Вредная девчонка исправляется

– А я считаю, что любой человек в состоянии поработать над выражением своего лица.

– Но бедной Кэтлин Питерс это точно не светит, – рассмеялась Элизабет.

– Тсс, вдруг она услышит, – шикнула на неё Джоан.

Первая неделя шла своим чередом. Всем выдали новые письменные принадлежности и за каждым закрепили место в классе. К радости Джоан и Элизабет, их посадили рядом возле окна с видом на сад. В самой солнечной его части для желающих выделялись персональные грядки. На одной рос салат, на другой – цветы, на третьей – шесть роскошных розовых кустов. У Элизабет не было своего участка, так как она хотела присоединиться к Джону, отвечающему за весь сад. Летом девочка изучила книгу по садоводству, и теперь она была полна идей.

Детям также разрешалось держать домашних питомцев, но только тех, что были приспособлены к жизни взаперти. Поэтому кошки и собаки исключались, зато имелись кролики, морские свинки, несколько веерохвостых голубей в специальном домике на шесте, две канарейки и множество аквариумов с рыбками. Вся эта живность обитала в большом сарае рядом с конюшней. Там же держали школьных кур и уток, за которыми дети с удовольствием ухаживали.

Ещё был коровник с тремя коровами цвета молочного шоколада. Каждое утро два ученика вставали ни свет ни заря и отправлялись на дойку.

Дженнифер Харрис привезла с собой белых мышек. Они жили в большой клетке, которую она чистила каждый день. В школе ещё ни у кого не было мышей, поэтому, когда Дженни после уроков позвала Элизабет и Джоан посмотреть на них, они охотно согласились.

– Смотрите, какие лапочки, – приговаривала Дженнифер, пока одна мышка бегала по её руке. – У них такие розовые глазки. Элизабет, посадить на тебя мышку? Пусть побегает.

– Что-то не хочется. – Элизабет отстранилась от клетки.

– Всем привет! Так это твои мышки, Дженнифер? – В сарай вошёл Гарри. – Такие хорошенькие! Ой, одна примостилась у тебя на воротнике!

– Ага. Можешь её взять. Они любят бегать по руке и залезать за шиворот.

Гарри аккуратно взял мышку. Она пробежала по его рукаву и пристроилась за воротник, шевеля усиками.

Джоан передёрнуло.

– О нет, это точно не по мне.

Когда прозвенел звонок на обед, мышек вернули в клетку, а Элизабет и Джоан ещё раз подошли погладить кроликов. Их привезла Джоан, но они решили ухаживать за ними вдвоём. Кролики были пухленькие и явно довольные жизнью.

В первую неделю все с нетерпением ждали полдника и ужина, потому что картонки ломились от домашних вкусностей. На стол выкладывались пироги, сэндвичи, конфеты, шоколадки, консервированное мясо, джемы – и начинался пир!

Элизабет заметила, что Роберт держится особняком и особо ничего не ест. Кэтлин делилась только консервированной ветчиной, а сладкое не давала никому. Элизабет хотела возмутиться, но, вспомнив собственное поведение в прошлой четверти, сдержалась.

«Я сама была такая, и не имею права никого осуждать, – думала она. – Какое счастье, что я больше не жадина».

Самым большим событием каждую неделю являлось школьное собрание, которое проходило по пятницам. Присутствовали все ученики, директрисы мисс Белл, мисс Бест и завуч мистер Джонс. По желанию могли явиться и другие учителя, но в любом случае взрослые сидели на самых задних рядах и не вмешивались в ход собрания. Это был своего рода детский парламент, на котором утверждались собственные правила и законы, выслушивались жалобы и предложения и определялись наказания для тех, кто этого заслужил.

Вы скажете: кому понравится, когда тебя песочат прилюдно? Но если скрытничать, проблема разрастается как снежный ком. Поэтому собрание приучало детей к честности. Любой, кто жульничал, врал или хулиганил, рано или поздно менялся в лучшую сторону, и вся школа помогала ему в этом.

Собрание проходило в спортивном зале, где ставили большой круглый стол для двенадцати членов жюри. Судьями уже довольно давно были Рита с Уильямом. А вот членов жюри (или старост), если в этом была необходимость, выбирали каждый месяц.

Когда судьи входили в зал, все, даже взрослые, вставали, как это принято в настоящем суде. Только после того, как судьи занимали свои места, присутствующие могли сесть.

И вот первое собрание новой четверти. Уильям постучал по столу судейским молоточком, призывая всех к тишине.

– Сегодня собрание будет коротким, – начал он. – Надеюсь, новеньким уже объяснили важность этого мероприятия. Запомните своих старост. Все понимают, почему именно они стали старостами? Потому что они благоразумны, надёжны и добры. Вы должны их слушаться и следовать установленным правилам.

Затем слово взяла Рита.

– Все принесли деньги? Повторюсь для новеньких. Каждый должен сдать деньги в общую кассу, из которой раз в неделю вы получаете по два фунта. На них вы можете купить всё необходимое: марки, сладости, заколки, шнурки и так далее. Если вам нужно больше денег, вы можете попросить их, но последнее слово всегда за собранием. Нора, пусти, пожалуйста, коробку по рядам.

Все безоговорочно складывали деньги, и только Роберт начал возмущаться:

– Как же так? Дедушка дал мне десять фунтов. Получается, тю-тю мои денежки?

– Роберт, у кого-то мало денег, у кого-то много, но здесь мы все на равных, – терпеливо объяснил Уильям. – Каждую неделю все сдают деньги, но всегда получают два фунта. Если нужно потратиться на что-то важное, обращаются к собранию. Это правило не обсуждается.

Подумав пару секунд, Роберт всё-таки положил деньги в коробку, но сидел недовольный.

– Выше нос! – шепнула ему Элизабет, сидевшая позади него, но он окатил её ледяным взглядом.

Нора забрала коробку, полную монет, и раздала всем по два фунта, включая судей и членов жюри.

– Кому-нибудь потребуются дополнительные деньги на ближайшую неделю? – спросил Уильям.

Поднялся мальчик по имени Кеннет.

– Могу ли я получить шесть пенсов? – спросил он. – Я потерял библиотечную книгу, и мне нужно заплатить штраф.

– Оплати из своих денег, – ответил Уильям, и все старосты закивали. – Это твоя оплошность и невнимательность. Если найдёшь книгу, деньги тебе вернут. Кто ещё?

Руку подняла одна из девочек, Мэри.

– Моя мама за границей, и я пишу ей каждую неделю, но почтовая марка стоит целых семь пенсов. Можно мне выделить деньги на марки?

Судьи пошептались и решили, что к двум фунтам можно еженедельно добавлять пять пенсов.

– Ты будешь тратить два пенса как за обычную марку, а остальное оплатит школа. Мы решили, что так будет правильно, – сказала Рита, передавая девочке монетки.

– Да, конечно. Спасибо большое!

– Итак, видимо, на этом всё. – Рита взглянула в свои записи. – Напоминаю, что на каждом собрании необходимо сообщать о случаях плохого поведения, непослушания, жульничества или жестокости. На всё нужны неоспоримые факты или свидетели, иначе ваше заявление будет считаться ложным. Новенькие, подробнее о правилах вам расскажет ваша староста Нора.

– Есть ещё вопросы? – снова спросил Уильям.

Так как все промолчали, Уильям объявил собрание закрытым, и зал быстро опустел. Джоан и Элизабет вернулись в сарай покормить кроликов. Элизабет была непривычно молчалива. Она всё ещё переживала из-за своих прежних «подвигов». Какая муха её тогда укусила? Вздохнув, девочка аккуратно взяла кролика на руки, и он сразу же задремал.

– Вроде пока всё спокойно, – сказала Джоан. – Надеюсь, в Уайтлифе обойдётся без бурь и неприятностей.

Как бы не так!

Глава 3

У Элизабет появляется недруг

Как справедливо сказано, первое впечатление всегда верное. Роберт Джонс и правда оказался недружелюбным и враждебным, а Кэтлин Питерс – угрюмой и обидчивой. Все ребята едва сдерживались, чтобы не поцапаться с ними.

Зато хохотушка Дженнифер Харрис здорово умела подражать. Особенно хорошо у неё получалась Мадемуазель, учительница французского: в минуты волнения та вела себя как драматическая актриса, смешно размахивая руками. Ребята хохотали до икоты, когда Дженнифер пародировала её.