Нет дыма без меня

Нет дыма без меня
Энни Дайвер

Young Adult. Борись за любовь. Романтика от Энни Дайвер
В жизни Вики Шмелевой все идет как надо. Она работает администратором в кофейне, преподает в языковом центре, живет в собственной квартире. В свои 24 года Вика как будто уже обрела стабильность и успех. Но все меняется, когда во время шоппинга от пули грабителя ее спасает бывший, Егор Дымов, сотрудник СОБРа, приехавший по экстренному вызову. Тори и Дым мгновенно вспоминают свое прошлое, пытаясь затушить такой неуместный сейчас огонь былой страсти. Старые обиды примешиваются к нависающей для Тори угрозе: за ней кто-то следит. Смогут ли бывшие возлюбленные пройти свой путь к счастью вновь, не позволив никому нарушить их хрупкую идиллию?

Первое издание книги мастера сентиментальной прозы Энни Дайвер. Ее неповторимый авторский стиль мгновенно погружает в историю о любви, нежности, страсти и предательстве, заставляя продолжать читать до последней страницы и с нетерпением ждать следующей книги. «Нет дыма без меня» – дебютный многообещающий роман, который получил восторженные отзывы даже от «матерых» поклонников жанра.

Энни Дайвер

Нет дыма без меня

© Дайвер Э., текст, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Глава 1. Шопинг

– Нет, Оль, я не решила скупить все магазины, – смеюсь, поправляя пакеты с новой одеждой, и плечом сильнее прижимаю телефон к уху, чтобы не тратиться на возможный ремонт или вовсе на покупку нового гаджета, потому что мой старичок уж точно не переживет встречу с кафельным полом торгового центра. Ноги почти не идут, усталость берет свое, и я с прискорбием осознаю, что взвалила на себя слишком много, решив посвятить выбору одежды вечер воскресенья.

– Черное кружевное хоть взяла? Или будешь хлопковым с рынка Антона соблазнять? – смеется подруга, напоминая о довольно скудном наборе моего нижнего белья, больше подходящего под категорию «удобного и незаметного», чем «соблазнительного».

– Так, во-первых, никого я соблазнять не собираюсь, мы с Антоном даже не встречаемся. – Мои губы растягиваются в улыбке. Да, Тоха за мной бегает почти год, но парой мы так до сих пор и не стали, хотя от одного воспоминания о поцелуе перед командировкой и обещании, что после того, как он вернется, все изменится, меня бросает в жар. Это, наверное, самое безумное, что он когда-либо совершал, и потому оно так откликнулось в моей вечно мятущейся душе. – А во-вторых, купила, и не только черное.

– Мама дорогая! Я должна это увидеть! – театрально причитает Оля. – Вика Шмелева в роскошном белье. Так, завтра приеду, готовься примерять.

– Хорошо, – смеюсь, мысленно добавляя к списку магазинов еще и продуктовый, потому что запасы игристого сильно оскудели с наших последних посиделок. – Тогда завтра и поговорим, ладно? А то у меня рука отвалится держать все пакеты. – Снова перекладываю их из одной руки в другую и, взяв телефон, наконец встряхиваю плечами. – Мне еще один магазин остался.

– Выбери что-нибудь дерзкое на мой день рождения, – подначивает меня Оля на откровенный наряд, и я соглашаюсь с ней. На следующей неделе мы пойдем в любимый бар, и выглядеть на празднике нужно соответствующе. Поэтому, вздохнув, надеваю куртку и, перебежав дорогу от излюбленной громадины с кучей магазинов, захожу в бутик с кусачими ценами и невозможно красивыми нарядами. Гулять так гулять.

Сорок минут я трачу, изучая весь ассортимент торгового зала, и еще столько же в примерочной, мучая консультанта просьбами подобрать другой цвет или размер. Она стоически выдерживает мои капризы, даже дает дельные советы и с облегчением выдыхает, вознаграждая меня широкой улыбкой, когда я останавливаю выбор на комбинезоне с откровенным вырезом спереди. Да уж, это достаточно дерзко – Оля останется довольна, хоть и выскажет мне за темно-бордовый цвет, который, по ее словам, «прибавляет пятнадцать лишних лет».

