Оценить:
 Рейтинг: 0

Древние Свитки

Год написания книги
2024
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 >>
На страницу:
4 из 8
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Как-то звездочет по имени Минэ прочитал по звездам, что через год гора Дахаро обрушится. Немедленно были созваны все маститые звездочеты, и один из них, по имени Нирунэ, вспомнил, что где-то в их архиве хранится древний текст, в котором говорится, как можно предотвратить подобное сему бедствие. Несколько дней они искали Свитки, и наконец нашли их в старой заброшенной части архива, куда уже давно никто не заглядывал, среди покрытых толстым слоем столетней пыли пергаментов.

Из текста они узнали, что обрушение горы им грозит как следствие использования чистого звездного света в колдовстве. Оказывается, во время ритуалов со звёздным светом происходило обращение к темным силам. Немедленно мастера школы вместе со всем народом собрались на центральной площади столицы своего государства Сериндан и принесли всенародное покаяние перед Создателем, клятвенно обещав более никогда не использовать дар Владыки Неба в темных ритуалах, и записав эти события в Древние Свитки, которые с тех пор покоились на почетном месте в специально возведенном храме Создателя Неба и Земли, а трактаты об использовании звездного света в колдовстве сожгли. Так они смогли избежать разрушения своего края. Но шли столетия, их сменяли тысячелетия, новые поколения забыли заветы отцов, храм Создателя пришел в запустение, Древние Свитки снова убрали в архив и постепенно о них забыли. В школе снова стали исследовать запретные свойства звездного света и использовать его для темных ритуалов.

Довольно быстро школа стала одной из самых известных и богатых в семи народах. К ней стекались со своими нуждами и стар и млад, богатые и бедные, питая гордыню членов школы и наполняя их и без того набитую под завязку сокровищницу. Школа становилась всё краше, одежды звездочетов богаче, убранство каменных залов сверкало всякими видами драгоценных камней, однако сами серрины становились всё мельче, кожа их утратила первоначальное сияние и приобрела серый оттенок, глаза и волосы их посерели, а природа вокруг становилась суровей, снегопады обильней, морозы крепче, а ветра стали дуть сильней, и все чаще звездное небо стали застилать густые низкие облака, сквозь которые не проходило ни одного лучика звездного света.

Следующих Путем Божественности становилось всё меньше. Не потому, что не было желающих, а потому, что путь им представлялся слишком сложным, ведь он был несовместим с сиюминутными желаниями, а желания эти всегда были неизменны: слава, наслаждение и богатство. Небесное Царство стало казаться мифом, ведь никто оттуда не возвращался, а Светлый Путь стал казаться пустым делом. Свидетельства о достигших бессмертия меркли и постепенно становились легендами. Земной мир был гораздо ближе его обитателям, чем мифический духовный мир. Земные дела и проблемы были гораздо более насущными, а задачи понятными, чем таинственный Божественный Путь.

Постепенно народы забыли, для чего они поселены на земле, и каждый стал жить по своему усмотрению, предав Путь Создателя и его Свитки забвению. Забыв о высоких заветах Творца, ими постепенно начали овладевать низменные желания, и вместо совершенствования духа Школы стали всё больше заниматься совершенствованием своего земного существования. Их стали прельщать нарядные одежды, красивые вещи, богато обставленные жилища, а также восхищение и похвала окружающих, и чтобы окружающие звали их “учитель”. Вскоре за ними потянулся и остальной народ, для которого “учителя” были беспрекословным авторитетом и примером для подражания. Изредка еще можно было услышать от того или иного учителя слова о божественности, о сострадании и любви, о вечной жизни, но всё чаще звучали слова о необходимости беспрекословного подчинения учителям и знати, и о том, что содержать и обеспечивать тех всем необходимым – святое дело простого народа. Сами же учителя всё больше предавались роскоши. Ими овладевала алчность, тщеславие, распущенность и худший из всех грехов – гордыня. Постепенно отказываясь от Светлого Пути, они, сами того не ведая, становились на тёмный путь, и стали делать все те вещи, которые когда-то были объявлены Создателем пагубными.

