С тобой я не плачу

С тобой я не плачу
Энни Янг

ОНА одна. Её не понимают родители, у неё нет парня, но есть одна большая страсть – балет. Только, танцуя по ночам в балетной студии, она раскрывает душу и эмоции, которые в остальное время держит в себе, не показывая людям истинную себя, свои мечты и боль.ОН возникает перед ней внезапно, помогает ей выпутаться из неприятной ловушки, в которой она оказалась, а потом они встречаются снова… в том клубе. Случайность или судьба? У него удивительно спокойные зеленые глаза, он уверен в себе и, говорят, ни к кому не привязывается. Вокруг него всегда много девчонок, но ни одна из них ему по-настоящему не интересна. До встречи с ней.Рядом с ним чувствуешь себя свободной и цельной. Кажется, нет ни единого шанса противостоять шарму прекрасного дикого принца, но что-то идет не так. Его улыбка, его вызывающее поведение, его нечитаемый загадочный взгляд – всё не то, чем кажется. Она влюбилась в плохого парня? Не может быть!

Энни Янг

С тобой я не плачу

Пролог.

Почему девочки западают на плохих парней?

Потому что они – эти брутальные мужчины – визуально бесстрашны. Их образ жизни – нарушать границы. Правила. А что у каждой девочки в голове? Рамки, за которые нельзя выступать – осудят. Страшно делать что-то непривычное и идти наперекор родителям и стандартам благополучной жизни. Ведь так правильно. Так принято. Так должно быть. Только так… А вот это уже плохо. Это некрасиво. Порочно. Стыдно… Так у хорошей девочки зарождаются тайные, иногда неосознанные, желания – перейти черту и освободиться от гнета тех людей, которые отравляют твою жизнь запретами и ежедневными нравоучениями. Внутри зарождается бунт: какого черта? Откуда вы все знаете, как правильно? Да кто вам это сказал? Ангел праведный, спустившийся с небес?

Хорошо, всё это, конечно, спит внутри до поры до времени. Ты притворяешься хорошей. Соглашаешься, потому что так "правильно". Не споришь, потому что скандал нам ни к чему. И так паршиво и муторно в душе, непонятно, чего хочешь от жизни, маешься с выбором собственного пути – в самом деле, лучше не нагнетать и послушно глотать "таблетки для проживания жизни", которыми тебя пичкают изо дня в день «заботливые» родители и «умные» знакомые. Пусть – мне всё равно, говоришь ты. Ибо тонны смелости на то, чтобы поконфликтовать с размахом, брать неоткуда. Силы духа опять же отродясь не было. И постепенно ты привыкаешь, заставляешь себя верить всем этим знающим-толк-в-жизни-профессорам, держишься тише воды, ниже травы. Потому что так проще, не энергозатратно, почти не больно, не травмирующе. Ну и что, что пусто внутри, пережить эту хандру можно, если не ковырять старую мозоль.

Но когда приходит ОН, сметая всё кругом тебя, разрывая картонные шаблоны "идеальной жизни", ты невольно тянешься к такому человеку. В надежде, что он тебя вытащит из того красиво огороженного болота, в котором ты провела всю свою жизнь, не видя свободы; где чувствовала себя белой вороной, чужой среди вроде бы своих. Ты мечтала выбраться наконец из мира диктаторства в мир иной, пусть и незнакомый, но не такой невыносимо консервативный.

Ты не раздумывая позволяешь ЕМУ утянуть тебя за собой, а себе – легко набраться смелости уйти… за ним. Ведь до встречи с ним ты ужасно боялась не справиться – одной всегда тяжело идти против системы. Но если рядом есть кто-то, кто давно вышел из системы, в которой застряла ты, более того, почувствовал вкус новой жизни и она ему нравится, – ты смерть как желаешь сделать то же самое. С появлением в зоне радара нового человека, равнодушного на чужое мнение, свободного, почти дикого, ты понимаешь, что ты в этом мире не один, кому хочется что-то изменить. Кому не нравится современное общество и общепринятые жизненные цели. Ты не одинок, теперь вас двое и нужно стать еще ближе. Пора сбрасывать оковы и вдохнуть полной грудью.

