Красный лёд

– Эй, Рембо! Убери свой несуразный клинок подальше от девочки! Не дай бог поранится – шею сверну!

Серафима еще раз осторожно провела пальцем рядом с тонким лезвием и протянула нож обратно Сергею. Она повернула голову в сторону ножен супруга, в тех лежал обычный, ничем не примечательный ножик с деревянной потемневшей от времени толстой ручкой. Сима подметила интересную закономерность и удовлетворенно растянулась в улыбке: предпочтение отдавалось явно не в пользу мужа.

Глеб стоял к ней спиной, и не мог видеть издевки на ее лице, однако короткий полный презрения взгляд перехватил вездесущий китаец, не попадавшийся на глаза весь прошлый день.

«Этот тут как тут!» – она постаралась скрыть стыд за неосторожность. – «Ну и пусть!»

Они шли уже больше шести часов.

Солнце неукротимо тянулось к зениту, но в отличие от нестерпимого пекла, растворяющего сознание в кислоте преисподней пару дней тому назад, этот полдень распевал ликующую песнь вместе с приятным остужающим ветерком.

Настроение Серафимы мало-помалу налаживалось. Спину оттягивал походный рюкзак с бутылью воды и парочкой личных вещей на случай необходимости. Новые ботинки сидели по ноге и не думали натирать.

Ей дышалось весело и свободно. Шумный гомон качающихся листьев тешил проржавевшие нервы. Голова отреклась от раздумий и окунулась в волны созерцания, беспрестанно спотыкаясь о чудеса дивного леса. Голодная душа раз за разом впитывала свидетельства неоспоримых чар доброго лесного духа, скрывавшегося от посторонних глаз. Не единожды она встречала застывшую фигуру зверя, в последний миг оборачивавшуюся в корягу.

В кустах сияли шелковые сети неусыпных пауков, играющих в салки с жирной мушкой. Паутинки переливались алмазной нитью, отблескивая на солнце подлинными драгоценностями вместе с лакированным агатовым паучком.

Сладкий воздух зазвенел от райского пиликанья невидимой птахи. Где-то недалеко, в кроне деревьев еще один голос походил на хрустальную свиристель. К ним присоединялись еще и еще. Разрозненный хор серебряных колокольчиков ложился стройной гармонией волшебной баллады, ласкающей внимающий слух.

Всю жизнь, не ступая шага из мегаполисов, Сима не догадывалась, что птицы умеют так петь. Хотя… нет, знала, конечно: слышала городских воробьев под окном спальни в родительском доме. Однако то было совсем другое.

Прошлые обиды и горести забывали дорогу к разморившимся думам. Мысли перескакивали от одного светлого воспоминания на другое. Иначе не получалось. Вымороженный сугроб раздражения таял и испарялся под добродушными лучами. Лес убаюкивал мерным качанием, прославляющей песней ручьев и мшистой мягкостью толстого наста. Ноги спешили навстречу жизни, и расцветала внутри безмерная благодарность судьбе за то, что свела к этой дороге, пусть даже не по своей воле.

Глаза сами принялись выискивать вожака колонны. Полтора десятка людей, четыре коня и бесчисленная поклажа. Ему нельзя сбиться в пути – за ним идут люди.

Муж обещал выпустить ее из клетки остывшего очага. Они вернутся, и мир изменится навсегда. Свобода желаний, чувств и эмоций – она сама будет вольна решать, какому делу отдаться и кому принадлежать. Птица! Парящая, смелая, сильная! Именно птицей она ощущала себя в это утро. Долой холодные одинокие вечера, горючие слезы и молитвы о возвращении заплутавшего мужа! Она устала быть ополовиненной, собирать крохи недолгих встреч с ненаглядным мужчиной, прежде чем снова начать жарко заклинать богов о его возвращении. Потеряла себя, опустела, отдала всю себя на молитвы. Тысячи сводок о жертвах беспощадных хребтов…

Довольно! Теперь новая жизнь! В ней не останется место ужасу. Вера в завтрашний день и любовь!

Серафима выдвинулась вбок из шеренги. Захотелось рассмотреть широкую спину супруга и попробовать разгадать, как же он воспринял собственное решение. Не то, чтобы это повлияло на ее мнение, но все-таки интересно: мучается или дышит свободно?