Я не чувствую ног, поэтому ползу к кассе и всерьез думаю оставить поход за продуктами на завтра, потому что в настолько измученном состоянии я с трудом доберусь даже до такси. А мне еще на седьмой этаж без лифта подниматься, потому что мы вот уже полгода ждем замену какого-то важного механизма. Кассир предлагает мне какие-то шарфы, которые идеально подойдут к наряду, и даже бижутерию, массивную и кричащую, но я отказываюсь. Прикладываю телефон к пин-паду, девушка расплывается в счастливой улыбке, прикидывая процентную выручку за день, и протягивает мне пакет, как тут же с оглушительным звоном разлетается стекло витрины, и я слышу выстрелы, сопровождаемые громким приказом:

– Ложись!

И, конечно же, не выполняю его, потому что непонимание и страх парализуют. Они мерзкими путами расползаются по коже и приращивают меня к одному месту. Как тот самый олень в свете фар, замираю, осознавая момент неизбежной катастрофы. Только свиста тормозов нет, которые бы привели в чувство. Я так и застываю с пакетами в руках, смотрю на все будто со стороны: вот кассир с визгом ныряет под стойку, в здание врываются какие-то неизвестные в чудных масках, словно здесь идут съемки «Бумажного дома», а следом за ними влетают мужчины в черных костюмах, закрытые с головы до ног так, что лиц не различить. Эти точно знают, что делать. Работают четко и слаженно, обмениваются жестами, в отличие от первых, у которых, кажется, все пошло не по плану.

Справедливость торжествует. Сердце наконец разгоняется в груди, кровь хлещет по венам и артериям, мозг начинает обработку информации, но делает это слишком медленно, потому что грабитель направляет на меня оружие. Не вижу лица, но каким-то шестым чувством понимаю, что он усмехается. Мерзко, плотоядно, и мне становится дурно. Фантазия разыгралась, и ее уже не остановить. Прижимаю пакет к груди и поднимаю остальные, будто они хоть как-то меня спасут. Так себе бронежилет, но бежать поздно. Он выстрелит – я не успею даже развернуться, не то чтобы пикнуть. Я не Нео из «Матрицы» и не Том Круз, которому выпала очередная невыполнимая миссия. Я самая обычная трусиха, которая не смогла сориентироваться в стрессовой ситуации и решила не делать ничего, смирившись с поражением.

– Блядь! – рычит один из тех, что в черном, вырывая меня из страдальческих размышлений. Хлопаю ресницами и перевожу взгляд. Росгвардеец фокусируется на мне (поворот головы выдает) и бросается навстречу. – Ложись! – Одним мощным рывком он сбивает меня с ног и накрывает собой. Утыкаюсь носом в его грудную клетку и мычу недовольно, хоть это и меньшая из моих проблем, перелом мне явно не грозит. Не чувствую боли от удара, мы приземляемся очень мягко, ощущаю только давление его обмундирования. – Вяжите их! – кричит спаситель остальным, закрывает руками мою голову и размеренно дышит, точно ни капельки не волнуется и не боится, рискуя своей жизнью в попытке спасти бестолковую мою.

