Наслаждение

Едва тело ее успокоилось и обмякло, упало на черную простынь, как я отпустил его, я вскочил и бросился к двери. Кабросс отступил, но я понял, что в его умениях не было нужно. Обнаженный, Иоганн стоял посреди коридора, поглаживая свой и без того напряженный член.

– Скорее! – я отпрыгнул к стене и он, кивнув, бросился мимо меня, сотрясая своей яростной поступью весь дом.

Кабросс закрыл дверь и, не отпуская золотистой, принявшей форму змеиной головы ручки, склонился к белому дереву, ухмыляясь так, словно готовился вскрыть сейф, полный самых крупных ассигнаций.

Примеру его последовал и я, едва не касаясь ухом левой створки. Несколько тяжелых шагов закончились скрипом кровати, непонятным мужским шепотом, мгновением тишины, мужским стоном, новой тишиной и девичьим криком, намного более тихим, чем произведенный ранее, имевшим в себе нечто более жестокое и порочное, признание поражения, открывающего возможность для многих грядущих побед.

Когда химик открыл дверь, мы с Каброссом стояли уже поодаль от нее. Слуга протягивал мне один за другим смоченные в спиртовом растворе платки, которыми я протирал лицо.

– Доктор, вы спасли нас! – Иоганн выступил под свет из открытой двери в другую комнату и я увидел растертую по его члену кровь. – Вы гений, доктор!

– Не преувеличивайте. – я слабо взмахнул рукой.

– Как я могу отплатить вам? – он провел рукой по мокрым от пола волосам.

– Сейчас ступайте к жене, а позднее заплатите гению согласно подписанному договору. Этого будет достаточно.

Обрадованный, он улыбнулся мне, кивнул Каброссу и дверь спальни снова закрылась за ним.

– Должен признать, он умеет держать себя в руках. – Кабросс вел машину одной рукой, в другой держа надкусанное зеленое яблоко. – Думаю, даже если бы вы насиловали ее, он стоял бы и ждал.

– Надо будет попробовать как-нибудь. – я посмотрел на целое яблоко в своей руке, казавшееся тяжелым для моих уставших, перенапрягшихся рук. – Выдам это за новую, уникальную и самую современную методику.

– Уверен, некоторые ваши коллеги быстро подхватят это нововведение.

Следующий визит к Лармане Аккоре состоялся субботним утром и ее мужа не оказалось дома. Нечто неприятное приключилось с одним из кораблей и он был вынужден уже третью ночь проводить на службе.

Девушка встретила меня сидя на табурете перед трюмо, с круглой стальной пудреницей в руках.

– Одно мгновение, доктор. – прозрачное белое одеяние, едва прикрывавшее промежность, слишком сильно прилегало к ее груди.

Не желая тратить время, я отправился в ванную, взглянул на себя в зеркало? сочтя слишком утомленным и осунувшимся, пообещав себе в скором времени самое меньшее месяц отдыха.

– Я благодарю вас за помощь моей подруге. – ожидая меня, она согнула ноги и широко развела их, пребывая в этой странной позе с заметным удовольствием. – Она уже была уверена, что навсегда останется девственницей.

– Не думаю, что в ее случае это было бы возможно. – мне доводилось встречать женщин, лишенных, на мой взгляд, всякой привлекательности и все же имевших верных мужей и многочисленное от них потомство.

– Она говорила, что больше не хочет мужа. – Лармана посмотрела на потолок, позволяя мне заподозрить и в ней схожие переживания.

– Тогда он стал бы брать ее силой, имея на то право.

– Силой? – глаза ее вспыхнули, она хотела произнести некое продолжение, но остановила себя.

– То, что вы сделали для нее. – я сел на кровать и она вытянула ноги, положив правую руку на лобок и рассеянно поглаживая его. – Она сказала, что никогда не испытывала такого наслаждения. Что это было?

– Со временем она получит еще большее наслаждение от мужа.

– Я хочу, чтобы вы сделали и мне такое же. – ладонь ее остановилась.

– В вашем случае для этого нет показаний. Я же не могу назначать лекарство, если нет болезни. Это причинит только вред.

– А если я вас попрошу? – она резко поднялась, села на колени, вонзила в меня мечтательный, умоляющий взор. – Если я заплачу вам?