Так работает мозг девушки, разругавшейся с предками и ушедшей из дома. А родители винят во всём плохую компанию, с которой их дочь связалась. Не видя собственных ошибок. Бывает, люди иногда слепы. Они в этом не виноваты, угол обзора у каждого свой. Но виноваты в том, что у них нет желания понять близкого человека. Родители продолжают быть категоричными, отдаляя тем самым от себя дочь. Ругают, орут, манипулируют. Это так мерзко, видели бы они себя со стороны…

Часть первая. Падай и страдай.

Глава 1. Пусть он придет

27 сентября 2019.

Пятница.

Отрепанные розовые пуанты сломанными игрушками брошены на полу – когда мне грустно, я способна танцевать всю ночь. По правде сказать, не понимаю, откуда берутся для этого силы. Удивительное явление, правда же? Но самое фантастическое – это возможность не замечать время, что протекает мимо меня, пока я живу в музыке и танце, превращая несколько долгих серых часов в одно яркое масштабное мгновение счастья и свободы. Ночь – время свободы. Ночь – единственное место, куда я готова нырять открытыми глазами. Ночь – время для бесстрашного раскрытия себя миру. Когда все спят, когда никто не видит. И мне безумно нравится, что ни один человек не может меня видеть в этом бальном зале, пока я тихонько плачу одна.

В сущности, нет особых причин для слез, просто я устала. Опять. Уже третий раз за этот месяц выхожу из равновесия, прихожу сюда и остаюсь до утра, снова и снова обманывая родителей. Ночую у подруги? Верно, именно этой сказкой я их и кормлю всякий раз, когда в груди становится невыносимо тесно от непролитых слез, а душа требует душераздирающего, агрессивно-нежного балета. Так я и живу. Ложью прокладываю себе дорогу хоть в какое-то подобие интересной, увлекательной жизни, ибо в остальном мне очень часто кажется, что я просто существую в угоду интересам других и их жестоких желаний.

Но нужно возвращаться в реальный мир и собираться на учебу. Поэтому я устало тянусь за испачканными пуантами, поднимаюсь и, оставляя скупые, почти незаметные алые следы на паркете, морщась, но стойко преодолевая вполне терпимую боль в пальцах отважных стоп, иду в женскую раздевалку, чтобы встать под душ и взбодриться.

Я поспала всего два с половиной часа, но это того стоило. Танец лечит душу. Ощущаю себя лучше, чем накануне. Выпью магний, пожалуй, в этот раз капсул четыре, – и буду похожа на человека, уповая сбежать от стресса и утомленного настроения.

Вода, окрасившись в бледно-красный, стекает с пальцев ног, бежит в слив и исчезает, постепенно становясь совсем прозрачной. Пошевелив нижними фалангами и убедившись, что пальцы почти целы, я беззаботно откидываю назад голову, проводя ладонями по мокрым, гладким волосам, и подставляю лицо иглам едва теплых струй. Идеальная температура – и бодрит, и окоченеть получится не сразу. Но прежде чем это могло бы случиться, я выключаю кран и, отодвинув стеклянную дверь, ступаю на кафель. В личном шкафчике беру полотенце, неспешно вытираю всё тело, а потом, одевшись в джинсы и пуловер и закинув влажную ткань на радиатор отопления – Лиза уберет и аккуратно вернет сухую вещь в мой шкафчик, забираю с полки свою сумку и верхнюю одежду и хлопаю железной оранжевой дверцей. Уходя, проверяю свет и выхожу.

В парадных дверях, на выходе, сталкиваюсь с Каролиной, племянницей Лизы – хозяйки балетной студии. Что эта бедняжка здесь делает в такой ранний час?

– О, привет, Каролина, – я улыбаюсь ей, машинально пропуская девушку внутрь. Повернувшись лицом к ней, застываю на пороге, готовая в любую секунду сыграть в упрямого экстраверта, если того требует ситуация. – Не ожидала тебя здесь…

Она неуверенно замедляет шаг, однако моя попытка продолжить общение не дает ей сбежать, если вдруг у девушки возникла такая малодушная мысль, и Каролина в итоге, как и ожидалось, останавливается. Взявшись за шарф побелевшими от сентябрьского холода пальцами, медленно и спокойно начинает его распутывать вокруг шеи и смотрит на меня.

На лице юной девушки отпечаток глубокой пустоты и равнодушной печали. И вежливый выдержанный взгляд, порой слишком умный и сильный, прямо как сейчас. Для семнадцатилетней девушки это не есть норма, но причина мне хорошо известна.

Дверь позади меня закрывается, и холодный воздух практически сразу нейтрализует тепло помещения. Отопление здесь что надо.

