Пепел чудес

Альмигор кивнул.

– Узнаю их скупость. – Шендар раздраженно сплюнул, в слюне его золотистые мелькнули искры.

– Город не принадлежит им. – Альмигор надеялся, что так будет и дальше. Вопреки всем стараниям гатриан, власти города отказывались признать их покровительство. Требуя только разрушения храмов, изгнания богомольцев и доступ к имеющимся в регионе природным ресурсам, гатрианы готовы были вознаградить за то технологиями, продлевающими и облегчающими жизнь, но не все земные владыки считали достойным для себя покориться воле армиолов. Сам Альмигор полагал, что в большинстве случаев нежелание правителей идти на условия армиолов происходило из тщеславия и гордыни или же было попыткой выторговать больше, чем предлагалось. С течением времени города и представлявшие собой их объединения государства принимали условия гатриан. Слишком велико было оказываемое ими давление, да и не было на земле армии, способной противостоять гатрианам, не говоря уже о беспримерной мощи армиолов. Желая выглядеть справедливыми и милостивыми, в случае с городами, не принадлежавшими полностью почитателям Создателя и не подчинявшимися их власти, гатрианы редко когда производили насильственный захват и только в исключительных случаях вмешивались в человеческие отношения, даже если угрожали те разрушительными и обильными на жертвы конфликтами.

– Ничто в этом мире не принадлежит им. – Шендар взмахнул рукой, поймав в кулак рубиновую муху. – Они не имели права появляться здесь во плоти.

Казалось, что окружающий их зловонный хаос ничуть не беспокоил его. Временами он даже отстегивал маску и улыбаясь, делал глубокий вдох или же приподнимал очки, с интересом осматривая все вокруг, как будто все здесь было непредсказуемым чудом, изумлявшим и восхищавшим его в той же мере, в какой его присутствие удивляло Альмигора. Подавив исходившее от него ощущение существа неземного, бесплотного, не способного присутствовать в действительности и совершив то, должно быть, посредством чудотворных возможностей своих, Шендар, несмотря на все старания свои, выглядел среди прочих пустынников возмутительным самозванцем. Походка его, как ни старался он изменить ее, полнилась напряженной легкостью, встретить которую невозможно было у тех, кто едва не высох под плавящим песок солнцем. Движения его слишком резкими и яростными были для того, кто привык экономить силы в песочной ярости. Но все же ему удавалось оставаться почти незамеченным, тогда как сам Альмигор служил неизменной мишенью для плевков и струй мочи и сопровождаем был презрительными и непристойными насмешками, ибо все в нем выдавало городского жителя, выбравшегося в пустыню для развлечения, поисках приключений или откровения.

– Эй, святоша! – солдаты кидались в него острыми черными семенами незнакомого ему фрукта, величиной с половину его ладони. – Как дела с прозрением? Создатель ответил тебе?!

Стиснув зубы, он опускал голову, созерцая свои потертые ботинки. Шендар смеялся вместе с солдатами.

– А они правы, брат! – рука его, оказавшись на плече Альмигора, отняла у него зной. Прикосновение отозвалось улыбчивой прохладой, сделало дыхание легким и приятным, испепелило усталость, уничтожило боль в левой ноге. – Не стоит облегчать себе путь к прозрению.

– О чем ты, брат?

– Так легко прорваться к истине на широкой спине страдания, попробуй сделать это во время уборки квартиры.

Альмигор с сомнением уставился на Шендара, но не заметил в нем ни насмешки, ни высокомерия. Сомкнув губы, он заставил себя не принимать за мудрость те нелепые слова. Истина об этом мире скрывалась под поверхностью луны армиолов и кроме них только сам Шендар да другие небесные существа, если наличествовали они, могли претендовать на знание ее. Смертным же оставалось лишь надеяться на то, что в противоречащих друг другу древних книгах имелось все же знание об этом мире и истоках его, причинах и способе его создания, равно как и сотворении человека и прочего живого и того, чем должно завершиться всеобщее то существование. Среди множества церквей и сект почитателей Создателя находились и считавшие, что, освободившись из заточения, он откроет человеку все знание о вселенной и что именно для недопущения того ревнивые армиолы подняли свой возмутительный бунт.

