Дай-сан

– Вы должны поверить.

– Она – жена Никуму.

– Что? Не может этого быть!

– И все же, друг мой, это так.

– Ее зовут Моэру.

– Да, – озадаченно нахмурился Оками. – Верно. Он тряхнул головой.

– Жена Никуму! Но как…

– Оками, на ней серебряная сакура, которую я ей подарил…

Какое-то время они молчали. Оками сверлил пристальным взглядом лицо Ронина, пытаясь найти ответ на невысказанный вопрос. Еще даже не ясно – какой вопрос. Ронин хорошо понимал, что сейчас происходит. Именно сейчас их дружба, зародившаяся на Кисокайдо, в припорошенном снегом горном приюте, в высоком ущелье с водопадом, дружба, испытанная металлом и смертью, подвергается настоящему испытанию.

Ветер усиливался. За соджи из промасленной бумаги качался высокий бамбук. Яркие камелии ночью казались черными. Послышалось кваканье одинокой лягушки.

Оками вышел через раскрытое соджи навстречу жаркой темноте. Ронин поплелся следом. Небо было кристально чистым. Казалось, что звезды прожигают небесную твердь прямо у них над головами.

– Цветок вишни с Ама-но-мори? – спросил Ока-ми. – Как к вам попала сакура?

Ронин вздохнул, понимая, что должен сказать ему все. Ему ничего больше не оставалось.

– Когда я был в Шаангсее, – медленно начал он, – это такой большой город на континенте человека, я совершенно случайно наткнулся на одного человека. На него кто-то напал в переулке. Дело близилось к вечеру, там было темно. Я разглядел только, что их было четверо или пятеро. Против одного. Я собирался помочь ему, но не успел. Я прикончил двоих, но они все же его достали. Когда я к нему подошел, он был уже мертв. В руке он сжимал серебряную цепочку с сакурой. Не знаю почему, но я взял ее у него.

Они пошли по направлению к пруду.

– Наверняка он был буджуном, но почему он оказался так далеко от Ама-но-мори, остается тайной.

– Какое отношение это имеет к Моэру?

– Я подобрал ее в Шаангсее. Она пришла в город, больная, голодная, в толпе беженцев с севера. Ее так и оставили бы валяться на улице, если бы я не забрал ее с собой в Тенчо. Потом мы с ней вместе отправились из Шаангсея на поиски Ама-но-мори, и уже на корабле я подарил ей сакуру. Я думал, она погибла… На нас напали странные воины на необычных обсидиановых кораблях, которые плыли над волнами. Понятия не имею, как она сюда попала.

– А почему бы ей здесь и не быть? Ведь она буджунка, – сказал Оками.

Их разделял молчаливый пруд.

– Вы мне не верите?

– Зачем бы ей было покидать Ама-но-мори?

– А зачем было буджуну торчать в Шаангсее?

– Потому что…

Оками стоял спиной к свету, так что его лицо оставалось в тени.

– Ронин, Никуму – вождь сасори.

Лягушка вдруг перестала квакать, услышав приближающиеся шаги. Только цикады стрекотали во тьме.

– Кроме того, он влиятельный человек, пожалуй, самый влиятельный из членов дзеген-сору, совета куншина по важнейшим вопросам политики. Движение сасори возникло у нас недавно. Все они милитаристы – буджуны, недовольные жизнью на Ама-но-мори. Они хотят вторгнуться на континент человека.

– Значит, буджун в Шаангсее был шпионом.

Оками кивнул.

– По предложению Никуму, одобренному дзеген-сору, его заслали туда, чтобы выявить сильные и слабые стороны этого города.

– Но не все буджуны хотят войны.

– Нет, конечно. Только меньшинство. Но за последнее время сасори стали гораздо сильнее. А теперь, когда их возглавляет Никуму…

– А что по этому поводу думает куншин?

Оками только пожал плечами.

– Он ничего не предпринял, чтобы закрыть их движение.

– Оками, вы должны мне поверить. Я знаю Моэру.

– Хорошо. Я допускаю, что и ее тоже могли послать на континент человека.

– Вы не понимаете, друг мой. Что-то здесь не так.

– То есть?

– Она меня не узнала. В ее глазах не было ничего. Ничего.

Шепот бамбука. На поверхность пруда выскочила рыба, мелькнув бледным светящимся пятном.

Оками поднялся.

– Пойдемте.

В доме он приказал собрать еды и подать дорожные плащи.

– Куда мы едем?

– За город. Подальше от Эйдо. На какое-то время.

– Но свиток…

– Никуму будет искать вас, пошлет людей. Мы должны опередить их, уехать раньше.

– Но должны быть и другие…