Не знаю, сколько проходит времени, как все заканчивается. Только чувствую, как меня с легкостью отрывают от пола и, встряхнув за плечи, поднимают на руки. Взгляд стекленеет, не различаю ничего перед собой, только жмусь сильнее к мощной груди и кусаю губы, боясь даже пискнуть, хотя надо кричать благодарности, потому что, если бы не этот герой, я бы уже растекалась по кафельному полу магазина. Странное ощущение, но незнакомцу в маске я доверяю безоговорочно: он не внушает страха, хотя обычно стражи порядка вызывают у меня легкий мандраж. Все, кроме этого. Он меня спас, а спасители не могут быть плохими. Для меня он уже герой, которому нужно сказать хоть что-то, но пока меня хватает лишь на предательскую дрожь от колотящегося в груди ужаса. Росгвардеец заносит меня в машину «Скорой помощи» и сажает на кушетку, отбирает пакеты из рук (получается не с первого раза, я надежно вцепилась в свой бронежилет), ставит их неподалеку. Странно так: чуть с жизнью не рассталась, а трясусь за тряпки. Дергано улыбаюсь и поджимаю колени к груди, обхватываю их руками, когда на плечи опускается теплый плед.

– Спасибо, – давлю шепотом, на нормальную речь нет сил, потому что до меня медленно доходит, что могло бы произойти. Спецназовец кивает, а затем оборачивается на голос другого мужчины:

– Дымов, ты опять геройствуешь? – Легкая веселость в голосе крепко сложенного военного должна меня радовать, но я сжимаюсь еще сильнее, втягиваю голову в плечи и кутаюсь в плед. Не может быть. Это просто ужасное совпадение, мало ли Дымовых на свете. Есть ведь и хорошие, которые не ломали мою жизнь ради собственных героических целей служить в СОБРе. Этот Дымов – герой, что меня спас, и мне очень хочется, чтобы он был просто однофамильцем, потому что невозможно раскрошить сердце, а после его спасать. Но не убедиться не могу, поэтому все же подаю признаки жизни и тихо спрашиваю:

– Егор?

Слышу сдавленный вздох и понимаю, что это именно он. Тот, кто разрушил мою жизнь шесть лет назад. Тот, из-за которого я собирала себя по кусочкам. Самая большая любовь моей жизни и гигантская ошибка. Сердце колотится в груди. Прикладываю ледяные пальцы к шее, игнорируя тупую боль в затылке. Теперь я вижу Егора в каждом жесте и не понимаю, как не узнала раньше. Он стягивает маску, закатывает балаклаву и рукавом вытирает лицо. Я смотрю на знакомого незнакомца, из груди вырывается странный звук: то ли удивление, то ли страх, то ли отчаяние – потому что одна случайная встреча вмиг возродила старательно похороненные воспоминания и отбросила меня в далекое прошлое, где я маленькая и наивная, а он, как сейчас, большой и сильный. Дымов кивает, осторожно касается моего плеча и, наклонившись, произносит:

– Посиди здесь, если будет плохо, скажи врачу, как придет. Я скоро вернусь. – Он подмигивает, а затем разворачивается и легко спрыгивает с верхней ступеньки на улицу. – Выполняю свой долг, товарищ полковник. Действую по инструкции. Разрешите доложить, как все прошло?

Дальнейший разговор я уже не слышу, потому что пытаюсь уложить в голове все события. Дымов все же добился, чего хотел – служит в спецназе, а у меня от этого в груди ноет, потому что восемнадцатилетняя девчонка так до сих пор и не поняла, как что-то могло оказаться важнее ее и ее искренних чувств. Слезы катятся по щекам, и я уже не знаю, отчего реву. Оттого, что так и не отпустила Егора вопреки всем убеждениям, ведь хватило одной встречи, чтобы сердце заныло, а тело потянулось еще в тот момент, пока он нес меня сюда. Оттого, что чуть не рассталась с жизнью, или оттого, что он бы меня не спас, если бы мы все же тогда не расстались. Хочу выть навзрыд. Тело бьет сумасшедшая дрожь: мне холодно и страшно, а еще чертовски обидно, потому что у Дымова в жизни все сложилось как нельзя лучше, а у меня… как получилось. Это меня после нашего расставания переломало и размололо в труху, это я собирала себя заново по кусочкам, пока он получал очередное звание и строил блестящую карьеру.

