Оценить:
 Рейтинг: 0

Темное солнце

Год написания книги
2022
Теги
<< 1 ... 19 20 21 22 23 24 >>
На страницу:
23 из 24
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Ну вот! – воскликнула Фефи, затворяя тяжелую резную дверь.

Она отослала продавщиц и двух охранников. Прислонилась к створке и стала меня разглядывать, облизывая губы.

– Надеюсь, этот шалун в случае нужды сгодится и будет иметь успех: все от него без ума.

Перспектива проверки, нагнетание обстановки не могли меня не беспокоить. Но я решился. Фефи это заметила. Ее ресницы дрогнули. В глазах промелькнул страх.

– Сколько лет дал бы он мне? – обронила она.

До сих пор я замечал лишь ее очарование, живость, заливистый смех, молочную белизну кожи. Присмотревшись, я понял, что ей под сорок, в те времена возраст почтенной зрелости. Почуяв в этом вопросе подвох, я грубо ответил:

– В самый раз, чтобы я тебя захотел.

Она зарделась, как девочка, легко подскочила ко мне, схватила за руку и увлекла наверх, в свои покои.

Мы вошли, и служанки тотчас исчезли из спальни, напоенной чувственными ароматами с древесными и пряными нотками, которые приглашали расслабиться.

Не мешкая, мы бросились на широкое ложе, окруженное тонким покровом для защиты от мошкары, и сплелись в объятиях.

Это было весело. Это было просто. Это было забавно. Фефи много смеялась, смех был последним бастионом ее стыдливости. Моим ласкам пришлось быть настойчивыми и упорными, чтобы они ее насытили и загасили последние всплески веселья. Я этого добивался шаг за шагом, и Фефи становилась все отзывчивей, не утрачивая игривости. Отныне я перестал себя спрашивать, кто я и что здесь делаю: я был самим собой и делал то, что было должно. Доставляя ей удовольствие, я и себя не обделял. Уж не знаю, что мною двигало, воля или желание, но орудие мое во славу Фефи встало.

Описывая эту сцену сегодня, я анализирую свои глубинные побуждения. Я себя не принуждал. В моем порыве доставить удовольствие той, которая велела мне это сделать, толпились разные импульсы: разочарование, гнев, возрождение чувств, долгое отсутствие женщины, восторг прикасания к женской груди, эйфория поцелуев лона, его запах, страсть погружения во влажную плоть, вкус ее кожи, радость от ее радости. Я получил свое. Я даже ликовал, то была смесь экстаза и исполненного долга. Хоть впоследствии я и осуждал проституцию, сейчас, в Мемфисе, в объятиях Фефи я не испытывал никакого насилия.

– О, помедли, помедли.

Я удивился, что она перешла на «ты», и решил, что она обращается к кому-то другому. Она заметила это и исправилась, взвизгнув:

– Пусть он помедлит!

Ее интимная плоть так тонко ощущала мой пыл, что она угадала миг, когда я готов был взорваться. Я шепнул ей куда-то в шевелюру:

– Не важно, мы начнем снова.

– Нет.

– Обещаю, что я удержусь.

Она решительно оттолкнула меня и проворчала почти материнским голосом:

– Хорошо трахается тот мужчина, который удерживает себя.

– С женской точки зрения.

– И мужской тоже. Пусть он мне поверит! Пусть сдерживается! Сожмется! Стиснется!

– Но это больно.

– А разве мне не бывает почти больно?

Она осыпала мне шею поцелуями и прошептала:

– Пусть он не ерепенится! Знавала я уйму шалунов, собаку на них съела.

Меня не беспокоило, что к нашим объятиям она приплетала своих прошлых любовников, это даже успокаивало: Фефи напоминала, что наша возня – это всего лишь эротические игры и никакого серьезного увлечения в них нет. И я покорно заставлял себя притормозить, когда волна наслаждения поднималась.

