Исторический орнамент

ОРФЕЙ

Я расскажу тебе о любви и страдании. Даже скалы роняют слезы, слушая песню, поймешь и ты, и отпустишь Эвридику.

АИД

Меньше фантазии. Ад и поэзия несовместимы. Ад – это темнота, в которой нет места поэзии.

ОРФЕЙ

Даже черные души раз в жизни испытывают благость вдохновения.

ПЕРСЕФОНА

Мы слушаем тебя, Орфей.

ОРФЕЙ

Мне снился сон…

Представьте: лето на исходе. Рано утром восходит солнце. Леса, луга, поляны покрываются холодной росой. Воздух полон аромата, дышится легко. Ко мне сквозь рощу кипарисов текут друзья, спешат проститься – я в гробнице. С последним поцелуем ко мне клонится Эвридика. И слышится мой голос: Прощай, жена. Какие б унижения и испытания я не перенес – ты была мне опорою, защитой и наградой. Прощаюсь с миром: в жизни мне лишь слово, любовь и воздух надо.

Я проснулся. Все есть: и солнце, и луна, и воздух, и друзья. Любимой нет; той женщины, что была вдохновением, чьи поцелуи, как пылающая звезда, чьи ночи – раскаленная бездна.

Если боги отказывают мне в смерти – верните Эвридику, чтобы жить.

АИД

Прекрасная песня. Ты истинный поэт, но что с того?

Все в мире подчинено порядку судьбы. Мойры плетут свою нить, Фемида взвешивает на весах ваши грехи, Феб объезжает землю на колеснице, смертные умирают, царства погибают, боги исчезают – и ничто не меняется, смерть бесконечна и благостна. И боги подчиняются этому порядку – я ничего не могу изменить.

ОРФЕЙ

Но и река может вспухнуть от слез и выйти из берегов, птицы – закричать человеческим голосом, рыбы взмолиться, звери застонать, гранит распахнуть замурованную душу, незыблемая твердь земли заколебаться, если лишить их любви.

АИД

Смерть непреклонна.

ОРФЕЙ

Но ты ее повелитель.

АИД

Я не могу отдать приказ, опровергающий мою власть.

ПЕРСЕФОНА

(Иронично). Не бойся, никто не лишит тебя власти. Мало жаждущих заточить себя в подземелье.

АИД

Дорогая, ты рассуждаешь по-женски. Я знаю, ради глотка свежего воздуха, ясной лазури и ласк прыщавого смертного юнца, ты готова сбросить юбки и отдать венец. Ты не понимаешь наслаждения власти над душами, власти повеления и наказания.

ПЕРСЕФОНА

Твоя власть жестока, но и в жестокости ничтожна. Даже вечные муки не отличаются разнообразием: Данаи без конца носят воду в бездонный сосуд, – у нас вечно налито, грязь, и трон отсырел. Сизиф катает свой камень – шум как от взлета реактивных лайнеров. Тантал воет от ужаса, голода и жажды. И этому нет конца. Мы наказаны больше, чем они.

АИД

Мое наказание – вечный брак с тобой.

Когда Тесей Персифой потребовал тебя, ты ласточкой встрепенулась, рвалась на свет божий. Пойди, посмотри на женишка Персифоя – он без конца проклинает тебя за то, что усажен на каменную скамью. Я же не только тысячи лет разделяю с тобой трон, но и пререкаюсь.

ПЕРСЕФОНА

Оставим эти дрязги. Цепи брака страшнее тьмы подземелья. (Орфею). Милый юноша, что внушило тебе страсть к песнопению?

АИД

(В сторону). Светская любезность.

ОРФЕЙ

Не знаю. Апполон витал надо мною еще в младенчестве. Как только начал я различать предметы, соединять их названия и выявлять суть, я стал давать им свои определения, я видел душу каждой вещи, говорил с ней, сочувствовал и сострадал. В деревьях я разговаривал с Дриадами, в воде – с Нимфами; красота розы поднимала меня на Олимп, звезды бросали в бездну мироздания. Иногда я как Икар парил подле солнца, смеялся или ссорился с ним.

АИД

Поэтические восторги мне непонятны. Что-то лицемерно-слащавое есть в них. Излагать свои чувства в словах и рифмах доставляет тебе удовольствие?

ОРФЕЙ

Это дыхание…

ПЕРСЕФОНА

И все же?..

ОРФЕЙ

Поиск слова – тяжелее сизифовых трудов. Бывает, что от напряжения выступает смертный пот, кровь выходит через поры, жилы лопаются. Чувства и страсти так сильны, что ты подчиняешься им как раб, и, кажется, готов отринуть весь мир, чтобы найти точное слово, иначе – смерть.

ПЕРСЕФОНА

Тогда что же такое – твоя поэзия?

ОРФЕЙ