С тобой я не плачу

– Спасибо, – тихо отвечаю я, улыбаясь робко, но красиво.

Ну, когда уже там песня закончится?!

– В тебе что-то есть, – он с загадочным прищуром глаз смотрит на меня, немного наклонив голову вбок.

Мне, вопреки волнению, становится смешно.

– И что это? – На моих губах смеющаяся, снисходительная улыбка, настоящего смеха в его присутствии я себе не позволяю. – Только не говорите, что душа или что-то в этом духе. Такую банальщину я слышу в свой адрес слишком часто. Не уподобляйтесь, ради бога, всем мужчинам. Это уже даже не пафосно, а скорее… тупо, – нахожу я подходящее слово, описывающее этот любимый прозаичный маневр большинства мужчин. – Душа есть у всех, это к сведению, а человек уникален по своей природе, поэтому вот этим вашим "В тебе что-то есть" меня не очаруете.

Он смеется.

– Ты не только красива, но и… не лишена ума. Но я не настолько… туп, – весело повторяет он за мной, – чтобы так позориться перед такой бесценной девушкой. Я собирался сказать: в тебе есть что-то, чему стоило бы поучиться остальным женщинам. Ты знаешь себе цену, и это привлекает… Может быть, даже заводит, – проговаривает задумчиво. – А душа… звучит и правда банально. – И он снова смеется, а потом залипает на мне, остановившись вместе с музыкой.

Композиция сменяется тут же другой, но я быстро убираю руки с чужого плеча и, неловко прочистив горло, прошу принести мне чего-нибудь попить.

– Чего бы тебе хотелось? – Он сама любезность, но привыкшая людям не доверять, я предпочитаю думать, что он играет. Недоступные женщины всегда являются лакомым кусочком для таких, как он. Я почти в этом не сомневаюсь. Как говорит моя подруга, я обладаю поразительной интуицией, я же это называю осторожностью и детальным наблюдением всего, что меня окружает.

Так-так, что вряд ли разносят официанты? И чего нет в меню?

– Хочу апельсиновое мохито с добавлением ананасового сока, мяты, лимона, красного крыжовника… – Увидев его вскинутые насмешливо брови, решаю поумерить свои запросы. – Да, ты прав, крыжовника, наверное, у вас нет. Что ж, обойдусь без него.

И смотрю с невинно-вопросительным видом: ну и, когда я получу свой мохито?

Усмехнувшись коротко и опустив на секунду снисходительно-улыбчивый взгляд, он уверяет:

– Пойду приготовлю. – Он делает шаг, но снова поворачивается ко мне. – Хотя знаешь… хочешь взглянуть, как я буду его тебе готовить? Пойдем со мной. Я буду готовить тебе, а ты мне. Пойдем-пойдем.

И он настойчив, по-мужски, настолько, что я не в силах ему отказать. Он вроде бы держит мое запястье мягко, но в то же время будто знает, что я в любой момент готова рвануть в сторону деревьев и перелезть через забор. В общем, этого мужчину не так-то просто обмануть, а после исчезнуть. Опасный – вот мой начальный вердикт, а там посмотрим.

– Сегодня в домашнем баре есть всё, что захочешь. И даже крыжовниковый мохито, и даже красный, – усмехается он, ведя меня по дому к комнате отдыха с диванчиками и барной стойкой на всю стену.

От досады я даже не знаю, что сказать. Он делает небрежный жест рукой, и бармен уступает нам место, пододвинувшись на другую половину бара и оставив нас одних у такой длинной стойки.

Обогнув ее, мы оказываемся во внутренней зоне, парень начинает расставлять бутылки с ингредиентами для мохито передо мной, ставит бокалы на стол.

– Но это не то, что я просила, – замечаю я с еще большим смятением, открыв одну из бутылок и принюхавшись.

– Это для меня, – сообщает он со смешком. – Я же сказал, ты готовишь для меня. А я хочу "Розовую Леди".

– Как-то совсем не по-мужски, – я всё еще под сомнением. Что я тут делаю?

– Пусть название не вводит тебя в заблуждение, детка. В ней столько алкоголя, что, если его выпьешь ты, тебе придется заночевать в моей кровати.

Такого откровенного намека я не ожидала! Что он себе позволяет вообще?

– Ты с непривычки отключишься прямо на этом столе, – объясняет он со смехом, заметив мой грозный недовольный взгляд, продолжая расставлять бутылки и ингредиенты на свою рабочую зону. – А я, как истинный джентльмен, уступлю тебе свою кровать. Сам лягу в смежной комнате, а ты о чем подумала?

Видя в его глазах затаенные смешинки, я отворачиваюсь, чтобы не показывать смущения и не отвечать, и, наконец, приступаю к процессу. Рецепта и соотношения я не знаю, поэтому парень подсказывает мне дозы всех напитков, из которых коктейль состоит.