Когда ворота города предстали перед ними, Альмигор замедлил шаг, размышляя и вспоминая. Ему доводилось слышать о возможности подкупить некоторых из стражников, даже если принадлежали они к гатрианской гвардии. С собой он имел все свои накопленные средства, достаточные для четырех месяцев его обычной жизни, но все же сомневался, что сможет убедить солдат отключить на минуту установленный на воротах детектор. Потворствуя армиолам, в ответ на строительство больницы в городе, городской совет пошел на установку того устройство и размещения небольшого гарнизон гвардии, всего две сотни солдат, в случае столкновения с чем— либо, имеющим явно выраженное божественное происхождение обязанных прежде всего отправить сообщение на ближайшую гатрианскую базу.

– Что случилось, брат? – Шендар снял ненужную больше маску, оставив ее болтаться возле шеи.

– Видишь это вздутие на арке? – Альмигор движением глаз указал на требующее внимания место.

Шендар постоял мгновение, после чего, скинув с плеча сумку, одновременно бросил поверх него взгляд за спину.

– Устаревшая модель. Гатрианы не слишком заинтересованы в этом городе.

– Здесь есть только соль и немного лучевой руды. – Альмигор пожал плечами. – Я не знаю, как нам пройти незамеченными.

– Не беспокойся брат. – Шендар улыбнулся словно игрок в мутлариб, уверенный в своей победе.– Я уверен, что мне удастся совершить маленькое чудо.

С этими словами он развернулся и направился прямо к воротам. Альмигор последовал за ним, несмотря на все уже увиденные им чудеса уверенный, что детектор отреагирует на их присутствие. Он видел, как это происходило. Солдат, смотрящий на экран детектора менялся во взгляде, прикасался к устройству на ремне и почти в то же мгновение соратники его появлялись с двух сторон ворот, на ходу заряжая и снимая с предохранителей оружие. Альмигор был уверен, что одновременно с этим отправлялся и сигнал в крепость гатриан, откуда могла быть выслана наблюдающая машина или существо, а при необходимости и несколько воинов со стаями злобных ульнаров. В тот единственный раз, когда он наблюдал действенность детектора, солдатами был задержан великий проповедник Карвинан, надеявшийся, что не привлечет внимания в одеждах потертых и старых, слоями выцветшей серой ткани обматывавших его хрупкое тело, более подобающих неудачливому охотнику на ящериц. На допросах, демонстрировавшихся городскими проекторами, он, смущаясь, удивлялся своей видимости для детектора, ибо не полагал в себе достаточно святости. Глядя на того человека, являвшего собой смиренный покой, на короткую его светлую бороду, гладко выбритый череп, сощуренные в насмешливой уверенности голубые глаза, Альмигор не находил в нем ничего, способного выделить этого мужчину из городской толпы. И все же был он известным проповедником, автором книги, утверждавшей ложь армиолов, уверявшей, что не под силу было им пленить Создателя и что Он, скорее всего, ушел, покинул своих двуличных и склонных к предательству детей и что только для установления власти своей создали армиолы историю о великом пленении. Воистину, святость была в том человеке, подтвержденная гатрианами. Один из них появился вскоре в городе и увез с собой проповедника. Говорили, что был тот казнен в защищенных от любого излучения подземельях гатрианской крепости. Альмигор не верил рассказам о пытках и опытах, творимых гатрианами над святыми людьми. Воины те были известны как противники ненужного насилия и везде, где было возможно, старались избежать жертв, если только не шла речь о преданных и не желающих отрекаться от Создателя поклонниках Его. Сам Альмигор не сомневался в своей неминуемой смерти, доведись ему оказаться в руках гатриан. Отказываться от своих убеждений он не имел намерения, а любую связанную с этим ложь легко различили бы и сами гатрианы и чувствительные их устройства. Допуская, что Карвинана могли некоторое время держать в гатрианской тюрьме с целью изучения возможностей его, Альмигор был почти уверен в последующем уничтожении святого, ведшего теперь, несомненно, полные неизъяснимой мудрости беседы с самим Создателем в радужных садах запредельных зеленых земель.

