывает на то, что убийца – миссис Читтервен? Убийца из дымных комнат – убийца из дымной кухни? Какое сексистское предположение. Пол потянет рычаг, и чёртова машина упадёт и раздавит его своим весом.

Наконец он обнаружил рычаг, в самом деле похожий на запор для двери (возможно, Фред Читервен и покупал его в скобяном магазине, а не в лавке запчастей). Тот оказался тугим, но когда Пол наконец переключил его, перевернув ручку, в машине что-то громко щёлкнуло.

– Господи, мальчик, да выбирайся ты наконец оттуда, да пусть бы провалился уже этот драндулет. Ты там в порядке?

Пол зацепился за бампер, одним движением выполз из-под машины и легко поднялся на ноги. Миссис Читтервен громко ахнула.

– Вся рубашка в масляных пятнах, да и джинсы как у Джона, когда он свалился с мопеда. Надеюсь, что ты свободен завтра к четырём часам. Жду тебя в ресторане «Золотой ягнёнок», за обед плачу я и постарайся приходить голодным.

Пол отряхнул руки.

– Никакого беспокойства, миссис Читтервен, вы меня смущаете. Обычная соседская взаимопощь.

Миссис Читтервен подняла руку, как бы прерывая его монолог.

– Нет уж, Пол, за обед заплатит Фред. Мне требуется наказать его за его выходки, и ты поможешь мне ещё разок, в этот раз наказать мужа. Не оставляю тебе номера телефона, чтобы ты не смог позвонить в последний момент и отказаться. Жду к четырём, это заведение тебе сойдёт, даже если ты вегетарианец или исповедуешь любой иной модный или нераспространённый пищевой культ. Учти, я помню, как ты двенадцать лет назад бросал камнями в мой сарай, так что обещай, что придёшь или я позвоню твоей матери и пожалуюсь на тебя.

Миссис Читтервен вперила в направлении Пола указательный палец, приподняла бровь и даже слегка подмигнула. Полу ничего не оставалось, как поднять руки в шутливом признании поражения.

– Хорошо, миссис Читтервен, обещаю, постараюсь быть.

Он подождал, пока она отъехала и даже махнул рукой на прощанье. Когда её Logan скрылся за поворотом, плечи Пола опустились. Ему хотелось сгорбиться, как старику. Вот и ещё один эмоционально опустошающий опыт общения со старшим поколением. В университете подобного не происходило, он легко общался с преподавателями, без усилий называл по имени тех, кто пытался играть в демократию. Это всё Гилфорд, это всё его попытки совместить в своей голове две версии себя. Или даже больше версий. Та версия, которая сформировалась, когда он годами противостоял фантазиям Дора. Вторая версия, которую он стал лепить самостоятельно, когда Дор ушёл из школы, именно этот Пол неуверенно чувствовал себя со взрослыми, он не ощущал себя взрослым, и постоянно был зациклен на том, чтобы выстраивать отношения со сверстниками. И третий Пол, Пол из университета – тот, который вообще не задумывался о приятелях, а потому приобретал новых друзей во множестве. Ему не хватало того, третьего Пола. Ему хотелось уехать, благо Дор дал формальный повод, можно было убедить себя в страхе перед неназванным убийцей. День рождения брата можно и пропустить. Уехать завтра после обеда с миссис Читтервен? Или счесть, что ситуация опасная, и уехать уже сегодня вечером? Это тот совет, который бы дал ему Дор, уехать из города? Полу было всё равно, он хотел уехать и точка.

Но прежде требовалось принять душ. И поменять одежду. Посмотреть сообщение, написать Дору и поинтересоваться его здоровьем.

Напротив его дома, у забора участка Форманов сидел бродяга, надвинув зелёную кепку на глаза. Гилфорд не был тихим городком, толпы экзотических туристов привносили в атмосферу городка и деньги, и риск. Однако, подобные районы, застроенные двухэтажными домами с участками при них, практически лишённые иных магазинов, кроме продуктовых, туристы обходили стороной. Попрошайки, уличные музыканты, карманные воришки – все они были сопровождающими армии, начинённой деньгами, которые приезжают из Лондона.

Пока Пол отпирал дверь, у него было неприятно чувство, что бродяга сейчас вскочит с места и втолкнёт его в отпертый дом. Но тот не шевелился. Пол отодвинул занавеску на окне у двери и ещё взглянул напротив. Колени у бродяги были подогнуты под тело, только виднелись рванные кеды, зелёная кепка закрывала лицо, на бродяге была пыльная куртка и грязные штаны неопределённого цвета. Никакого шевеления. То, что ощутил Пол, было не просто тревогой, это было предчувствием.

Сдирая с себя грязную рубаху, которую он бросил прямо на пол, он заодно звонил по мобильному телефону. Констебль Галбрейт принял вызов, пообещал, что патруль подъедет и разберётся жив ли человек, который уже, как минимум, минуты три сидел без движения, прислонившись к забору Форманов.