А еще я понимаю, что напоролась на младшего Шприца, сына одного из владельцев рекламной компании: слишком вольно ведет себя, как у себя дома, да и про кровать – слова эти я, конечно же, из внимания не упустила.

– Нет-нет, никакого алкоголя. Я за рулем, – предупреждаю я, когда он пытается подлить в мой стакан пару капель виски. – Сделаешь это, пить не стану.

Он выказывает разочарование:

– Жаль, а я так надеялся посадить тебя в такси и подслушать твой домашний адрес. Вдруг с номером выйдет осечка, – он пожимает плечами и хитро косится на меня с этаким намеренным затаенным весельем, а я ловлю себя на мысли, что парень слишком старается быть прямолинейным и открытым. Почти уверена, что это всё напускное, ненастоящее. Или у меня обостряется паранойя?

И еще я подумываю ослабить чужую петлю на моей собственной шее.

– Если я тебе правда интересна, запомнишь номер моей машины и пробьешь по своим каналам. У таких, как ты, кругом связи. Разыскать человека по одной малюсенькой детали не составит труда, я права? – И мысленно хвалю себя, что моя машина не стоит под камерами этого дома, я оставила её чуть подальше. Какая я молодец! Умничка, Лера, умничка.

– Так хочешь, чтобы я тебя нашел? – заигрывает он со мной, облокотившись на стол, упав щекой на ладонь и заглянув в мое сосредоточенное лицо. Кажется, с клубничным сиропом я переборщила.

Мой фокус смещается на его смеющиеся глаза и тотчас упирается в розовый коктейль.

Мое ангельское терпение закипает, раздражение жутко нервничает, дыхание сбивается с нормального ритма.

– Хочу, чтобы ты не давил на меня, не смущал и держал дистанцию, – отвечаю открыто и прямо. – Попрошу не забывать, что мы просто вместе готовим коктейли, мы не парень и девушка, которые через десять минут поднимутся к тебе в спальню и подожгут кровать, я понятно выражаюсь? – И с холодным вызовом смотрю ему в глаза.

– Предельно, – серьезно кивает он и, убрав локоть со стойки, выпрямляется, чтобы продолжить смешивать мой мохито. Через секунду в его руке оказывается половинка лимона, и он ловко цедит сок в бокал.

– Как тебя зовут? – наконец спрашивает он, с улыбкой подвигая ко мне готовый напиток.

– Лера, – не вижу причин лгать и юлить. Мы всё равно больше никогда не встретимся. Не в этой жизни. А там, в другой – надо думать, у меня будет другое и имя.

– А я Семен, можно просто Сэм, так зовут меня друзья.

– Хочешь дружить? – хмыкаю я, особо в это не веря.

– Не дружить, – честно отвечает он и красноречиво замолкает, позволяя мне самой додумать правильный ответ.

– Жаль, – переняв его манеру, я разочарованно вздыхаю, – ведь мое главное правило в отношениях – это дружба на первом этапе. Если дружба никак не выходит, то и взаимопонимания с уважением ждать не стоит, – пожимаю плечами. – Это будет либо односторонняя болезненная любовь, либо страсть без любви. Ни первого, ни второго мне не надо. Надеюсь, с этим вопросом разобрались, и ты не ждешь, что ближайшие ночи я проведу с тобой.

Иногда я забываю о своих страхах и вполне здорово общаюсь. Но стоит вспомнить о них, как на меня нападает чувство давления со всех сторон. Малознакомая обстановка, человек рядом, беспечная беседа, легкость – рано или поздно этому приходит конец.

Позвоночник напрягся, мысли закрутились. Передаю суетливо свой шедевр Семену, немедленно хватаю свой бокал и выхожу из-за стойки, делая вид, что занята пробой вкуса, и игнорируя его недоумение.

Я схлопнулась – со мной такое бывает, и в такие моменты пропадает вся моя вежливость, чувство такта, желание говорить с кем-либо и надобность в осуществлении поставленных целей. Уйти бы подальше от людей – вот моя задача, вот моя пелена на глазах.

Я нервничаю – и, как правило, срабатывает два защитных механизма. Первый – я замолкаю, потому что мышление рассыпается, ухожу в себя и кое-как настраиваюсь просто слушать собеседника, второй – высшая степень невроза, когда в голове срабатывает красная кнопка и ты либо больше не можешь находиться там, где находишься, и уйдешь, либо вспылишь напоследок, наорешь и все равно сбежишь. В эту минуту со мной происходит как раз последнее: первый этап я проскочила, стеснительность не смогла надолго задержаться в моем сознании, и теперь слепая потребность в срочном отчуждении делает меня совершенно другим человеком. Раздражительным, грубым и где-то даже смелым.

– Спасибо, очень вкусно, – бросаю я и тороплюсь к выходу.

– Эй, подожди! – Он догоняет меня и сжимает мой локоть. – Ты куда?

– К отцу, – роняю я нервно через плечо и грубо освобождаю руку, но он идет за мной.

– Я что, обидел тебя? Нормально же разговаривали, что случилось?