Пустыня Песков Времени

Едва взошло солнце, коснувшееся своей праздничной короной края горного массива, оно осветило комнату Даррена мягким золотистым светом и привело с собой новый день. Пробудился юноша неожиданно для себя резко, словно от враждебного толчка в бок. Он попытался встать и тут же пожалел о своей дерзкой попытке. Встреча с недружелюбными поклонниками не прошла даром. Болела спина, стучало и кололо где-то в боку, но самым странным было покалывание в руке, такое знакомое и пробудившее неожиданные мысли.

Как во сне, Даррен сжал и разжал кулак, покалывание усилилось, и по руке пробежали фиолетовые всполохи, но стоило ему сосредоточится на них, они тут же нырнули под кожу, словно трусливые белки в крону деревьев, будто прячась от неуместного внимания. Даррен тряхнул головой и еще раз посмотрел на ладонь. Никаких следов фиолетового огня он более не увидел. “Показалось”, – подумал он, и осторожно, стараясь не тревожить больные участки тела, встал на ноги. Начался новый день, и он, почему-то подумал Даррен, принесет с собой что-то тревожное.

Несмотря на просьбу Даррена, Ван Хорн всё же собрал учителей, чьими подопечными были друзья Бадхижда, и рассказал о произошедшем, упустив, однако, упоминание о фиолетовом огне. Барху и остальным было стыдно признаваться, что их одолел тот, кого они считали “безродным голодранцем”, и они просто виновато покивали головой, признав себя инициаторами нападения и клятвенно обещав больше такое не затевать. Наставники их пожурили и с миром отпустили, хотя Ван Хорн настаивал на наказании хотя бы в виде месяца общественных работ, чтобы у них отпечаталось в памяти, чем грозят такие бесчинства в школе, но старейшина Мидх, никогда не благоволивший Даррену, и к тоже же поругавшийся накануне с Ван Хорном, не поддержал эту идею.

Несколько дней Даррен залечивал побои, нанесенные шайкой Бадхиджа, после чего они с мастером отправились в путь. Ван Хорн решил еще раз осмотреть пещеру Мунга, так как у него было чувство, что он упустил что-то важное, а Даррен намеревался отправиться в Пустыню Песков Времени в поисках следов бессмертного воина, а может и его самого.

Четвертого числа третьего весеннего месяца иммелаха третьей эпохи Даррен с учителем верхом на лунных ламах начали спуск по северному склону горы Дахаро. Несмотря на весну, вершина горы, где располагалась школа, была вся присыпана снегом, а воздух был морозен и свеж. Внизу, словно острова в туманном море, парили среди облаков горные пики окрестных гор.

Даррен всё еще думал о странном событии, произошедшем с ним в последние дни. Почему учитель не захотел ему ничего рассказать о фиолетовом огне? Он явно что-то знал. “Если найду бессмертного, попробую узнать у него”, – решил он.

С севера подножие горы было укутано лесом, за которым в синей дымке виднелось пустынное предгорье. С других сторон гору окружали горы поменьше, с широкими зелеными долинами между ними. На одну из таких гор, Чундоу, и ушел жить в свое время мастер Мунг. На северо-западном горизонте начинались леса дорлингов, а на востоке выглядывал край обширной долины с полями, на которых выращивался амарант, фрукты и овощи, которые также служили пищей серринам.