– Прошу прощения, дорогая. Ни за какие деньги я не буду причинять вред своей пациентке. – истории о моих коллегах, пренебрегших тем правилом, раскрытых и потерявших право на практику, студентам рассказывали еще на первом курсе.

– Разве может быть вред в удовольствии? – она не хотела даже смотреть на меня, подозревая во мне некую злонамеренную ограниченность.

– В такой его разновидности – несомненно. Вы знаете, кем был Антуан Аломар?

Так покачать головой могла бы школьница, не выучившая урок из-за грез о мальчиках.

– Откуда вы узнали о том, что следует ограничивать себя?

– В детстве наш семейный доктор рассказал мне, что слишком часто ласкать себя опасно и вредит здоровью. – назидательный тон ее насмешил меня.

Отсутствие подобающего образования даже среди жителей столицы всегда было предметом особого возмущения моих преподавателей. Антуан Аломар, почитаемый как основатель волаптологии, изначально намеревался изучать развитие эмбрионов животных и человека. Постепенно его интерес сместился к процессу зачатия, которое оказалось событием столь комплексным, что ему невольно пришлось обратить внимание и на предшествующие ему события и деяния. Подробно изучив взаимосвязи между количеством соитий и оргазмов и многими пагубными процессами, происходящими в человеческих телах, болезнями и недугами, терзающими его, он подсчитал, как выяснилось позже, повторяя некоторые работы древних, сколько оргазмов отпущено мужчине и женщине на всю жизнь.

– И сколько? – рассказ мой увлек Ларману, глаза ее широко раскрылись и редко моргали.

– Мужчине- около десяти тысяч. Женщине немногим больше.

Девушка приступила к подсчетам, прикусив губу и для чего-то сгибая пальцы. Результаты показались ей обескураживающими.

– Но это же очень мало, доктор! – возмущение сей несправедливостью заставило ее ударить кулачком по подушке.

– Если превзойти это число или то количество оргазмов, какое организм человека может вытерпеть в день, неделю, месяц, то последствия будут пагубными. Мы ничего не можем поделать с этим, таковы условия наших тел. Аломар наглядно продемонстрировал это, проведя наблюдения за людьми невоздержанными в плотских утехах и теми, кто умел ограничивать себя. Свои наблюдения он вел в течение пятидесяти лет и только тогда счел, что накопил достаточно и весьма убедительных доказательств. Ему было семьдесят восемь лет, когда он издал «Плотоядный оргазм». Вам следует прочитать эту книгу. В ней подробно описано все, что происходит с организмом при совокуплении и оргазме и даны наставления о том, как возможно через умеренные и разумные ограничения продлить как саму свою жизнь, так и все удовольствия плоти.

– И это удается? – недоверие ее смущало меня.

– Аломар умер в возрасте ста восемнадцати лет. Последнего своего ребенка он зачал, когда ему было сто. Его последней вдове было тридцать, когда она стала таковой.

Услышанное произвело на нее впечатление.

– То же самое касается и женщин. Не только жизнь становится длительнее, но и возможность получать удовольствие. Но для женщин есть и еще одно важное условие. Удовольствие должно исходить от влагалища, а не от клитора. Ощущения при оргазме должны быть такими, какими их предусмотрела природа. Думаю, вы прекрасно знаете различие между ними.

– Конечно! – она похотливо усмехнулась, как будто уличила подружку во лжи о ее любовных умениях.

– И какое вы предпочтете? – я вел подробную статистику ответов на тот вопрос, задавая его каждой своей пациентке.

– Я никогда не задумывалась над этим. – напрягшиеся ее соски рвались сквозь тонкую ткань.

– И все же?

Пристальный ее продолжительный взор испытывал мое смущение, но у меня, рожденного посреди моря, его изначально имелось немного.

– Я предпочту член мужа, когда он заполняет меня семенем. – быстрым шепотом пробормотала она.

– Видите. – я улыбнулся ее принадлежности к большинству. – Всегда нужно следовать тому, что природа сочла наилучшим для нас. Именно ее выбор позволил нам выжить и стать теми, кем мы являемся. Если мы будем следовать ей, то жизнь наша будет долгой и полной удовольствий.