– Чего ревем, как будто подстрелили? – слышу голос пожилой женщины и поворачиваюсь к ней. Она смотрит на меня, оценивает, думая, сколько проблем я ей доставлю, потому что для нее я всего лишь работа. Качает головой, видя мои слезы, но своим вопросом она не осуждает, скорее, отвлекает мое внимание, и это работает. Меня ведь действительно не подстрелили. Я жива и почти невредима. Пара синяков сойдет за неделю, а с душевной болью мне не привыкать жить – ее во мне перманентным маркером Дымов нарисовал. Женщина в расстегнутом пальто, под которым виднеется медицинская форма, подходит ближе, прикладывает руку к моему лбу и качает головой. – Сейчас померишь температуру. А еще чай выпьешь, у меня в термосе травяной. Есть аллергия на что?

Отрицательно качаю головой, не понимая, чем вызван такой приступ доброты.

– Руки-ноги целые? – спрашивает, наливая в одноразовый стаканчик бледно-желтую горячую жижу, от которой приятно пахнет ромашкой и чабрецом.

– Целые. – Принимаю стакан из ее рук и тут же припадаю к нему, отпивая крохотными глотками чай. – Спасибо, – только и делаю, что успеваю благодарить всех, кто мне помогает.

Женщина кивает в ответ и, подхватив чемодан с красным крестом, уходит помогать остальным. Я снова одна, но с чаем в руках гораздо спокойнее. Страх сходит такими же волнами: сначала я понимаю, что опасность миновала, затем осознаю, что ничего страшного со мной не случилось, и только потом уверяюсь, что сейчас я в полной безопасности. Справлюсь. Я выжила, и это главное. Об остальном думать не стоит, это лишняя и ненужная информация, которая ничего, кроме новой грусти, не принесет. А мне сейчас нужны только положительные эмоции.

На дне белого пластикового стаканчика остается всего пара глотков, когда возвращается Дымов. Он уже в гражданском – в обычных джинсах и куртке, так что теперь я могу уловить все различия между Егором, которого я помню, и Егором нынешним. Он повзрослел и стал шире в плечах, даже, наверное, не только в них. Во взгляде больше серьезности, появилось несколько морщинок на лбу, да и в целом передо мной человек, отдаленно напоминающий первую влюбленность, но сердце отчего-то болезненно екает и ускоряет бег.

– Ты потеряла? – Он протягивает мне телефон. Я осматриваюсь, хлопаю по карманам и тут же хватаю мобильный, проверяя, есть ли пропущенные звонки.

Звонила только Оля, причем уже дважды, и написала с десяток эсэмэс. Нужно будет обязательно ей ответить, как только попрощаюсь с Дымовым и останусь одна обрабатывать весь сегодняшний день. Хотя нет. Оля, наверное, испереживалась вся. Она знает, куда именно я отправилась, и наверняка уже увидела новости, которые кто-то особо деятельный слил в городской канал.

– Мое, – улыбаюсь, испытывая невероятное облегчение. Я ведь даже не поняла, когда его потеряла. Просто выпал, а я не обратила внимания, потому что размеренно пила чай, а до этого восхищалась своим спасателем – хорошо, что мне не хватило смелости делать это вслух. – Еще раз спасибо.

– Не за что, – чеканит он и расправляет плечи, разминая твердые мышцы, которые даже под курткой легко вообразить. – Идти можешь? Моя машина тут недалеко, я отвезу тебя, только сначала надо заехать в часть, подписать все.

Облизываю губы испуганно и разглядываю остатки чая. Я не то что идти могу, я даже бежать способна, но только в противоположном от Егора направлении. Его вдруг очень много для меня становится, всего такого идеального и собранного, улыбающегося, но с серьезным взглядом. Нужно что-то ответить. Сказать, что я сама со всем справлюсь, ведь не только он стал сильным за то время, пока мы не виделись. Сделать вид, что он мне больше не интересен. Но это всего лишь я, и я не справляюсь, потому что именно в эту секунду малодушно хочу узнать, как он жил все время без меня и переживал ли хотя бы десятую часть того ада после нашего расставания, который прожила я.