Остановился. Сверился с картой. Подобрал шнурок с электронной коробочкой GPS. Вновь тронулся в путь.

Отбросить прежний страх, обиды и ненависть, взглянуть на него еще раз незапятнанным взглядом.

Рослый, плечистый, уверенный. Ничего не боится. Идет впереди, не оглядываясь. Гордый зверь. Он задает темп – остальные за ним поспевают. Главарь. Не поспоришь. Все, как прежде. Но он не видит никого подле себя: ни супругу, ни друга, ни постороннего. Цель его там, высоко. Он не способен остановиться. Вершина – ему мать, жена. Его светоч. А ей, женщине из плоти и крови, нет места рядом с таким. В ней тоже есть гордость. Она тоже хочет мечтать, хочет оставаться любимой и не бояться, провожая супруга в заснеженные объятия смертоносной любовницы. Изо дня в день, из года в год. Нет больше сил, родник иссох. Но вскоре она вновь окажется свободной!

– Стоп! – крикнул прямо на ухо первый помощник.

От неожиданности Серафима споткнулась и нелепо замахала руками, стремясь избежать падения. Обескураженная, она вопросительно уставилась на Андрея, желая понять, зачем тот ее напугал.

– Выбрось! Фу! – мужчина слегка ударил ее по пальцам левой руки. В мох упала горошина алого цвета, похожая на ягоду красной смородины.

– Ай! – прижала девушка руку к себе. – Ты чего?

– Что там у вас? – донесся голос главного проводника, учуявшего заминку в стройной линии шедших.

– Все нормально! – ответил Андрей громко и прибавил уже тише, – Умереть хочешь? Это Волчье лыко! Крайне ядовитая!

– Я… я… не… знала, – растерянно заморгала глазами девчонка.

– Это растение даже трогать не следует! Вызывает ожоги кожи. Представь, что с тобой будет, если проглотишь такую!

– Ох!

– Это тебе не дачный сад! Нельзя вести себя так легкомысленно! Смотри, куда идешь и к чему прикасаешься! – строго наказал ей мужчина.

– Д-да, кон-кон-нечно! – и не подумала пререкаться Серафима. – Спасибо! – она виновато склонила голову.

– Ладно, идем! – немного оттаял Андрей.

Теперь он шел за ней. Она чувствовала: он следит. Сима старалась обходить кусты с ягодами, опасливо глядя на каждый из них, чем смешила мужчину.

Глеб объявил десятиминутный «перекур».

– На, держи! – протянул ладонь первый помощник, в той лежало несколько маленьких ягодок, незнакомых на вид.

– Они не ядовиты? – недоверчиво спросила Серафима.

– Нет, – улыбнулся Андрей. – Это лесная земляника. Ее можно есть.

Действительно, ягоды оказались ароматными и очень сладкими. Она слышала о землянике, но никогда не встречала.

– Говорят, есть особенные сорта, и можно вырастить ягоды размером с клубнику.

– Интересно, где такую купить? Съела бы целое ведро, – ее лицо стало мечтательным.

– В городе, наверное, все можно достать, но стоит она дорого.

– Да уж. Скоро мне будет не до того, – задумчиво произнесла девушка, заставляя гадать Андрея, что значили ее слова.

Серафима заглянула в небольшую, но глубокую лужу, дно которой было выложено прошлогодними листочками разных деревьев. Казалось, в луже вовсе не было воды, до того она была прозрачная. Каждая коричневая прожилка рассматривалась под упругими пучками света. Причудливо изогнутые застывшие в воде пластины листьев напоминали природную инсталляцию, украшавшую естественный антураж.

Сима без конца оглядывалась и притормаживала, стараясь тщательнее разглядеть необычные произведения искусства, расставленные вдоль пути. Она чувствовала, будто шла по музею, и шедевры неизвестных авторов поражали ее оригинальностью своих идей. Замысловатые букеты из фиолетовых, белых и желтоватых цветков блазнились встать на пути неискушенных глаз девушки, однако Сима помнила запрет Андрея и не приближалась к растениям слишком близко.