Чарли Чан идет по следу

В дверях стоял полицейский и с любопытством наблюдал за ним.

– Вы обыскиваете комнату, синьор? – спросил он.

– Разрешите представиться. Я – инспектор Дафф из Скотланд-Ярда.

– Из Скотланд-Ярда? – Видимо, на полицейского это произвело впечатление. – Это вы были с синьорой, которую убили?

– Да, – кивнул Дафф. – И оказался в неприятном положении. Если вы присядете…

– Я предпочитаю постоять.

– Как хотите. Я хочу кое-что рассказать вам об этом деле.

Коротко, как только мог, Дафф рассказал об убийстве Дрейка, смерти Хонивуда и роли Сибиллы Конвей в этом деле. Не уверенный, что это нужно знать итальянской полиции, он опустил ряд деталей и, в частности, не сказал ничего о группе туристов доктора Лофтона.

Итальянец выслушал его рассказ с невозмутимым спокойствием. Когда Дафф закончил, он кивнул.

– Благодарю вас и надеюсь, что вы не оставите Сан-Ремо без предварительной консультации со мной.

– Ну, едва ли, – мрачно сказал Дафф, вспомнив, сколько раз он говорил такие слова другим людям.

– Что вы обнаружили во время обыска, инспектор?

– Ничего, – быстро ответил Дафф.

Сердце его бешено колотилось. Он боялся, что полицейский прикажет обыскать его и найдет письмо Хонивуда.

Некоторое время они смотрели друг на друга. Наконец итальянец опустил глаза.

– Я еще буду иметь честь поговорить с вами в другой раз, – сказал он и вышел.

Облегченно вздохнув, Дафф спустился в свой номер. Надо прочитать письмо, которое Хонивуд написал Сибилле. Он запер дверь, подвинул кресло ближе к столу и достал из кармана конверт. На нем стоял штемпель от пятнадцатого февраля. Значит, письмо отправлено через восемь дней после убийства Дрейка, отметил про себя инспектор.

У Вальтера Хонивуда был очень мелкий почерк. И тем не менее письмо занимало несколько листов.

Дафф начал читать:

«Дорогая Сибилла!

Я пишу тебе из Лондона. По совету врачей, как я тебе уже сообщал, я отправился в кругосветное путешествие, надеясь, что оно пойдет мне на пользу, а вместо этого начались ужасные неприятности. Джим Эверхарт едет с нами!

Я узнал об этом утром седьмого февраля, неделю назад, при довольно странных обстоятельствах.

Когда я поднялся на борт парохода в Нью-Йорке, мне не были известны имена членов нашей группы. Нас собрали всех вместе в момент отплытия, и я всем пожал руки. Я не узнал Джима Эверхарта. Почему? Я видел его, как ты помнишь, один раз, в твоей гостиной, а там было полутемно. Так вот, я пожал всем руки, в том числе и Джиму Эверхарту, человеку, который поклялся убить тебя и меня. И я никогда не подозревал…

Ну, ладно. Итак, мы отплыли. Я никуда не выходил из своей каюты, кроме нескольких раз, чтобы прогуляться по палубе в темноте. Так было до прибытия в Саутхемптон. Мы приехали в Лондон. В первые дни было много экскурсий, но я не принимал в них участия. Должен признаться, что Лондон все еще напоминает мне о нашей любви.

Вечером шестого февраля я сидел в гостиной отеля «Брум» с Морисом Дрейком, членом нашей группы. Я рассказал ему о своей болезни и о том, что плохо сплю по ночам. Особенно плохо я спал последние ночи, потому что обитатель соседнего номера имеет обыкновение просить своего секретаря читать ему перед сном. В ответ мистер Дрейк предложил поменяться нашими комнатами, поскольку он глухой и ему ничего не может помешать. Наши номера находились рядом, и это нетрудно было осуществить. Мы договорились, что все оставим как есть, только поменяемся постелями.

В одиннадцать часов я улегся в постель в номере мистера Дрейка, принял снотворное и быстро уснул. Я не спал так крепко уже несколько месяцев. Проснулся в половине седьмого, так как мистер Дрейк сказал, что хочет встать пораньше – в этот день мы должны были поехать на экскурсию, – и отправился в его комнату.

Одежда мистера Дрейка лежала в кресле, окна были закрыты. Я подошел к постели, чтобы разбудить его, и увидел, что старик мертв.

Он был задушен багажным ремнем.

Сперва я не мог понять, в чем дело. Сама понимаешь, раннее утро, спросонок может показаться что угодно. Потом я заметил на постели кожаный мешочек. В нем оказалась морская галька. Ты помнишь, дорогая? Один из таких мешочков ты отдала Джиму Эверхарту, их было три, не так ли?

Я сел и задумался. Все ясно, Джим Эверхарт где-то здесь, в отеле. Он выследил меня и решил осуществить свою старую угрозу. Негодяй ночью проник в мой номер, совершил свое грязное дело, а на память о себе оставил кожаный мешочек. Он не знал, что мы с мистером Дрейком поменялись комнатами. Бедный старик погиб из-за своей доброты, погиб – да простит мне Бог иронию – из-за своей глухоты.