Где-то залаяла собака. Пол хотел прежде дождаться полиции, а только потом идти в душ. В руках у него была тёмная футболка, с одной стороны он не хотел её надевать, ведь после душа придётся всё равно поменять её на новую, она пропитается потом и масляными пятнами, которые останутся на коже, с другой – если полиция обратится к нему, не хотелось открывать им дверь и щеголять голым торсом.

Кто-то с силой постучал в заднюю дверь. Пол бросил ещё один взгляд на улицу, полицейская машина, как раз парковалось около места, где находился бродяга. Надевая по дороге футболку, он подошёл к двери, ведущей на задний двор, и распахнул её. Двор был пуст, некому было стучать. Сердце снова пропустило удар, предчувствие навалилось одеялом. Он потянул дверь на себя, намереваясь захлопнуть, запереть и некоторое время не открывать, что бы ни происходило. Но кто-то держал дверь с обратной стороны, видимо, предварительно спрятавшись на крыльце. Пол напомнил себе, что полиция совсем рядом, с другой стороны дома. Он попытался закричать, но мозг не отдал сигнала голосовым связкам. Та стеснительность, которая заставляет нас сомневаться в собственном желании привлечь внимание, перехватила его горло.

Кто-то с той стороны двери, ещё раз резко на себя её рванул, Пол догадался отпустить ручку, он уже наполовину разворачивался, чтобы пробежать дом насквозь и выскочить с другой стороны, когда преследователь с другой стороны двери появился в проёме. Мелькнуло что-то серое, похожее на монашескую рясу, а Пол почему-то упал, только затем ощутив боль в районе живота. Он увидев ухмыляющееся лицо с яркими голубыми глазами. «Надо было позвать на помощь», – успел подумать он.

И его поглотила темнота.

Глава 2.

Всё пошло по старому сценарию. Шарканье толпы, идущей от вокзала в центр города и в сторону леса. Приоткрытая дверь в домик, через которую Марв оказался снаружи, попросту свалившись кубарем с дивана. Позывы рвоты, чёрная таблетка активированного угля и облегчение через десять секунд.

Марв, прикрыв глаза, стоял на коленях перед жестяным ведром и приходил в себя. До него доносилось, как кто-то из проходящей мимо толпы туристов играет на флейте «Зелёные рукава». Он неоднократно слышал байку, что в средневековье «Зелёные рукава» считались непристойной песней и не мог понять причины, пока несколько недель назад не вычитал в одной книге, что выражение «разукрасить платье женщины в зелёный» считалось эвфемизмом для секса, потому что платье становилось зелёным от валяния на траве.

Эта мысль напомнила вчерашний день и мистера Валентайна (Зака Эндрюса), стоящего на коленях перед менгиром. Марв с трудом поднялся на ноги, его неприятно задела параллель: он тоже сегодня с утра стоял на коленях, правда, с намного менее приятными и благородными целями. Его радовало то, что тошнота сегодня была намного слабее, чем в другие дни, возможно, болезнь проходила или сумасшедший Валентайн, заставив Марва бежать по лесу от каких-то видений, излечил его своими друидическими пассами. Но первый же шаг убедил Марва, что об излечении говорить рано, максимум – о новой стадии заболевания.

Он не просто замёрз, он продрог до костей. До центра костей. Даже идти обратно в домик было больно, холод затаился в коленях и локтях. Не сказать, чтобы ощущение было совершенно незнакомым, в домике не было никакого отопления, уже в начале сентября Марв начинал чувствовать прохладу, а к середине сентября, когда начинались занятия в школе и он наконец возвращался домой, приходилось по получасу стоять под горячим душем, чтобы выгнать холод из костей. Но так промёрзнуть, чтобы при этом кожа даже не была прохладной, это было впервые.

Марв воспользовался тем единственным способом, который всегда помогал – заперся в домике и залез в крохотный душ. Холод выходил из костей толчками, напоминавшими удары палкой. Хотя кожа сразу покраснела и нагрелась, холод внутри не желал легко сдаваться.

Боясь, что воспоминания о сне сотрутся от впечатлений дня, Марв начал мысленно повторять всё то, что пока существовало в его памяти чётко как кинолента. Как и все, кто запойно читает, он не так уж часто сам становился героем собственных снов, намного чаще он видел себя частью каких-то ещё никем ненаписанных книг (это было одной из причин его уверенности, что он сумеет когда-нибудь стать писателем). Но даже для его развёрнутых сновидений этот сюжет о Поле был чересчур детализированным и ярким.

Он хлопал себя по плечам, а потом, сгорбившись, стоял под струями горячего душа, засунув запястья под мышки, вздрагивая, когда очередная волна холода, покидающая его тело, проходила насквозь. Постепенно мысль, что наконец сбылась его мечта увидеть настоящие мистические события, расцветала внутри. Честно сознаться, поймать убийцу потому, что ты видишь те же сны, что и он, было тем ещё клише ужастиков, но зато, вроде бы, Марв видел во сне не убийцу, а жертву. Или Пол выживет, а потом сам кого-то убьёт?

