Маша

"Нет, я не хочу этого знать. Господи, только не это", – пронеслось в моей голове.

– Это Максим изнасиловал Машу. Это был он. Мой лучший друг.

Я закрыла глаза, опустила голову вниз, и прикусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться.

– Что? – вскрикнула Марина. – Я тебя сейчас не поняла, Вовочка. Ты сказал, что твой такой весь из себя распрекрасный дружок, который заступится за слабого, не делит людей на бедных и богатых, и вообще "рыцарь дня", готовый помочь всем и отдать все до последнего, четыре года назад взял силой, как последнее похотливое животное, мою лучшую подругу? Я все правильно поняла?

– Да, это он, – тихо повторил Вова, и опустил взгляд на свои сплетенные на коленях пальцы рук.

– И ты, гадина, зная, что он сотворил, сначала втерся ко мне в доверие, а потом и к Маше? С одной ты спишь, другой песни строчишь. Добродетель херов!

Вова быстро поднял голову, и с болью в глазах посмотрел на Марину:

– Я, надеюсь, ты это не серьезно? