Тайна кота из пантомимы

Он спрятал «улики» и тщательно запер ящик.

– Я иду лично побеседовать с директором театра. Ах, да, вы с ним уже виделись, мистер умник, я знаю. Но мне совершенно безразлично, что там вы из него вытянули. Ничего стоящего разузнать вы просто не могли. Где вам! Ладно, приступайте к переписке документов. Я отметил галочкой, откуда начинать. И запомните: я не забуду, как вы не подчинились моему приказу в связи с действиями этой богомерзкой собаки. Да-да, имело место самое настоящее неповиновение старшему по званию. Вы отказались выполнить свой служебный долг. Гах!

Мистер Гун удалился, сохраняя величественный вид и высокомерное выражение лица. Тяжело ступая, главный страж порядка в Питерсвуде протопал по дорожке к воротам и, выйдя, с силой их захлопнул. Фатти спустил Бастера на пол. Тот подбежал к Пиппину и, тихонько поскуливая, стал дружелюбно трогать лапой его ногу.

Пиппин наклонился и похлопал Бастера по спине. Вид у него по-прежнему был жалкий, и Фатти захотелось хоть чем-нибудь утешить этого человека.

– Он благодарит вас: вы ведь за него заступились, – проговорил мальчик. – И от меня большое вам спасибо, мистер Пиппин. Вы поступили очень благородно.

– Славный пес, – сказал Пиппин. – Люблю собак. Дома у меня тоже есть собака. Только Гун не разрешил бы привезти ее сюда.

– Держу пари, вы думаете о Гуне то же самое, что и я. Что все мы думаем. Он же скотина. И всегда ею был. Никакого права он не имел разговаривать с вами в таком тоне!

– Я-то надеялся, что приму участие в таком интересном деле… – Пиппин сел и достал самопишущую ручку, готовясь приступить к работе. – Конечно, я собирался послать за Гуном сегодня же утром, но он сам увидал заметку в газете и опрометью примчался в Питерсвуд. И конечно, обвинил меня в том, что я будто бы пытался скрыть от него происшествие. Ты видел – пришлось ему отдать все добытые улики; теперь он воспользуется ими вместо меня.

Фатти лихорадочно обдумывал положение. Должен он или не должен признаться Пиппину, что улики – фальшивые? Нет уж, не должен. Они попали в руки Гуну, пусть тот, болван, с ними и возится.

Кроме того, Фатти понимал, что честный Пиппин, узнай он правду, счел бы себя обязанным открыть ее Гуну. А это все погубит. Гун пойдет жаловаться родителям, ребятам запретят приближаться к тайне ограбления театра. Гун опять последними словами разругает Пиппина за то, что тот по глупости клюнул на поддельные «ключи».

Лучше всего было бы вообще-то, чтобы Гун занялся этими «ключами» и оставил настоящее поле деятельности Фатти и остальным юным Тайноискателям. Они бы немедля взялись за работу. Пиппин, между прочим, вполне мог бы им помочь, и это было бы уж совсем замечательно!

– Мистер Пиппин, плюньте на все, что говорил вам Гун, – очень серьезно сказал Фатти. – Я убежден, инспектор Дженкс, наш большой друг, никогда не позволил бы ему так нагло вести себя с вами, окажись он здесь сегодня утром.

– Инспектор говорил мне о вашей компании, – дружески улыбнулся мальчику Пиппин. – Должен признаться, он очень высокого мнения о тебе лично и считает, что ты сильно помог ему в раскрытии нескольких таинственных дел.

Фатти понял, что этим шансом необходимо воспользоваться.

– Что правда, то правда. Знаете, Пиппин, я обязательно приму участие и в последнем деле тоже. И вполне возможно, даже добьюсь успеха и найду преступника. И я буду счастлив, если вы согласитесь помочь мне и моим товарищам. Это было бы так здорово – представить инспектору Дженксу еще одну раскрытую тайну! Он очень обрадуется.

Пиппин поглядел на юного Фатти. Совсем еще мальчик (в свои – сколько там? Тринадцать? Четырнадцать лет?), подросток, но есть у него качества, вызывающие уважение и доверие. Что же ему дала природа? Ум? Конечно. Характер? Безусловно. Дерзость? В избытке. Отвагу? В завидном количестве. Все это Пиппин угадывал, всматриваясь в живые, пытливые глаза Фатти. Инспектору Дженксу паренек очень нравится, больше того – внушает восхищение. Что ж, он, Пиппин, тоже готов отнестись к Фатти самым лучшим образом. Очень даже готов! И не собирается ни от кого скрывать свое отношение. Пусть кто-нибудь и заподозрит, будто это из-за того, что Фатти не хочет работать с мистером Гуном. Пиппин не сомневался – наверняка будет весело и увлекательно помогать такому мальчишке в расследования преступления. А какой удар нанесет он мистеру Гуну!..

– Хорошо, – сказал он и замолчал. Но потом опять проговорил: – Хорошо. Я с удовольствием помогу вам. Однако не обязан ли я доводить до сведения мистера Гуна все, что нам удастся обнаружить?

– Но, мистер Пиппин, – изумился Фатти, – разве вы не слышали, как он кричал, что не нуждается в вашей помощи? Не слышали, что вам запрещено являться к нему с вашими дурацкими идеями, поскольку другими они и быть не могут? Вы нарушите приказ начальства, мистер Пиппин, если скажете мистеру Гуну хоть слово.

Соображения Фатти показались Пиппину убедительными. Это и вправду было бы нарушением приказа, явись он к мистеру Гуну с каким-нибудь сообщением по делу о пропаже денег. С другой стороны, работа над этим делом есть его прямой служебный долг. Он все-таки первым увидел пустой сейф!

– Я буду помогать вашей пятерке, – твердо пообещал Пиппин, и Фатти в ответ улыбнулся доверчиво и радостно. – Инспектор Дженкс позволил вам участвовать в других делах, позволит и в этом. Кроме того, так или иначе, но мне, не скрою, хотелось бы отплатить Гуну за те оскорбления, которые я от него выслушал.

– Вот это правильно! – Фатти целиком был согласен с Пиппином. – Желание ваше естественно и справедливо. Но поговорим о деле. Я выкладываю карты на стол. Вы можете сделать то же самое. Я расскажу все, что знаю. Вы, если захотите, расскажете все, что знаете вы.

– Что же тебе известно? – спросил Пиппин с любопытством.

– Вчера вечером мы с друзьями, – начал Фатти, – провели на задах театра полтора часа – с половины шестого до семи. Слонялись, вынюхивая что-нибудь интересное, читали афиши, смотрели, что делается вокруг…

– Вы там были? – Пиппин выпрямился на стуле и весь обратился в слух. – Заметили что-нибудь необычное?

– Там есть веранда, на которую выходит несколько окон. Я заглянул в одно и увидел Кота из пантомимы – по крайней мере, думаю, что это был именно он. Гигантская пушистая кошка. Кот подошел к окну и посмотрел прямо мне в глаза. Я страшно испугался. Я ведь видел его в свете уличного фонаря; контуры расплывались, он казался призрачным, невероятным. Когда через некоторое время мы с Ларри и Пипом еще раз поглядели в окно, он сидел у камина, делая вид, что умывается, как настоящий кот. Даже помахал нам лапой.

Пиппин слушал с очень серьезным видом.

– Это в высшей степени интересно, – заметил он, когда Фатти умолк. – Понимаешь, установлено, что во время совершения преступления в театре не было никого, кроме Кота из пантомимы. Гун хочет арестовать его. Гун убежден, что именно Кот опоил директора и украл деньги из сейфа. Можно ли в это поверить – Кот из пантомимы?!

РАССКАЗ ПИППИНА. ВСТРЕЧА

Голова Фатти заработала на полных оборотах.

– Продолжайте, мистер Пиппин, – попросил он. – Расскажите абсолютно все. В котором часу вы там оказались, что видели, как узнали о преступлении. Силы небесные, до чего же вам повезло, что вы попали туда в самый нужный момент!

– Видишь ли, на деле я выслеживал двух мошенников, которых обнаружил под кустом еще накануне вечером, но, увы, не поймал, – признался Пиппин, и щеки Фатти окрасил румянец стыда. Пиппин этого, к счастью, не заметил. – По моим выкладкам они должны были встретиться с сообщниками на тылах театра. Там я и притаился.

Пришел я на место их предполагаемой встречи ровно в половине девятого и тоже заглянул в окошко комнаты, выходящей на веранду. Кот все еще был там. Он крепко спал возле камина. Чудной, не снимает шкуру после спектакля, правда?

– Конечно. Он, должно быть, вообще странный парень.

– Он и вправду странный, – кивнул Пиппин. – Я видел его сегодня утром. Уже без костюма. Сам не очень большой, зато голова огромная. Говорят, ему примерно двадцать четыре года, но взрослым он так и не стал. Ведет себя и поступает, как ребенок. В театре его зовут Бойзи[4 - Соответствует русскому «мальчуган», «мальчишечка»].

– Его, должно быть, уронили в младенчестве, – предположил Фатти, вспоминая слышанные некогда истории. – После этого дети уже нормально не развиваются. Продолжайте, пожалуйста, мистер Пиппин. Все, что вы рассказываете, ужасно важно.

– Итак, значит, я увидел Кота, спящего на коврике перед камином, – вернулся Пиппин к своим приключениям. – Потом пробило девять, и я решил, что пора прятаться. Через большую дыру в крыше веранды я вылез наверх и устроился на подоконнике, приготовившись ждать своих злоумышленников. И вдруг услышал стоны…

Пиппин замолчал на миг, восстанавливая в памяти подробности.