Почти всю гору покрывала столица Сериндана город Астерия, где различные сооружения и улочки были вырублены прямо в податливой горной породе, но на северном склоне практически никто не жил. Иногда путникам попадались одинокие вырубленные в горе дома, в которых прятались испуганные после нападения магуров жители. В последнее время монстры довольно часто нападали то тут, то там, и не всегда патрули из воинов Школы Звездного Света вовремя оказывались там, где нужно, поэтому жители Сериндана всё чаще предпочитали не выходить из своих домов и, заслышав шум, опасливо выглядывали из маленьких окошек своих пещерных жилищ, но увидев, что это идут члены школы, они выходили и подносили кто молоко, кто мясо, кто хлеб, кто деньги и драгоценности, прося защиты. У многих магуры утащили лам, служивших чуть ли не единственным источником пропитания для жителей гор, поэтому количество бедняков за последнее время заметно выросло, но даже те крохи, что у них остались, многие из них старались преподнести в дар воинам Звездного Света.

– Возьмите, благородные господа! – девочка-серринка в бедном сером платьице протянула путникам амарантовый хлеб.

– Не нужно, оставьте себе, – ответил Ван Хорн, с сожалением оглядывая испуганных жителей, ощущая на себе вину за их бедственное положение, и хотя прямой его вины здесь не было, воины школы не справлялись с защитой жителей. Он тоже воин, а значит, размышлял Ван Хорн, вина и на нем.

– Кажется, школа плохо справляется с защитой города, – сказал Даррен, оглядывая бедных жителей Астерии.

– Да, – угрюмо кивнул мастер.

Он знал, что с тех пор, как школа стала заниматься темными практиками, алчность охватила сердца мастеров, и защита простых серринов ушла на второй план. Трудно отказаться от соблазна красивой и богатой жизни, но школа как раз была создана для того, чтобы помочь избежать подобных искушений, и она действительно изначально в этом помогала, обучая серринов следованию по Светлому пути, но Свитки утрачены, Путь предан забвению, и все виды пороков расцвели в школе пышным цветом. Алчность и тщеславие со временем вытеснили из сердец мастеров школы бескорыстие и заботу о тех, кто не владел в той же мере силой звездного света, и, пока угроза не касалась их лично, они исполняли свой долг не особенно тщательно.

Горная тропа шириной около полутора метров была вымощена плоскими камнями, а край огорожен невысоким мощеным поребриком. Иногда путники шли вплотную к крутому склону. Отвесной каменной стеной он нависал над ними, время от времени осыпая их мелкими камнями и грозясь обрушиться. Где-то через километр тропа стала резко спускаться вниз, и дальше они пошли пешком, держа в руках поводья с ламами.

– Мастер, значит, старейшина не поверил вашим словам? – вдруг спросил Даррен, до этого о чем-то сосредоточенно размышлявший.

– Он не хочет видеть угрозы привычному образу жизни, – вздохнул Ван Хорн, но было видно, что разум его учителя занимало что-то еще.

– Но как же записи Ларэлла?

– Для него они не имеют ценности.

– Он не верит им? – удивился Даррен.

– Он верит только тому, чему хочет верить. Нам придется обратиться к другим старейшинам, а заодно поискать доказательства того, что пророчество и угроза реальны. Наверняка у других рас тоже что-то есть. Возможно, мы сможем найти способ предотвратить катастрофу.

Несмотря на то, что Ван Хорн и сам был недоволен реакцией Мидха, все же уважение к старшим было важной частью воспитания в школе, поэтому открыто критиковать старейшину при своем ученике он не стал. Если ученики не будут уважать старших, то как будут к ним прислушиваться? А если не будут прислушиваться, то как воспитать из них благородных воинов Звездного Света? Вот только благородство и великодушие ушло из сердец мастеров школы, думал Ван Хорн, как ушли чистота и бескорыстие, присущее предкам. Эти качества стали редки, словно переливчатый цветок Ариона, который ранее рос сквозь снега и покрывал гору Дахаро, подобно перламутровому ковру. Теперь и то, и другое безвозвратно ушли в прошлое.

