Пшеничный ручей

Пшеничный ручей
Ева П

Лили находит странную книгу и попадает в фантастический мир, который начинается с Призрачной башни. Там её встречает девочка со скелетом мамы на кровати. Девочка просит достать для мамы лекарство, и хоть Лили считает, что скелету оно уже не поможет, она не может открыть дверь и вернуться назад. Тогда она начинает свой путь, встречая самых необычных людей и существ, каких сложно себе представить. Лили сможет дышать под водой, перемещаться во времени и пространстве, встретить отца, которого никогда не видела и даже влюбиться. Сможет ли она вернуться домой и какой ценой, что скрывает в себе Призрачная башня, лес теней, Несолёное море, Поющий остров и таинственные джунгли с мертвецами, нападающими по ночам, всё это вы узнаете, прочитав Пшеничный ручей.

Ева П

Пшеничный ручей

Для неповзрослевших детей,

которые хотя остановить

Время

ЧАСТЬ 1

Лили

В совершенно обычном небольшом городе, каких тысячи, жила одна история, о которой ты сейчас узнаешь. Она притаилась среди других историй на седьмом этаже восьмиэтажного дома. Дом был как муравейник населён самыми разными людьми, ленивыми и трудолюбивыми, молодыми и старыми, счастливыми и не очень. В нём были длинные коридоры с бесчисленным количеством комнат на каждом из этажей. Стены седьмого этажа были чёрными от пожара, недавно произошедшего в одной из комнат и решившего прогуляться по дому. За одной из дверей, отмытой от недавней копоти, жили совершенно обычная девочка и её совершенно обычная мама. Они ютились в небольшом пространстве вдвоём, смотрели телевизор, ели куриные котлеты на ужин, почти никогда не принимали гостей, часто ругались, но бывало даже вместе смеялись. В комнате стояли маленький диван, на котором спала мама, раскладное кресло, на котором спала девочка. Ещё коричневый деревянный стол, покосившийся шкаф и вообще почти всё что стоит в квартирах у других совершенно обычных людей. Кухня расположилась на балконе, без стола и раковины, и когда мама готовила, а готовила она без удовольствия и не так часто как другие мамы, запах еды заполнял всю комнату и даже крохотную душевую и, наверно, хотя это не точно, ускользал к соседям через щели в картонной стене.

Девочка, её звали Лили, сидела над уроками за скрипучим письменным столом, который скромно занимал угол этой маленькой неуютной комнаты и тяжело вздыхала. Под столешницей, в ящике, терпеливо ждали сборник японских стихотворений и словарь французского языка. Там же молчаливо сидели две куклы, одежду для которых Лили сшила из лоскутов, отданных любимой бабушкой. Бабушка работала на фабрике, производившей ткани и иногда приносила домой небольшие кусочки: яркие, блеклые, мягкие, жёсткие, гладкие, шершавые, с узорами и без, пахнущие новизной и немного бабушкиными духами. Выкинуть кукол Лили не могла, она иногда доставала их из шкафа и любовалась неровными стежками на крохотных платьицах, которые сделала своими руками. Одноклассники посмеивались над Лили потому что она совершенно не понимала математику, ходила в нелепом сарафане и очень старательно пела на уроках музыки. Если бы они узнали, что девочка хранит кукол, хотя скоро придёт время закончить школу, Лили пришлось бы очень несладко. Но в гости к Лили никто не приходил, поэтому тайна так и останется лежать в ящике стола.

Девочка уставилась в стену, на белые с жёлтыми полосками обои, не желая возвращать взгляд в учебник. Математика – вот причина покусанных ручек, карандашей и даже собственных губ. Огромная проблема школьных дней Лили, с бледным лицом строгой училки, её выпученными глазами и короткими бордовыми волосами. Каждый урок она подходила к Лили так близко, что та чувствовала кожей её недовольство и возмущение.

– Ты глупая ни на что не способная девчонка! Из тебя ничего не выйдет! – выпучив свои и без того огромные глаза голосила училка каждый раз из разных концов класса, в то время как Лили была готова сгореть от стыда под сдавленные смешки одноклассников. "Ты глупая!" – говорила она вчера. "Ты абсолютно ни на что не способна" – говорит сегодня. "Из тебя ничего не выйдет" – скажет завтра. Голос математички переходил в визг, вытесняя все другие звуки из кабинета, и когда ему не оставалось места, просачивался через полуоткрытую дверь. В соседнем классе хмурила брови добрая и тихая учительница истории, а несчастная девочка молча отсчитывала секунды до окончания урока. Считать она, как оказалось, умела.

– Ничего не понимаю… – Лили закрыла учебник и решила получить завтра очередную двойку. Она залезла под стол и открыла сборник хокку, который интересовал девочку гораздо больше чем задачи, степени и уравнения.

Качается, качается

На листе банана

Лягушонок маленький.

И так зачиталась, что не заметила как уснула.

