Путь стрельбы

Староста пару секунд помолчал в трубку. Потом многозначительно сказал:

– Сегодня, приходи таки на учебу.

Так же многозначительно отвечаю:

– Таки буду.

Положила трубку и глянула на часы. И побежала собираться.

В коридоре перед лекцией было как обычно. Анимешницы стояли в кружок, и обсуждали своё. Десяток мальчиков слонялись, наслаждаясь волей перед полуторачасовой отсидкой. И Староста подпирал стену могучим плечом.

Отлип от стены, тихонечко сказал:

– Привет, прогульщица! Ну-ка, пойдём, пошепчемся!

И ушёл на боковую лестницу.

Встали с ним красиво, подперев плечами стену по краям окна. Устремили взгляды в окно, будто по одному учебнику учились не отвлекать собеседника взглядом, давая собраться с мыслями, а так же выясняя, кто из собеседников пойдёт в атаку, где, как известно, потери один к трём.

Вздохнула, посмотрела на Старосту, пошла в атаку:

– Так как там мой вопросик?

Староста покосился по сторонам и сказал в окно:

– Знаешь, Даш. Вопрос в том, доверяешь ты мне или нет. Как социолог социологу… то есть человеку, открывавшему страницы вики по психологии и физиологии, я хочу сказать, что я не нашёл упоминаний, что запой вызывает ночные кошмары. А – наоборот.

Староста ввинтил мне в глаза вопросительный взгляд. Я от его взгляда отвернулась в окно и спряталась за маской спокойствия. И замолчала, переваривая его оборону. Которая оказалась ни разу не один к трём.

Староста тихо окликнул:

– Дарья Александровна.

Отвернулась от окна к нему, чтобы принимать в глаза, что он дальше скажет. Начало накатывать паникой и яростью… Если честно, накатила паника, что счас он достанет пистолет, и… А ярость – на себя за вот такой глюк

Староста посмотрел на ярость с паникой, и – вздохнул понимающе, сука! И сказал спокойно, как злой собаке:

– Знаешь, Даш. Если бы мы жили в средние века, было бы… адекватно, что я… приношу тебе вассальную клятву, ты её принимаешь, и мы не паримся про наши отношения. Потому что понимаем, что я тебя люблю как хороший слуга госпожу, постели не будет, дружбы тоже не будет.

Отвернуло к окну. Не смогла я вот такое – в глаза. А он продолжил:

– Мне… повезло с командиром батальона. Я понял, что такое правильный командир, который прикроет в обмен на… честную службу. Но мы… ты… залипла в демократии «все равны» и в бартере услуг. Поэтому тебе, наверное, будет удобнее, если я скажу, что хотел бы сделать тебе долгосрочную инвестицию услугами посредника. Или ещё что-нибудь сказал. Но, пожалуйста, дай мне тебе помочь.

На лице наверное, было криво. Оно было в замешательстве. Наружная маска хотела вежливо улыбаться. А изнутри пробивало на плачь.

Смахнула слезинку, буркнула:

– It’s fucken suddenly.

Староста помедлил, и выдал:

– Well, today morning I’ve suddenly got a feeling that you are a sort of gone. And I hardly kept myself from calling you.

Вскинула на него взгляд. У него на лице не было ни шутки, ни какого-то скрытого понимания с превосходством знающего.

Буркнула:

– Какая-то мистическая хня, ять.

Староста:

– Ага. Она самая. Но таки камешек полетел от твоего звонка. А вместе с ним улетели мысли держать себя в рамках, а так же упало правило не отдаваться пользоваться.

Подумала, что бы ему ответить. И даже задумалась, не рассказать ли про то, что ночью снился мир усопших предков. Вот настолько меня шокировало его предложение вассальной клятвы.

Но потом деловая маска взяла верх, и просто сказала:

– Ладно. Что предложить-то хотел?

По его лицу скользнула горько-разочарованная улыбка, а потом он включил бодрого сержанта:

– Вариант раз. Загугливаешь «помощь адвоката по недееспособности». В городских предложениях находишь частного адвоката с нерусской фамилией. Говорят, он работает без подвязок в органах… ну, понятно. Вариант два. Психиатр в окружном госпитале. Дома попить чаю. Заходить посоветоваться со ссылкой на мою фамилию. Только, может быть косячок. Если не уточнять, она подумает, что фамилия – дяди. Чтобы совсем без косячка – сначала к дяде чаю попить. Данные – на.

Он протянул сложенный листик. Типа, передача данных без цифрового следа и всё такое.

Взяла. Он сразу повернулся и пошёл, сказав через плечё:

– И пошли на пару.

Скотина.

Пришлось идти в знак благодарности.

Хотя «адвокат по недееспособности» я загуглила на паре. Поскольку всё равно была математика для тех, кто не учился в школе.

Психиатра адвокат подсказал онлайн.

Судя по тому, что психиатра звали Аарон Аврамович, и у него был только телефон приёмной, где спросили, от кого иду – я шла в цепкие руки еврейской мафии: дорого, профессионально, конфиденциально. То, что нужно.

В кабинете у Аарона Аврамовича было голо. Голый стол, шкаф с папками, три одинаковых кресла. Шторы, полумрак, тишина.

Особенно эта тишина ощущалась, когда я закончила рассказывать про подругу, которую мучают вещие кошмары. А психиатр – замолчал. Причём не задумчиво, анализируя. А в сомнении. В таком раздражённом скепсисе, когда человек решает, насколько невежливо послать мошенника.

И пока он молчал, я поняла, что переборщила с деталями.

Он помолчал с полминутки, а потом выдал, с ноткой раздражённой незаинтересованности:

– Знаете, Елена Викторовна… при всём понимании, что речь о вашей – с сарказмом: – близкой подруге, и Вы лично имеете некоторое представление о психологии, я сам себя уважаю, как профессионала и как доктора. Поэтому могу себе позволить исключительно общие рассуждения на уровне адаптированного изложения общепубликуемых профессиональных статей. Без каких-либо рекомендаций по вашему частному случаю.