Даррен был озадачен решением старейшины. Разве небесные явления – не его стихия? Разве он не тот, кто должен первым их распознавать? Почему он не видит в комете никакой угрозы, не видит знамения? “Значит, Мидх подвергает опасности весь наш мир из-за того, что не верит свидетельствам двух выдающихся мастеров? – с удивлением думал про себя Даррен. – Вместо того, чтобы срочно созвать Совет старейшин, он просто отмахнулся от нескольких предупреждений! Мы можем упустить драгоценное время, чтобы предотвратить бедствие, или хотя бы подготовиться, и всё из-за одного не дальновидного старейшины? Как это возможно, что судьба нашего мира зависит от одного серрина? Разве это справедливо?”. Его начинала одолевать злость. Он почувствовал внутри бурю, готовую разрушить все на своем пути. Она, словно вулкан, спящий долгие годы, при малейшем толчке готова была извергнуться с мощной яростью, сжигая всё, к чему прикоснется. Даррен почувствовал, как злость стала затмевать разум и сердце, заставляя трепетать даже самые твердые устои. Словно вихрь, бушующий внутри, дай ей волю, она готова была утащить за собой все в своем безумном танце разрушения и хаоса.

– Что с тобой? – голос учителя резко выдернул Даррена из мрачных размышлений.

Даррен увидел, как Ван Хорн пристально на него смотрит сосредоточенным взглядом, а между его бровями пролегла глубокая складка, свидетельствующая о тревоге. От взгляда учителя не ускользнуло то, как изменилось лицо его ученика. Оно потемнело, как будто внезапно ночь накрыла его своей тенью, а в глазах заиграли огненные всполохи, или это ему показалось?

– Всё в порядке, учитель.

Даррен не стал рассказывать мастеру о нахлынувших на него чувствах, так как Ван Хорн неоднократно говорил ему о том, что нельзя давать в сердце волю гневу и злости, ведь если дать им волю, они могут привести к катастрофическим последствиям, которые гибельны и разрушительны не только для всех окружающих, но прежде всего для него самого. “Низменные чувства не должны находить себе места в душе ученика Школы Звездного Света, – неоднократно поучал Ван Хорн своего ученика. – Им нужно всячески противостоять, умиротворяя свой разум с помощью техники отрешения”. Так называлась техника успокоения ума, которая приподнимала сознание над обыденностью. В возрасте семи лет все ученики в обязательном порядке ей обучались и потом постоянно практиковались для того, чтобы ум не был излишне порабощен тревогами, беспокойствами и заботами, но мог вынырнуть из моря бушующих помыслов и обрести способность взглянуть на ситуацию отрешенно от эмоций, со стороны, что в то же время успокаивало чувства.

– Хм, – только и ответил в этот раз мастер, продолжая наблюдать за учеником.

К Мидху Даррен и до этого относился настороженно. Он давно заметил, что тот всегда смотрел на него со смесью недоверия и неприязни, и знал, что старейшина принял его в школу только из-за уговоров Ван Хорна и Мунга принять способного сироту, и всё время, пока Даррен жил в школе, выражение лица Мидха при встрече говорило ему: “Тебе здесь не место”. Однако юноша не стал озвучивать свои мысли вслух, но про себя он окончательно убедился, что Мидх напрасно занимает свое место. Он только и умеет, что брать подарки и принимать в школу детей из богатых семей, не взирая на их способности к управлению стихией звездного света, думал Даррен. Видимо, это и стало причиной духовного и интеллектуального упадка школы. Даррен снова нахмурился. “И такие серрины возглавляют Сериндан”, – мрачно подумал он.

Спустя два километра склон стал расширяться и покрываться травой, появились низкие кустарники, а за ними деревья и сосны. Дорога стала шире, путники снова оседлали лам, спускаться теперь было гораздо проще.

– Как можно предотвратить то, что предсказано в пророчестве? – вдруг спросил Даррен у едущего рядом на белоснежной ламе учителя. – Ведь если оно говорит, что что-то произойдет, то по логике, это должно произойти?

– Я не знаю, – помедлив, честно ответил Ван Хорн, – но мы не можем сидеть сложа руки и смотреть, как Терра гибнет. Мы обязаны хоть что-то предпринять. Нам необходимо найти Древние Свитки, в которых содержится полный текст пророчества. Возможно, надежда еще есть.

