Единственная для Синей Бороды

– Да.

И вот уже он ритуальным ножом надрезает ладонь, сцеживая в Чашу Единства требуемое количество крови.

– Согласна ли ты, Аратани Антэни-ро, взять в мужья… любить и уважать… подарить потомство… навсегда?

– Нет!

И фата отлетает прочь, вместе с ритуальным ножом, а он с ужасом всматривается в лицо невесты:

– Ты?!..

Выразить всю степень своего возмущения от того, что вместо Тианы на месте его невесты оказалась ненавистная Ранга, Джевехард не успел. Заклинание «эсид-рейн» ударило ему в лицо, расплавляя кожу и выедая глаза. Что было дальше, он не помнил, благословенная тьма накрыла его разум.

* * *

Ажиль Блаубарт давно не помнил случая, чтоб он был в таком бешенстве. Это ж надо суметь нанести такое оскорбление славному роду Блаубартов! И кто?! Какая-то сто бы лет никому не интересная девка, у которой всех преимуществ – принадлежность к одному из старых родов! И что теперь? Она решила, что это дает ей право прилюдно глумиться над представителем другого, не менее, а может и более древнего рода? Ну, нет! Или Повелителю придется заставить эту семейку ответить за все, или он возьмет отправление правосудия в свои руки, и это никому не понравится, да будет Темная мать ему в том свидетелем!

Блаубарт-старший раздраженно мерил шагами приемную Повелителя, ожидая появления сына и приглашения зайти. И когда целители, наконец, привезли на инвалидном кресле Джевехарда с перебинтованным лицом, почувствовал непреодолимое желание разбить собственные кулаки о чьи-то наглые физиономии. Как же так могло случиться, Хард, старший сын, наследник, самый любимый из всех его детей превращен этой мерзавкой в беспомощного калеку! Однако он не успел даже словом с ним перемолвиться, как они были призваны секретарем Повелителя в Судную палату, где кроме самого Повелителя их уже ждали гранд Ландеберт Антэни-ро и Корбиниан Тау, Оракул Темных богов.

– Да будут Великие Боги благосклонны к деяниям твоим, мой Повелитель! – с поклоном произнес ритуальное приветствие Блаубарт-старший. – Да не оскудеют силы твои и будет крепок дух во все времена! К тебе обращается твой смиренный слуга с просьбой о правосудии и справедливости. Роду Блаубартов было нанесено публичное оскорбление, которое смывается только кровью виновников! Род требует ответного наказания для семьи Антэни-ро!

– Мне известно о срыве торжества, и ранах твоего сына, – скупо кивнул Повелитель. – Что нам может пояснить глава рода Антэни-ро?

– Что основания для подобного поступка у моей дочери были, – хладнокровно ответил Ландеберт Антэни-ро. – Спросите лучше у сынишки своего, в ответ на что Аратани его «приласкала».

– Вы не смеете! …

– Может быть, Джевехард Блаубарт пояснит нам высказывание главы рода Антэни-ро?

Выглядевший забинтованной мумией Блаубарт-младший почему-то предпочел отмолчаться.

– Мне кажется, он как-то не горит желанием с нами откровенничать…, – ехидно хмыкнул Ландеберт Антэни-ро. – Ну, тогда я вам скажу: этот великий боец чуть не забил до смерти плетью мою дочь. Так что Вы там о правосудии и справедливости-то говорили, а, Блаубарт?

– Ложь! И эта ложь не поможет Вам оправдать свою семью!

– Не ложь это, а суровая правда. Два с половиной года назад Ваш сын возомнил себя судьей и палачом одновременно и решил, что избиение Аратани за нежелание под него подстраиваться, будет наиболее правильным действием. Причем так вошел в раж, что чуть не убил соученицу, его еле оттащили. Припоминаете, Джевехард?

Тот едва заметно кивнул.

– Ты смотри, память еще не отшибло! – не по-доброму оскалился Антэни-ро. – Вот теперь попробуйте сказать, что основания для подобного поступка на свадьбе у Аратани отсутствовали.

– Да там было какая-то наглая прислуга! …

– Там была бывшая невеста Вашего сына. Просто в отличие от него она свято соблюдала требование существования под вымышленным именем и не афишировала своего происхождения. А вот теперь и настала пора для ответного наказания некоторых, возомнивших себя вершителям чужих судеб.

– Он не мог знать… – не хотел сдаваться Блаубарт-старший.

– То есть прислугу в ярости забить можно, а если благородный гранд ошибся в определении статуса избиваемой, достаточно повиниться в незнании и этого будет достаточно? Повелитель, я хотел бы обратить Ваше внимание на то, как интересно члены старших аристократических родов нынче воспитывают своих отпрысков в смысле вседозволенности поведения. И какого отношения от них потом следует ждать окружающим.

– Но она же при всех…

– Когда ее пороли, тоже были свидетели, пусть и всего пятеро. И могу Вас заверить, что прилюдно изуродованная спина юной девушки не совсем то, что может пробудить в ней страстные чувства к несдержанному уроду. И кто Вам сказал, что род Антэни-ро оставит это безнаказанным?!