Проснулась Лили от звука открывающегося замка на тяжелой железной двери. Это пришла мама девочки, которая работала учителем в той же школе , где училась её дочь. Мама учила малышей писать, читать, считать и сидеть тихо на уроках. Она тоже носила очки, как ненавистная математичка и тоже кричала на своих учеников. И на Лили кричала. Ещё она постоянно проверяла тетради, время от времени качая головой и черкая нещадно красной пастой по неуверенным каракулям малышей. Потом она просила Лили не шуметь, чистила зубы и засыпала в окружении тетрадок и учебников, под еле слышный голос ведущего какой-нибудь скучной телепередачи.

И Лили не шумела. Она тушила свет, шла в душ, который состоял из крана, торчащего из стены и дырки в полу с грязнокоричневыми, кое-где поломанными плитками. Потом она выключала голос скучного телеведущего и ложилась в своё раскладное кресло, которое стояло между скрипучим столом и диваном, где спала мама. Укрывалась старым бледно-розовым одеялом и думала о бабушкиных блинах и прогулках с дедом по берегу озера. Едва заметно улыбалась, вспоминая о бабушкиной собаке – французской бульдожке, которая смешно хрюкала и ела всё подряд. А когда веки становились тяжёлыми, совсем немного и очень тихо, как будто боясь или стесняясь – о папе, которого никогда не видела.

Утром мама ушла как всегда раньше, чем Лили, ей нужно было подготовить классную доску. Лили сделала себе бутерброд с маслом и налила тёплый сладкий чай. Она надела свою слегка мятую школьную форму: уже не очень белую блузку и серый сарафан, сшитый соседкой из ткани, которую бабушка принесла с фабрики. Это над ним смеялись одноклассники. На столе лежали две монеты для проезда на автобусе, Лили положила их в карман портфеля, с лязгом открыла тяжёлую железную дверь и направилась на остановку автобуса. Огромный рычащий зверь поглотил целую толпу взрослых и детей и стал тяжело подниматься на широкий мост, издавая прерывистые глухие хрипы. Лили была прижата к старушке в красном пальто, девчонке, шмыгающей носом и серьёзному профессору с кожаным портфелем, который очевидно куда-то спешил, то и дело поглядывая на наручные часы. Но через пару остановок Лили свободно выдохнула, оказавшись на улице и, улыбнувшись тёплому майскому солнцу, направилась к школе. Сегодня кроме математики в расписании была музыка, литература и французский язык. Это значит, что все уроки кроме одного будут интересными и радостными для нашей героини.

– До-ре-ми-фа-соль-ля-си-ре-дооо – старательно распевала учитель музыки, похожая на жабу, со своими тремя подбородками. Они особенно тряслись на низких нотах и ученики, как завороженные смотрели на её шею, не отводя глаз.

– Выпрямите спины и тянитесь макушкой ввеееерх, – на одной ноте тянула музычка, старательно дирижируя руками: всем казалось, что она рисует в воздухе овалы или круги.

И все повторяли: "до-ре-ми-фа-соль-фа-ми-ре-дооо", и Лили широко открывала рот и тянулась макушкой вверх. Мальчишки в заднем ряду хора, выстроенного в две нестройные шеренги, зевали и хихикали. Потом пели красивую песню про журавлей, которые плыли по чистым небесным просторам, принося радость смотрящим на них людям.

– Ты – молодец, Лили, – похвалила после урока учительница и объявила громче, так чтобы слышали все: – на следующей неделе нужно репетировать каждый день! В конце месяца родители будут рады услышать вас на отчётном концерте!

– А потом к чёрту школу! – крикнул кто-то и, поддержав его улюлюканьем, класс ринулся в столовую. Учительница только неодобрительно кивала головой.

Потом был урок французского, который Лили всегда ждала с нетерпением. Она без труда, в отличие от многих одноклассников, выговаривала эту коварную "р", резко срывающуюся с языка, как птица с ветки, летящая к следующему слову.

–Au revoir, les enfants! – улыбнувшись, пролепетала мадам Марго в унисон прозвучавшему звонку, и дети отправились на последний урок – математику.

Лили хотела бы исчезнуть, закрыться в уборной на 45 минут или даже спрятаться под лестницей, но она понимала, что об этом сразу узнает её мама и будет кричать весь вечер (потом соседская девочка с жалостью вздохнёт и спросит, в чём опять виновата Лили). Ещё их вызовут к директрисе, которую боятся даже тараканы в столовой, не то чтобы ученики и учителя. "Нет уж, лучше на урок"– подумала девочка и с несчастным видом отправилась в кабинет математики.