Подумав, Ван Хорн добавил:

– Мастер Мунг говорил, что в Свитках указаны причины постигающих нас бедствий, и что в них содержатся ответы на все наши вопросы. А грядущее бедствие хуже и масштабней всех за последние три тысячи лет. Нам, как никогда, необходимы ответы.

– Причины бедствий? – Даррен с удивлением посмотрел на учителя.

– Мастер говорил, что причина постигающих нас бед кроется в наших поступках.

Даррен на минуту задумался.

– Как чьи-либо поступки могут быть причиной появления кометы в небе или, к примеру, природной катастрофы? – удивился он.

Он говорил, что есть некие незримые духовные законы, которые не стоит нарушать.

– Какие законы? – пытливо расспрашивал Даррен, который от природы был любознателен.

Ван Хорн замолчал, раздумывая, сможет ли ученик понять то, что он собирается ему рассказать, но решив, что вне зависимости от того, сможет или нет, рассказать ему это всё же необходимо, и он продолжил:

– Есть материя, которую мы видим и осязаем, а есть дух, который делает плоть и всю материю живой, и который мы не видим, но утонченным чувством можем его ощущать. Так вот, как есть физические законы, как, например, если спрыгнешь с высоты, то разобьешься, так есть и духовные законы, которые если нарушишь, то повредится твой дух. Мастер говорил, что если дух поврежден, то в жизни такого существа начинают происходить беды, его постигают болезни и разного рода неприятности, а если всё общество состоит из поврежденных душ, то болезни и беды постигают всё общество. Но если в отношении общества это всегда так, то в отношении отдельных личностей не всегда. Есть и другие причины постигающих нас бедствий, но эта самая распространенная. Бывает и наоборот, кого-то не постигают беды в этой жизни, но это значит, что они настигнут его в жизни будущей, ведь никто и ничто не умирает на самом деле, но душа лишь временно разлучается с телом, но это уже другая тема. Мир видимый и невидимый взаимосвязаны, вот, в чем дело, но мы не видим дальше своего носа. Мы видим только то, что воспринимает глаз, а внутреннее око нашей души замутнено многочисленными преступлениями духовного закона, и оно ничего не видит. Так говорил Мунг.

Вспомнив о мастере, Ван Хорн почувствовал, как сердце его окутала теплота. Это был худощавый серрин невысокого роста, с белоснежными волосами, завязанными на макушке в пучок. Его большие глаза были почти прозрачными и светились звездным светом Серинэ. Помимо того, что он в совершенстве владел всеми техниками школы, он был один из немногих за всю историю школы, кто овладел техникой Серебряного луча и мог низводить с неба на землю столб звездного света. Помимо выдающихся навыков, он многими почитался за мудреца, который мыслил вне привычных рамок, хотя некоторым это казалось не мудростью, а безумием.

Спустившись еще пару километров вниз по пологому склону, путники наконец вышли на холмистое предгорье, покрытое редким лесом. Далее их пути разошлись. Ван Хорн пошел по узкой тропке на запад к горе Чундоу, крикнув на прощанье ученику: “Иди только днём! Ночью здесь опасно!”. Даррен кивнул и отправился дальше на северо-восток, к Пустыне Песков Времени.

До конца дня юноша шел по утоптанной тропинке через лес, где встречались холмы, поросшие мхом валуны, заросли кустарника и покрытые свежей весенней травой луга, украшенные разноцветными первоцветами. К вечеру он остановился на ночлег на уютной поляне на берегу реки Инари, которая брала свое начало на горе Дахаро и далее впадала в полноводную Ивери. Хоть серрины и предпочитали ночной образ жизни, но в незнакомых землях все же предпочитали идти днем.
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 >>
На страницу:
4 из 8

Другие аудиокниги автора Ева Вагнер