Теперь уже пришла очередь Ажиля Блаубарта отступать под натиском Ландеберта Антэни-ро. Как-то некстати ему вспомнилось, что род Антэни-ро входит в военную элиту, и если разозленный отец невесты сына сейчас вспомнит им же самим упомянутое право смыва оскорбления только кровью виновников…, то на дуэли шансов у него не останется, Ландеберт его просто прирежет.

– Давайте не будем горячиться, – вмешался Оракул Тау. – Мне было бы очень интересно узнать, что вообще послужило причиной избиения соученицы. Возможно, за срывом стоит нечто большее? Возможно, произошло нечто, что подвигло гранда Джевехарда на именно такую реакцию?

Блаубарт-младший сквозь бинты сумел проскрипеть «Сварт».

– Это еще кто?

– Сварт – это Сигберт Шрот, сын наших соседей, – оживился Блаубарт-старший. – Они учились вместе с Хардом в одной сексте в Академии. И его семья как раз находится в столице, они приехали на свадьбу Джевехарда! Возможно, именно он сумеет пролить свет на истоки этой истории!

Повелитель звонком колокольчика вызвал секретаря и приказал доставить к нему для беседы младшего представителя семейства Шрот. Пока его ждали, Ажиль Блаубарт вновь попытался найти оправдание для Джевехарда:

– Но он же уже был наказан! Ему и так пришлось доучиваться в каком-то заштатном заведении вместо столичной Академии! И два года служить во всеми богами забытой дыре на задворках страны!

– Перевод Джевехарда из Академии в периферийное училище сухопутных войск явился следствием нарушения им правил данного учебного заведения. Что же касается дальнейшего прохождения службы… – Ландеберт Антэни-ро прищурился и напомнил Ажилю статью Устава, – «все выпускники с военной специальностью обязаны отслужить два года в действующих войсках», исключений не делается ни для кого. Или вы опять собираетесь заявить, что представители Вашей семьи могут служить только при дворе, а во всякие стратегически важные для страны дыры можно кого поплоше заслать? Кто происхождением, например, не вышел?

Ажиль Блаубарт открыл рот… и закрыл. Даже если он именно так и считал, озвучивать подобные мысли о ранее положенных привилегиях знатных родов в присутствии нынешнего Повелителя было бы верхом глупости. Неприятную паузу прервал приход отца и сына Шрот. Ишь, как торопились к Повелителю, даже запыхались по дороге, отметил Ландеберт Антэни-ро. Что-то они смогут поведать о склонности Джевехарда к применению столь «приятных» методов общения с девушками?

– Да будут Великие Боги благосклонны к деяниям твоим, мой Повелитель! – с поклоном произнес ритуальное приветствие Шрот-старший. – Да не оскудеют силы твои и будет крепок дух во все времена!

– Приветствую вас и благодарю за то, что так быстро откликнулись на просьбу о прибытии, благородные гранды. Гранд Свеллин Шрот, я собственно, я намеревался поговорить с Вашим сыном Сигбертом.

– Он весь к услугам моего Повелителя.

– Гранд Шрот-младший, нам желательно услышать подробности истории избиения Джевехардом вашей соученицы. Да, да, именно той, после которой вашу компанию перевели из Академии в училище сухопутных войск.

Сигберт Шрот вскинулся и экспрессивно поведал, что она сама виновата! Не след всякому сброду мешать благородным грандам, особенно если те высказали желание службы себе. И уж тем более, не след озвучивать отказ таким нетерпимым тоном, как будто она им одолжение делает! Так что правильно ее Джевехард уму-разуму поучил. Чтоб остальным неповадно было кобениться не по делу! А им из-за какой-то… не дали получить дипломы Академии! Молодой гранд вошел в раж и не замечал, как по мере его рассказа бледнеет его отец, как заостряются черты лица Ландеберта Антэни-ро, как мрачнеет Повелитель.

– И кто же додумался до такого метода учебы… уму-разуму?

– Так… мы вместе и додумались. У нас как раз накануне лекция была – о родовых наказаниях и огненных печатях, вот и представился случай испытать на практике комплекс рода Блаубарт.

– Так вы ей и печать хотели выжечь?!

– Печать нельзя было, – с явным неудовольствием поведал Сигберт Шрот, – рабство официально отменено. Хотя некоторым для острастки не помешало бы знание о подобных возможностях…

– А скомпрометировать ее вплоть до отчисления из Академии путем насильственного склонения к интимным отношениям – тоже была Ваша идея?

– От нее бы не убыло…

– Скажите, а чем обусловлен подобный срыв Джевехарда Блаубарта? Не просто же так началось избиение?

Шрот-младший неожиданно замялся, но, увидев, как Повелитель нахмурился, неохотно выдавил:

– Так это… мне досталось по случаю немного пыльцы черного ириса…