Но наша взаимная жажда не иссякала, и мы долго резвились в упоении, сплетались, слипались, напрягались и расслаблялись. Но вот я снова завопил, что сейчас кончу, и она удержала меня в себе. Я взревел от счастья. Она взвыла. Мы задыхались, пыхтели, сердце неслось вскачь… и скатились на пол, на козью шкуру.

Когда я очнулся, закат уже воспламенил небо, еле видимое сквозь кисею, защищавшую от москитов.

Фефи успела привести себя в полный порядок: оделась, надушилась и накрасилась. Она любовалась собой в зеркале и задумчиво жевала пирожки. Заметив, что я потягиваюсь, она, будто застигнутая врасплох, торопливо проглотила последний кусок.

– Да, конечно, мне надо бы отказаться от тигровых орешков[31 - Тигровые орешки, или земляной миндаль – это съедобная чуфа, водяное растение с сочными клубнями, которые очень богаты питательными веществами. Из его муки, меда и масла выпекались пирожки, от которых египтяне и египтянки были без ума.].

В отличие от большинства соотечественниц, Фефи была весьма упитанной, ее грудь и бедра были куда аппетитней, чем то предписывала городская мода, а объяснялось все просто ее страстью к сладостям. Она оторвалась от созерцания своего макияжа, подошла и ткнула меня в нос.

– А этого шалуну делать не следует.

– Чего?

– Дремать после! Женщине можно, мужчине – нет. А если бы увалень, который приносит мне мешки с мукой, разлегся на кухне, ведь он, мол, утомился? Нет, служба прежде всего.

– Это так хорошо…

Она улыбнулась.

– Да, он может сказать: это так приятно.

– Я так думаю, Фефи.

– Это очень приятно.

Она склонилась ко мне и пристально на меня посмотрела.

– Подвожу итог: после высшего удовольствия – клиентки – шалун ласкает ее, баюкает, нежит и исчезает сразу, как только она ему намекнет. Сдержанность и профессионализм. И чтобы никаких храпящих жеребцов!

Она без конца болтала и смеялась, чтобы исключить всякую сентиментальность и самой держаться подальше от эмоций. Сколько в ней живости! Эта женщина была очаровательна, наши утехи восхитили меня. Она не умолкала:

– Итак, я его беру. Этот Ноам не подкачал. Пусть он соберет свои одежки и освежится. Схожу за фигами и финиками.

И она выпорхнула легко, как птичка, хоть и была утомлена нашими любовными играми.

Я вышел на террасу, вокруг расстилался Мемфис. Бесконечные анфилады храма, посвященного Птаху, убегали вдаль, меж ними виднелись пальмы; потом все померкло, и лишь далеко за Нилом чуть розовели дюны.

Странное дело, но вдруг мне все показалось знакомым. Хоть я никогда здесь не был.

Небо все больше бронзовело. И тут я понял, что эти сумерки возвращают меня к вечеру моего появления в Мемфисе, когда барка фараона, направляясь к пирамиде, преградила мне путь. Та же цветовая гамма. Тот же покой. Тот же напитанный солнцем вечерний воздух.

Внезапная мысль поразила меня: фараон! Хорошо ли я разглядел его? Вдруг я вспомнил подробности: эту длинную фигуру, этот странный профиль, это двусмысленное выражение лица – не Дерек ли то был? Нет, в тот вечер такая мысль у меня даже не мелькнула. Но может, не мелькнула она потому, что я и не предполагал его узнать в фигуре фараона. А сейчас его образ явился мне лишь потому, что я что-то заподозрил. Воспоминания дурачат нас! Они так ненадежны… Я прикоснулся к памяти о том вечере, и память подкинула мне несколько пестрых лоскутков. Но можно ли им доверять? Занял ли Дерек место фараона? Носит ли он имя Мери-Узер-Ра?

<< 1 ... 19 20 21 22 23 24 >>
На страницу:
23 из 24