Сну не хватало продолжения. Наконец, решив, что согрелся, Марв вылез из душа, схватил с угла дивана одну из маек, которая уже не подлежала восстановлению, и вытерся ей. Он натянул джинсы и намного более целую майку с изображением местного собора (тоже мерч «Чумной плесени», хотя и не слишком явный, но, если приглядеться, за собором угадывались тени средневековой кавалькады), так как мотаться голым по свалке не стоило (Недремлющее Око!).

Пока сохли волосы, Марв пытался восстановить, что же он помнил из сна. Как искать Пола? Он не был уверен на все сто, но, кажется, никто ни разу не произнёс его фамилии. Это было странно, он должен был сказать фамилию, когда звонил в полицию. Или хотя бы назвать адрес дома Форманов, к забору которых привалился бродяга. Но на месте этих воспоминаний была пустота, как если бы мозг Марва не смог сочинить эту деталь и перескочил с неё на более событийные куски сна. Поискать миссис Читтервен, которая, видимо, жила неподалёку? А приятеля-абьюзера звали Теодор Таунсенд. Что дадут эти имена? Они не помогут найти Пола и выяснить является ли он жертвой или убийцей.

«Если хоть один из этих людей существует, значит я погрузился не в фантазию, а в реальное прошлое».

Марв выдохнул. От радостного возбуждения было сложно сосредоточиться, выстроить целую цепочку действий – вытащить ноут, выйти в интернет, проверить реальность сна. Ещё было страшно, если не подтвердится ни один из фактов. Но ведь если подтвердится, значит Марв видел прошлое. Точно не будущее, потому что кафе «Rock And Roll Dreams» уже не было особо новым, когда Марв впервые ушёл из дома три года назад. До того понятие «путешествие в прошлое» он употреблял только в прошлом году, когда на неделю нанялся помогать к неоязычникам, у которых на пятерых была два потрёпанных томика Дугласа Монро и один магнитофон, на котором они сперва крутили диски Blackmore`s Night, затем Blackmore`s Rainbow, от чего у Марва даже зародился интерес: раз те пошли вглубь по дискографии Риччи Блэкмора, что же они выберут из Deep Purple. Но те резко сменили исполнителя и за один день не менее восьми раз послушали альбом из 80-х Криса де Бурга «Into the Light». Сейчас, вскинув два кулака в небо (даже мистеру Валентайну было бы далеко до его эпичности), Марв заорал в небеса: «And then a vision Left me blinded by the light And it started right in front of my eyes» (И затем видение оставило меня ослепшим от света. И всё началось прямо перед моими глазами). Он представил аплодисменты, которыми его сейчас награждает в своей каморке Недремлющее Око.

– Извините, можно к вам обратиться?

Марв вздрогнул. Ему вспомнился страх Пола, которому он старался не придавать значения и как тот ошибся, недооценивая опасность. Он обернулся на голос, около решётки ворот стоял парень, едва ли намного старше самого Марва. Пока Марв пересекал свалку, он успел его разглядеть: рыжеватый, напряжённо сжимающий лямку небольшого рюкзака, висящего на левом плече. Он представлял собой картину «Хуманизация чувств Растерянности и Неприкаянности».

– Привет, – подходя, Марв приветственно поднял руку, – извини, я там пел, не знал, что кто-то наблюдает.

Парень чуть дёрнул головой, будто отметая его слова.

– Я всё равно чего-то такого и ожидал. Ты живёшь здесь?

Марв махнул в сторону домика.

– Ну да, присматриваю, чтобы на свалке всё было тихо и спокойно. Извини, потому внутрь не пускаю.

Это было не полной правдой, никто не мешал Марву приводить на свалку столько знакомых, сколько пожелает, но звать первого попавшегося прохожего в пределы ограды он не собирался. Каменным заграждение было только в той же стороне, что и ворота, по другим сторонам свалка была обнесена решёткой с массой выломанных прутьев, но докладывать об этом незнакомцу Марв не собирался.

Парень кривовато улыбнулся.

– Видимо, всё сходится. Ты ведь ворон, правда?

– Чего?

Парень не ответил. Его ждущий взгляд заставлял подумать, что надо назвать пароль или секретное приветствие. Марв немного помялся на месте.

– Если ты так полицию называешь, то точно нет. И не член какой-нибудь банды. Но если ты ищешь кого-то, кто всякой магией занимается, я могу проводить, скорее всего, они на будут Поляне Волшебника, всё равно я туда сейчас собираюсь, поищу подработку, подожди, захвачу свои вещи и провожу тебя.

Парень наконец отвёл взгляд от лица Марва и потёр лоб.