Спокойная уверенность Шендара, невозмутимо продолжавшего начатые им незадолго до того размышления о невыгодности заполнения городских полей амбилором, аосхитила Альмигора и он последовал за небесным посланником, чувствуя в себе больше веры в могущество Создателя, всемогущая, безрассудная решимость, обещающая безбрежное и вечное. Вместе с крестьянами из горных земель, тащивших на себе плетеные корзины с плодами аксимара, едва не задыхаясь от их мускусного аромата, они прошли под аркой, не удостоившись и взгляда со стороны солдат. Альмигор лишь отметил, сколь небрежными выглядели те в покрытых пятнами полурасстегнутых мундирах с закатанными рукавами. Сдвинув на затылок широкополую шляпу, осматривая толпу сквозь сетчатые пустынные очки, один из гвардейцев, которому следовало бы побриться еще неделю назад, склонился над ограждением, кривя губы, посылая плюющиеся, глумливые поцелуи проходившим мимо него полнотелым красавицам.

– Вот видишь. – Шендар рассмеялся. – Я же обещал тебе маленькое чудо.

Оказавшись на улицах родного города, Альмигор ощутил стыд за изуродованные непристойными надписями и рисунками стены покосившихся домов, забитые мусором уличные водостоки и разъярился больше, чем когда— либо на гатриан и установленную ими власть. Стыдно было ему и привести небесного посланника в маленькую его квартирку, где им двоим едва хватило бы места.

– Прости меня, великий. Большего я не могу себе позволить.– опустив глаза, сожалел он, закрыв за собой дверь.

– Не беспокойся брат.– тот положил руку на его плечо. Создатель все видит. Когда мы освободим его, каждого из нас ждет справедливое воздаяние.

– Я слышал, – позднее, когда они сидели за ужином, Альмигор все же решился и позволил прорваться своему любопытству. – Что гатрианы могут засечь вершащиеся на их землях чудеса. Разве не опасно было творить одно из них.

– Никакого чуда не было. – Шендар рассмеялся, откинулся на спинку кресла, затрещавшую и едва не сломавшуюся от того и лишь сделавшую более громким и, как с удивлением отметил Альмигор, более радостным его смех. – У гатриан есть агенты из числа наших предателей, в том числе и имеющие достаточно сильное святое поле. Профили этих агентов внесены в особые списки и на них не реагируют такие детекторы.

– Ты оказался в этих списках?

Он медленно кивнул, отправляя в рот ложку вареного мурта.

– Гатрианскую гвардию очень легко подкупить.

В этой маленькой кухне, где, разместившись вдвоем за столом они касались затылками стен, небесный посланник выглядел обычным усталым путником, голодным и полным дорожных переживаний. Альмигор сомневался в том, нужна ли ему пища, но не посмел отказаться от обычного гостеприимства, предложив все, имевшееся из съестного в его доме. Они сидели, наслаждаясь холодным равнинным вином из деревянных бокалов и в окне, к которому Альмигор был ближе, опускалось за башни поевращенного в ратушу храма обжигавшее его левую щеку солнце.

– Я должен признаться тебе брат, что я почти потерял веру.

– Я не чувствую в тебе этого.

– Как возможно разрушить это? – взглядом он указал за окно, где карабкалась на побледневшее, проявившее уже призрачную Темную Тропу небо прозрачная луна, заточившая в себе Творца. – Разве можем мы сравняться с армиолами?