– Что-то случилось? Почему ты здесь? Еще восьми нет. Подожди… – я слегка хмурюсь, – сегодня же пятница, почему ты не в школе?

Она достает из переднего кармана коричневого кожаного рюкзака свой смартфон, быстро набирает что-то в заметках и показывает мне экран.

"Ничего не случилось. Просто захотелось позаниматься перед вторым уроком. А от физры я освобождена, как ты знаешь"

– М-м, ясно. – Я снова улыбаюсь, а Каролина пару секунд пишет что-то еще и поворачивает телефон, чтобы я смогла прочитать.

"А ты?"

Коротко, невнятно, но я понимаю, что она задается тем же вопросом, что был адресован ей. Что я здесь делаю. Ведь, насколько теперь ей известно, я пришла в студию куда раньше неё, ибо уже оттанцевала свою партию и собралась уходить.

– Часок позанималась, тоже захотелось перезагрузки, – с губ легко срывается безобидная ложь. Если она безвредна, так почему не соврать? – Ладно, я пойду. – И с беззлобной ухмылкой добавляю: – Мне, в отличие от беззаботных и везучих школьниц, сегодня к первой паре. Преподаватель – зверь, и отмечает отсутствующих. Еще встретимся. Пока.

Получив в ответ понимающий, почти равнодушный кивок, я толкаю дверь на улицу.

Каролина. Эта девушка не разговаривает с начала лета, когда в ужасной автокатастрофе погибли ее приемные родители и любимый старший брат. Диалоги ведет посредством электронных заметок, и я в какой-то мере завидую ей: нет нужды говорить с людьми напрямую, а смс-общение с немой никогда не бывает долгим, так что никто особо не обременяет тебя лишней болтовней и сплетнями, ходящими в народе. Ты вне системы, и это замечательно.

Сейчас она под опекой младшей сестры своей матери. Что нас связывает? Не кровно-родственные связи, но их вполне можно назвать условно-родственными. Ведь Лиза, её тетя, входит и в мою семью тоже – женой младшего брата моего папы. Мы с девочкой не особо общаемся, так пересекаемся время от времени в студии или на больших праздниках. Наверное, из-за возраста – у нас три года разницы. Или еще из-за чего-то: например, отсутствием духовного притяжения друг к другу, такое тоже часто бывает в мире. Не всем суждено стать друзьями только потому, что вы каким-то нелепым образом связаны до конца ваших жизней.

У меня есть одна подруга, Алекс, и мне её достаточно; на большее количество людей, думаю, меня не хватит, не люблю коммуникацию и те формы интеграции в массы, где приходится изображать из себя веселую оторву, которая загнется без очередной дозы болтовни-ни-о-чем. Я предпочитаю делать всё одна, либо с Алекс, но больше – всё же одна. С парнями встречаюсь, но недолго: им так и не удалось меня очаровать.

Ни одному не удалось. Поначалу я вхожу в контакт и позволяю ухаживания, потому что мне нравится, что я им нравлюсь. Что они находят во мне что-то особенное, из-за чего готовы ухлестывать за мной и пасть ниц, помахивая своими дурацкими банковскими карточками – ладно, возможно, я утрирую! – или рассказывая о своей ангельски-замечательной матери, которая буквально горит со мной познакомиться (тут уж не утрирую, был подобный эпизод в моей биографии). Но едва состоится наш первый поцелуй, я теряю интерес к парню, ибо обещанных чувств от этих отношений я так и не получаю. Где эти сумасшедшие искры в сердце, задаюсь я вопросом, где огненное возбуждение, когда меня лапают мужские руки? Где, черт возьми, безграничная нежность? Разве не должна я растворяться в поцелуе, как в чем-то страстно-притягательном, имеющим контроль над телом и разумом? Почему не подгибаются колени? Почему так скучно? Почему порой противно? Почему слюняво, и не единого намека на любовный взрыв?

Всё просто – я не доверяю людям, а парням и подавно. А без него, доверия, я не могу любить. Любовь с первого взгляда – это миф или прерогатива глупых, незрелых девчонок. Хотя даже во втором случае я не понимаю, что за процессы протекают в их соломенных головах? Я честно не понимаю, как можно влюбиться в незнакомца. Это не логично и не возможно. С первого взгляда – это влюбиться во внешность что ли? Какая дичь! Мозгом надо влюбляться, только мозгом в другой мозг!