– Вот вы где. – Нашу компанию наконец разбавляет третий. Мужчина лет сорока поправляет кобуру и достает из кармана корочку. – Майор Слуцкий, оперативный сотрудник. Не против ответить на пару вопросов?

Смотрю на Егора, а затем на майора. Оба сосредоточены на мне, оба ждут ответа. Появление майора становится для меня спасением, потому что решение узнать, как жил Егор, безумное. Оно не принесет ничего хорошего, только сильнее рану расковыряет и вытащит с трудом загнанных в клетки демонов на поверхность. Надо сказать. Прямо сейчас. Пауза затягивается, а я не могу решить. И если Слуцкий примет любой мой ответ, то Дымов, кажется, будет совершенно против, если я соглашусь поехать в отделение, потому что уже легонько качает головой. Мы провели вместе несколько минут, а он уже командует и решает, как мне поступать. Нет, рядом нам точно нельзя, мне стоит находиться подальше от него, чтобы воспоминания душу на части не рвали и глаза пристально не смотрели, обволакивая неведомо откуда взявшимся теплом. Где бы еще столько смелости взять, чтобы не спасовать перед хмурым Егором, настроенным остановить меня в любой момент.

– Дымов, ты какого хрена там делаешь? – доносится голос, по всей видимости, его командира. Егор ругается себе под нос, и я чувствую глоток свободы. Мне без Дыма дышать легче. И по тому, как расправляются мои плечи, Егор все прекрасно понимает. Ведет головой и сжимает руки в кулаки.

– Глупостей не делай, – бросает мне напоследок и выходит из фургона, хлопнув майора по плечу.

Я уже сделала, связавшись с ним семь лет назад. С тех пор только глупости и делаю. И даже если одной станет больше, переживу.

– Я не против, – вяло улыбаюсь Слуцкому и осторожно встаю на ноги. Кажется, переоцениваю свои силы, меня потряхивает то ли от холода, то ли от шока. И бедро ноет, на которое я рухнула, когда меня бросился защищать Дымов. Но лучше уж добираться на дрожащих ногах до полицейской машины, чем оставаться и ждать Егора, чтобы снова выйти на поле боя, где уже умерли наши надежды на счастливое совместное будущее.

Глава 2. К себе

– Дымов, ты совсем страх потерял, что ли? – полковник серьезный, не нравится ему мое поведение во время выезда. Теперь будет отчитывать и жизни учить. Хорошо, если быстро отпустит – может, даже на утро перенесем все бумажные дела. Нас и так сорвали экстренно, когда домой все ехали. Сидели четыре часа в засаде, дали отбой, а потом по звонку развернулись и поехали сразу к месту действия.

Все шло четко. Приехали вовремя, готовые от и до. Приказано было вязать грабителей в первую очередь, а не кидаться защищать посетителей и сотрудников. Но я, как Тори увидел, цель мигом для себя обозначил. Сначала не узнал: она волосы до пояса отрастила, красивая стала до невозможности. Хотя и раньше я на нее залипать был готов по несколько часов. Вся напуганная, повзрослевшая, брови хмурила и за пакетами пряталась, будто их количество помогло бы жизнь сохранить. Решить, спасать или нет, не пришлось. Ни единого мгновения на выбор: заметил, опознал, бросился. Пуля где-то рядом просвистела, но мне к такому не привыкать. Главное, что Вика целой осталась.

– Никак нет, товарищ полковник! – отвечаю Гриневу. Он мужик мировой, только мозг нам промывает, когда на неоправданный риск идем, жизни спасая. А я бы и не смог иначе, даже если бы там не Тори стояла. На ней, конечно, замкнуло так же, как и семь лет назад, когда мы только познакомились, но на помощь бы любому пришел. Потому что видеть осознание скорой смерти в глазах невыносимо.

– Тогда чего полез девчонку защищать? А если бы в тебя выстрелили?