Сегодня у училки жутко болела голова: она сидела за своим столом, оперевшись подбородком на ладонь и смотрела на класс жалобными грустными глазами. Лили поймала себя на мысли, что рада сложившимся обстоятельствам и, кажется, сегодня всё пройдёт спокойно. Она даже честно попыталась сама решить несколько уравнений, но из этого ничего не вышло. После урока ребята группами отправились по домам – большая часть учеников жила в близлежащих дворах. Бабушка Лили тоже жила в доме, стоящем через дорогу от школы, но девочка пойдёт к ней завтра. Они будут вместе печь толстые блинчики и намазывать каждый лимонным джемом с кусочками корок. Потом сложат блины один на другой, и получится блинно-лимонный торт. Потом Лили проиграет дедушке в шахматы, почитает свою любимую книгу, которую возьмёт с собой из дома и… Но это будет завтра, а сейчас девочка идёт на остановку, ждать хрипяще-ворчащий автобус, чтобы добраться до дома и в первую очередь сделать бутерброд с колбасой.

По пути на остановку Лили решила купить мороженое, посидеть на скамейке во дворе и зайти в зоомагазин, посмотреть на котят, черепашек и хомяков. Мама приедет поздно вечером, сегодня она сказала, что будет проверять тетради в классе, чтобы не тащить их домой. А это значит, что у Лили есть время, и бутерброд подождёт.

Она достала несколько монет из самого секретного кармана в портфеле. Дедушка складывал монетки и иногда даже бумажные деньги в картонную коробочку у себя в шкафу, но Лили знала, что содержимое коробочки предназначалось для неё. Она тратила не много, всегда оставляя про запас, иногда копила на книжки или подарки маме и бабушке.

– Клубничное, за 3.50 пожалуйста! – Лили протянула монеты упитанной продавщице с жёлтыми кудрями, спрятанными под белой шапочкой. Девочка с нетерпением открыла блестящую упаковку и отправилась в соседний двор.

Потом она гладила котят в зоомагазине, просунув пальцы в клетку, жалела их, потому что знала, что если их не купят, то продавцы скормят их удаву, который спал в угловом аквариуме. Хомяки, пушистые белые комочки, ползали друг по другу, и Лили улыбалась своей неровной улыбкой, а потом шла к остановке. В автобусе она села на свободное место в самом конце и поняла, что устала. На мост заезжали медленно, впереди была авария: машины длинными вереницами еле продвигались вперёд, и девочка, прижавшись щекой к нагретому солнцем стеклу, не заметила как уснула.

Лили стояла на пороге школьного класса, её мама сидела за столом, аккуратно заполняя журнал. Первоклашки пыхтели над своими тетрадками, перешёптываясь и следя за тем, чтобы их не увидели и не отругали. Лили не понимала, как очутилась здесь и не могла вспомнить зачем пришла. Она осмотрела класс: дети были заняты каким-то заданием и не обращали на неё внимание.

– Мам! – робко, но громко прошептала Лили.

Один из учеников нахмурил брови. Учительница перевернула страницу журнала и вздохнула. Голова её была опущена, через очки она всматривалась в фамилии и имена своих учеников. Свою дочь она не услышала, и Лили повторила громче. Ничего не изменилось. Тогда она подошла близко к столу учителя и закричала во весь голос:

– Мама! Мамааа! Я здесь, посмотри на меня! Это я, Лили!

Учительница подняла голову и укоризненно посмотрела на класс. На лице её Лили увидела много морщин. Присмотревшись, она заметила много седых волос между русыми и уставшие глаза.

– Она тебя не слышит. – На плечо Лили легла рука.

Лили вздрогнула и обернулась: позади стоял высокий молодой человек с красивыми синими глазами в странной одежде:

– Нам нужно вернуться, Лилу. Прошу.

– Вернуться куда? Кто Вы? – У Лили дрожали руки и губы.

Она снова посмотрела на мать: та медленно встала и, взяв в руки мел, начала писать что-то на доске.

– Смотри на меня, Лили! – синеглазый тряс её за плечо, он злился, – Смотри на меня!

Проснулась она от того, что за плечо её тряс не незнакомец с красивыми глазами, а женщина с сумочкой, висевшей на животе – кондуктор автобуса. Она была с ростом и лицом ребёнка, что показалось Лили странным:

– Это конечная, выходи! – сказала женщина совсем не детским голосом и своим сосисочным пальцем указала в сторону двери.

"Как конечная…" подумала Лили и посмотрела большими серыми глазами на пустой автобус: с заглушенным двигателем он не казался таким свирепым зверем. Она растерянно шагнула в сторону выхода, но тут её окликнули:

– Ты оставила! – кондуктор взяла что-то с сиденья, соседнего с тем, где сидела девочка и протянула Лили.

Это была книга. Лили очень хотела сказать "это не моё!", она никогда не брала чужое, так учили её и мама, и бабушка с дедушкой. Но она не смогла: рот открывался и закрывался, как у рыбы, а звуков не было, совсем никаких. Рука сама потянулась к пальцам-сосискам, в ушах начался какой-то давящий шум, в глаза как будто попала вода, и Лили, кивнув кондукторше в знак благодарности, выбежала из автобуса с книгой в руках. Она глотала воздух ртом и свободной рукой тёрла глаза.