Но как бы там ни было, я хочу влюбиться, хочу довериться, но пока, к сожалению, это невозможно: пока в моей жизни нет подходящего человека на роль того, перед которым можно предстать голой. Нагой во всех смыслах. Я знаю, что всё зависит от меня и моих страхов, что я сама должна впустить в себя наконец кого-то, а не ждать якобы-подходящего-парня. Однако я продолжаю верить, что поступаю правильно, не предпринимая никаких особых попыток завести с кем-то глубокие отношения. Пусть он придет, молю я. Пусть придет и станет инициатором ураганной стихии, которую я не смогу игнорировать и как-то от нее спрятаться, как-то отрезать от себя. Мне нужен тот, которому я стану небезразличной настолько, что у него и мысли не возникнет отступиться. Он должен идти напролом, любыми – человечными, безусловно, – способами добиться меня, мило бесить, раздражать и идти вперед. Ко мне, и ни шагу назад. Я должна чувствовать, что не пожалею. Что ему это действительно нужно. Я нужна ему – вот, что нужно мне. Уверенность, что мое доверие не убьют одним прямым ударом в сердце.

Глава 2. Больной придурок

Вечерние платья, деловые костюмы, игра скрипачей, огни повсеместных фонарей и шампанское – на территории особняка семьи Шприц сегодня светская гулянка. Мой отец работник рекламной компании "Нью-Чешпри", и он тоже приглашен.

Что здесь забыла я? Ничего, это папа забыл рабочий ноутбук своего коллеги дома, который закончил чинить накануне важной презентации, и мне пришлось перелезать через высокий каменный забор, ведь меня нет в списках гостей, а у входа стоит бдительная охрана в лице двух амбалов с двумя парами опасных глаз. Я могла бы позвонить отцу, но скорее всего он уже давно опрокинул в себя пару рюмок чего-нибудь крепкого и на потеху остальным липнет ко всем с желанием потанцевать или с кем-то вступить в спор. Когда выпьет – я его ненавижу. Позорище.

Не хочу его видеть пьяным, у меня даже повод для этого есть – лужайка перед белокаменным трехэтажным домом с множеством веранд, садовых дорожек и дополнительных развлекательных построек охвачена громкой музыкой, в которой нет ни единого шанса ответить на звонок. Его никто даже не услышит.

Поэтому я спрыгиваю с забора в вишнево-яблоневый сад, осторожно, стараясь не потревожить чехол-рюкзак за спиной, где спрятан от повреждений чужой ноутбук. Отдам его прямо в руки копирайтеру Валентине – и назад таким же путем. Нет ни малейшего желания оставаться здесь подольше. Да и оделась я не по случаю, кеды и кожанка явно имеют контраст с развернувшимся здесь мероприятием. Я не вписываюсь в этот цветущий сад, я невинная бабочка, а кругом одни зверски голодные шмели.

Мой мобильник звонит, когда я уже выбираюсь из сада и ступаю на каменную дорожку.

– Да, Алекс, – нервно оглядываясь, прикладываю я к уху телефон и застываю в нерешительности, куда бы лучше пойти. Пытаюсь взглядом уцепить образ нужной женщины – пару раз я видела Валентину, папину коллегу. Первый раз был, когда та пять дней назад притащила ноутбук для починки к нам домой и быстро испарилась. Второй – когда я залезла в общий чат их компании на запароленном отцовском компьютере – пароль я с легкостью взломала – и посмотрела фотографии с ней, ибо совершенно забыла, как та выглядит.

– Не хочешь сегодня со мной в библиотеку? – спрашивает подруга.

– Заманчивое предложение, но я пас, – стараясь говорить негромко, отказываюсь я и, наконец, выбираю направление: будет лучше, если я все-таки перестану изображать лжестатую или глупого воришку, заблудившегося на месте преступления.

– Почему шепотом? Лера, ты решила ограбить банк? Почему меня с собой не взяла? – смеется она, а я тем временем быстро перескакиваю ступеньки и поднимаюсь в дом, который расположен на некотором возвышении от основной территории. Наверняка, Валентина там, слишком глупо проводить презентацию на свежем воздухе; куда легче поставить оборудование внутри, чтобы обойтись без дополнительных проводов и удлинителей.

– Алекс, прости, пожалуйста, но сейчас я очень занята. Не могу говорить. Иди в библиотеку без меня, ладно? Встретимся завтра.