– Что же дальше? – не выдержал Фатти. – Черт побери! Ну, разве вы не счастливчик?!

– Да… Значит, я осветил фонарем комнату и увидел директора, лежащего головой на письменном столе. Разбив окно, я влез внутрь. Директор уже начал приходить в себя. Его усыпили каким-то наркотиком. Наркотик, видимо, был положен в чашку с чаем. В сейфе, ясное дело – хоть шаром покати. Сейчас на дверце ищут отпечатки пальцев – эксперта на место происшествия я вызвал немедленно – и, конечно, исследуют содержимое чашки. Там, по моим предположениям, должны обнаружить какое-нибудь очень сильное снотворное… – А директор помнит, кто принес ему чай? – с живейшим интересом спросил Фатти.

– Да. Кот из пантомимы, – ответил Пиппин. – Выглядит подозрительно, правда? Но поговоришь с Бойзи, с Котом, и уже нельзя избавиться от мысли, что он ни малейшего отношения ко всей истории не имеет. Бойзи слишком простодушен и глуп; ему ума не хватит положить снотворное в чашку с чаем. И конечно, он вообще понятия не имел, где находится сейф, или где добыть ключ, или как узнать комбинацию букв, с помощью которых открывается дверца сейфа, после того как ключ вставлен в замок. Я по крайней мере так считаю. И все-таки не поручусь…

– Очень любопытно, – проговорил Фатти. – Но, может кто-нибудь все-таки был в здании театра в тот момент, кроме Бойзи?

– Никто, – сказал Пиппин. – Ни одной живой души там больше не было. Весь исполнительский состав – ну, ты понимаешь, актеры и актрисы – покинули театр сразу после бесплатного спектакля, который давали для приютских ребятишек. Мы можем без большого труда проверить их алиби – другими словами, точно выяснить, где был каждый с тех пор, как ушел из здания, и до восьми вечера. Преступление совершено между половиной шестого и восемью часами. То есть в промежутке между окончанием представления и той минутой, когда директор выпил свой чай и упал головой на стол, почти потеряв сознание.

– Понятно. Стало быть, вам придется установить местопребывание всех, кто мог бы вернуться назад и ограбить сейф, – соображал Фатти. – Так. Но что могло помешать сделать то же самое постороннему человеку? Я хочу спросить, почему вором непременно был кто-то из актеров?

– Потому что вор знал, какой момент– самый подходящий. Знал, где находится сейф. Знал, что за день до того директор положил в сейф выручку, а не отвез ее сразу же в банк, как поступал обычно. Что ключ хранится в директорском бумажнике, а не висит на кольце с остальными ключами. Знал, наконец, что директор любит выпить вечером чаю, и бросил в чашку наркотик…

– Да, вы, конечно, правы. Посторонний человек этих обстоятельств при всем желании знать не мог. – Фатти задумчиво смотрел перед собой. – Деньги украл кто-то из членов труппы. А вам не кажется странным, что чай директору принес именно Бойзи? На ваш-то взгляд, он мог все-таки участвовать в преступлении?

– Не знаю! Он сказал, что ничего не помнит, кроме того, что вчера вечером ходил совершенно сонный и в конце концов улегся спать перед камином. – Пиппин в некоторой растерянности почесал затылок. – Видишь ли, ведь так оно и было, когда я увидел его через окно веранды. Он даже утверждает, что и чай директору не относил. Но это, ясное дело, ерунда – директор сам сказал, что чай принес именно Бойзи; не мог же он ошибиться. Я думаю, Бойзи сильно напуган; он хочет снять с себя подозрения. Бедняга не понимает, что его ни с кем нельзя спутать – он же Кот из пантомимы! Большой пушистый Кот!

– Да, похоже на то. Бойзи или сам состряпал это дело с деньгами, или кому-то помогал, – заключил Фатти. – Что ж, мистер Пиппин, огромное спасибо. Я сообщу вам, если мы нащупаем хоть какой-нибудь след, и помните – ни слова Гуну. Он вас за это не поблагодарит.

– Я при нем даже рта не раскрою, – пообещал Пиппин. – Господи Иисусе! Он возвращается. А я даже не прикоснулся к отчету, который он требует переписать. Вам лучше уйти через черный ход, мастер Фредерик!

Внушительная фигура Гуна возникла и застряла в воротах. Страж порядка о чем-то беседовал с викарием. Даже издали было видно, как напыщенно и самодовольно он держится.

С Бастером под мышкой Фатти на цыпочках проследовал через холл и взял курс на кухню. Он выйдет в сад, в конце сада перелезет через забор и побежит прямо к Пипу. Ребята и представить не могут, сколько всего он им порасскажет!