Красный лёд

В мобильной трубке длинные гудки, а затем «абонент не доступен…» в тридцать седьмой раз. «Попробуйте перезвонить позднее», – бездушно советует мне электронный голос. Издевается. Черт бы его побрал!

Она пропала! О, Господи!

Почти двенадцать… Без пяти. Вышла из дому в десять вечера.

Болван! Зачем отпустил так поздно гулять с собакой? Одну… Нет, она была не одна, с Варягом! Золотистый ретривер – крупный пёс. С ним так просто не сладишь. Нужно всего двадцать минут… Их нет уже два часа!

Снова эти стонущие гудки… и опять «недоступен»…

Я сойду с ума! Никогда не было так страшно. Даже там, над пропастью, на высоте семь с половиной тысяч. Внутри что-то натягивается до предела, еще чуть и порвется. Это невыносимо! И тоска… Полнейшее смятение в тесном улье мозга, а в груди – лютая тоска… Словно горло заливают жидким азотом. Минус сто восемьдесят по Цельсию… Спазмы… Задыхаюсь!

Ступеньки закончились. Отпустили. Значит, кто-то там уже наигрался…

Практически вышибаю тяжелую парадную дверь. Сзади крик… Консьержка верещит, точно умалишенная. Или это я не в себе?

Парк через два дома. Парк. Мысленно я уже там, только, вот, ноги не поспевают.

Добегаю.

Еще лето, но в парке темно, и никто уже не гуляет.

В голове ужасный бедлам: много отвратительных предположений. Я цепенею. Не могу решить, в какую сторону лучше бежать. Она может быть где угодно. Много тропинок… слишком много!

Так. Стоп. Сосредоточься! Я должен сосредоточиться! Страхи потом! Главное сейчас – найти мою девочку! Ей нужна помощь!

Где обычно они гуляют? Варяг обожает полянку. Это чуть поодаль, слева от центральной аллеи.

Несусь туда.

Почему я не сразу сообразил, что их нужно срочно найти? Сидел себе, щелкал стрелкой мышки по монитору, и вдруг осознал. Будто дернуло. И вот я сломя голову несусь к полянке – небольшому клочку высокой травы среди дорожек из гравия.

Никого. Все холодеет внутри. Не знаю, где еще можно искать.

Мать твою!!!

Чертыхаюсь. В голос. Помогает.

Стряхиваю клешни паники с опухшего горла.

Нужно сконцентрироваться.

В сотый раз набираю заветный номер. Гудки… Начинаю представлять, как звучит мелодия звонка. Мне так хочется ее услышать!

Дорогая, умоляю тебя, возьми трубку!

Горячо молюсь. Шепотом.

Видимо, я заставил себя поверить, что слышу рингтон ее телефона, потому что… действительно расслышал его!

Бросаюсь на звук. Телефон… Знакомая песня…

Первый час… никого… город спит… Трель доносится издалека, но я легко угадываю направление. Секунд десять, и вот она, сумка.

Маленький рюкзачок. Все на месте: кошелек, телефон, плеер. Связка ключей. Вещи тут… значит, не ограбили.

Где же она?!

Тишина. Вой сирены с далекого шоссе… но вокруг ни звука. Вакуум…

Истошно ору во всю глотку. Выкрикиваю ее имя. Не знаю, зачем. Может, зову, чтобы услышала… или, скорее, ради себя, чтоб не рехнуться от ужаса.

Одна в черном парке. Ее похитили… Красавицу, умницу, мою невесту.

Трясутся руки. Обливаюсь холодным потом.

Чую всхлип. Не слышу. Чувствую. Огрызками здравого смысла.

Не помню, как отыскал ее тело. Помню, что не рыдается.

Ох, нет! Она жива… Господи, жива! Жива!!! Лицо в пыли… дышит, или если точнее, беззвучно всхлипывает. Вся в слезах. Плакать в голос закончились силы. Наскоро осматриваю туловище – кости целы, голова без ушибов. Юбка не порвана. Ее никто не трогал. Не похищал.

Тыльной стороной ладони стряхиваю со лба тяжелые бусины пота. Успел нафантазировать самое страшное… Больное воображение!

– Что, что случилось? – смахиваю испачканные локоны с ее лица. – Как ты?

Она порывается сказать, но вновь захлебывается слезами.

– Успокойся! Я рядом! Любимая, рядом! – прижимаю дрожащее тело к себе.

Домой. Нельзя ее тут допрашивать. Дома все расскажет.

Пытаюсь приподнять ее. Она слаба. Хватается за мою футболку. Силится выговорить слова.

– Потом объяснишь! Сейчас это неважно! Нам нужно домой, – уговариваю ее.

Хочу взять за руку, и ощущаю запах крови. Медный, теплый, гадкий. Ненавижу. Меня всегда мутило от него. Откуда кровь?

Ладони стерты об асфальт. Скорее всего, упала.

Ощупываю ноги. Она бессильно стонет. Колени содраны до мяса. Лежала здесь в грязи. Если инфекция попадет в открытую рану, начнется сепсис.

– Тебе нужно промыть ссадины, – как можно более спокойно говорю я ей.

– Ва… вар… ряг, – выдохнула она.

Лишь теперь осознаю, что пса не слышно. Сбежал, предатель! Ему положено защищать хозяйку, а он… трус! Мысленно кляну собаку.

Черт с ним! Вернется еще.