Если бы ты знала, дорогая, как мне в тот момент захотелось снова увидеть тебя, услышать твой голос! Я люблю тебя. Я полюбил тебя в тот миг, как увидел. Если бы не это, ничего подобного бы не случилось. Но я не раскаиваюсь. Я никогда не раскаюсь.

Решив, что нельзя оставлять бедного Дрейка в моем номере, я перенес его в соседнюю комнату и уложил на постель. Оставался еще мешочек с камнями. Я не знал, что с ним делать, и в конце концов положил его на постель мистера Дрейка. Чтобы уничтожить отпечатки пальцев, я протер его слуховой аппарат и всю мебель в комнате, а затем вернулся к себе. Слава Богу, меня никто не видел в тот момент. Потом я вспомнил, что вечером слуга приносил мистеру Дрейку телеграмму. Он знал о нашем обмене комнатами. Пришлось дать ему денег, чтобы он молчал.

Позже, в холле, мы встретились с Джимом Эверхартом. Он очень изменился, но я узнал его по глазам. Оказывается, он путешествует вместе с нами, но под другим именем.

Пока инспектор из Скотланд-Ярда беседовал с нами, я обдумывал, что делать дальше. Удрать? Но это только навлечет на меня подозрения. Оставался единственный выход: продолжать путешествие рядом с человеком, который рано или поздно убьет меня.

Я долго думал, как обезопасить себя. Наконец меня осенило. Надо пойти к Эверхарту и сказать, что я оставил в надежном месте записку, в которой указал имя своего убийцы, на случай, если со мной что-нибудь случится. Надеюсь, на время это спасет меня. Я приготовил такую записку. Но в ней я не упоминаю имени Эверхарта. Даже если что-нибудь случится, если он убьет меня, старая история не должна открыться. Это повредит твоей карьере, дорогая. Я не могу не считаться с этим.

Сегодня в полдень я передал конверт с запиской члену нашей группы, которого никто не заподозрит. А некоторое время спустя увидел Эверхарта в холле. Я подошел, сел рядом с ним и рассказал о конверте и о том, что в записке указано его имя.

Итак, я еду вместе с группой в Ниццу. Уверен, что Эверхарт ничего мне не сделает, пока мы не приедем туда. А оттуда я приеду к тебе, и мы скроемся. Сомневаюсь, что Скотланд-Ярд помешает мне в этом. Мы должны на некоторое время исчезнуть.

Дорогая, я не скажу тебе, под каким именем путешествует Эверхарт. Ты чересчур импульсивна. Если со мной что-нибудь случится, ты не сможешь молчать и разрушишь свою карьеру. Если в Ницце Эверхарту удастся осуществить задуманное, ради Бога, уезжай из Сан-Ремо к моменту прибытия группы. Отправляйся в Геную, а оттуда первым же пароходом в Нью-Йорк. Умоляю тебя!

Но я надеюсь, что все будет в порядке. По прибытии в Ниццу я дам тебе телеграмму. Мы отправимся куда-нибудь очень далеко, Эверхарт и все остальные уйдут в тень, и мы опять будем счастливы.

С любовью, Вальтер».

Дафф положил письмо в конверт. Острое чувство беспомощности охватило его. Известие о том, что убийство Мориса Дрейка было случайным, не удивило инспектора. Он и раньше подозревал это. Но случайно или нет убит Дрейк, преступник должен предстать перед судом. Теперь его вина утроилась. Кто же он? Тайт? Кеннуэй? Вивьен? Лофтон? Росс? Или, может быть, Фенвик? Нет, едва ли Фенвик причастен к убийству Сибиллы Конвей.

Дафф сжал губы. Происшествие в лифте не давало ему покоя. Он спрятал конверт в чемодан и вышел из номера.

В вестибюле в одиночестве бродил Лофтон. Инспектора поразил его вид. Лицо Лофтона было бледно, в глазах застыл ужас.

– Боже мой, что опять случилось? – бросился он к Даффу.

Инспектор холодно ответил:

– Жена Хонивуда убита в лифте на моих глазах. Она хотела сообщить мне имя убийцы Дрейка и своего мужа. Убийца – член вашей группы.

– Моей группы? – тупо повторил Лофтон. – Да, теперь я верю. Раньше я не допускал такой мысли. – Он пожал плечами. – Зачем ехать дальше? Это конец.

Дафф взял его под руку и отвел к окну, увидев, что из ресторана выходят люди.

– Вы не правы, путешествие надо продолжать. Но вы должны повиноваться мне. Слушайте внимательно. Сибилла Конвей – не член вашей группы. Местная полиция пока не знает подробностей. Ваших туристов допросят, как и остальных обитателей отеля, и через день или два вы сможете уехать. Вы продолжите путешествие, как будто ничего не произошло. Вы поняли меня?

– Да. Но многие знают о случившемся…