– Не в силе, – гость его недовольно поморщился, как старый солдат, вновь ощутивший фантомную боль. – Но в мысли. Некоторые из чудес, которые я могу произвести, армиолы не повторят никогда. Мне известно то, чего они не знали и три тысячи лет назад. Сам Создатель открыл мне это, указал на путь к освобождению его. Если мы все сделаем правильно, то не сможем проиграть.

Взглянув на пустую свою тарелку, Альмигор постарался отогнать не утихавший голод.

– Те предатели, о которых ты говорил. – взгляд его не мог покинуть второй луны, к которой присоединилась уже и старшая ее сестра. – Почему они отвернулись от Создателя?

– Они решили, что им открылась истина, тогда как в действительности то была очередная ложь.

– Как же они не распознали ее?

– Тебе известно, – посланник склонился над столом, опираясь на него двумя руками и вынуждая накрениться. – Что есть в этом мире и те, кто считает, что все вокруг нас является результатом естественных процессов?

Альмигор рассмеялся.

– Глупцы! – он фыркнул, протянул руку, положив ее на подлокотник, свесив за окно кисть. По вечерам ему нравилось сидеть так, глядя на небесную клеть, возеося молитвы Создателю и размышляя о том, что являл собой мир вокруг него. – Но они считают, что им известна истина. Они находят объяснение и наличию Темной Тропы и движению солнца и различию в лунах.

– Безумие! – Альмигор сокрушенно вскинул руки.

– Эти люди родились и прожили всю жизнь на землях гатриан. Они никогда не видели чудес, не чувствовали себя в присутствии Создателя. Что им остается?

Созерцая сидевшего напротив него, Альмигор понимал, что квартира та больше не сможет восприниматься им как раньше. Присутствие в ней небесного посланника превратило ее в подобие одной из тех пещер, где во время Великой Войны скрывались от неожиданно появившейся гатрианской угрозы прославленные проповедники и пророки древности. Сам он не смел сравнить себя с ними, уверенный в случайности и удаче произошедшего, уронившего посланника небес в привидившихся ему координатах. Не принадлежа к тем, кто считает все в мире происходящим по воле создания, ибо звучало то неразумно и множество создавало не имеющих ответа вопросов, он полагал Создателя достаточно мудрым, чтобы позволить творениям его свободу в суждениях и поступках и был уверен в бесчисленном количестве возможностей, доступных каждому в этом мире.

– Нам придется провести поиски. – Шендар с наслаждением отпил травяного настоя, но Альмигор был уверен, что сделал он это лишь в качестве благодарности за гостеприимство. – Собери тех, кому можно доверять. И нам понадобятся карты.

3.

– Они называют это место оазисом, – солдат обвел рукой в черной перчатке изображение, на котором не было ничего, кроме обесцвеченного тысячелетним зноем песка и разорванного в нескольких местах неровного кольца темных скал.– Возможно, когда— то здесь действительно были вода и растительность, но у нас нет таких сведений. Скорее всего, название дано в насмешку.

Гинруман всматривался в представшее перед его глазами, подрагивающее над столом объемное изображение, мозаику из разноцветных дрожащих песчинок, совмещенную с плоскими картами и цифрами, обозначавшими температуру воздуха, влажность, напряженность магнитного и святого полей и все прочее, способное повлиять на проведение операции.

– Сомневаюсь. – покачав головой, гатриан опустился в покачнувшийся под ним походный стул, улыбнулся, схватившись рукой за его тонкие ножки, полагая, что было бы неуместно упасть с него в присутствии подчиненных.– Эти выродки редко когда именуют что— либо без смысла. Разумно предполагать наличие пещер или подземных пустот.

– Воздушная разведка ничего не обнаружила. —золотистое бельмо на правом глазу солдата выдавало наличие в его прошлом столкновения с чудесами. – В архиве также не содержится никаких упоминаний кроме того, что еще двести лет назад это место служило стоянкой на одном из торговых путей.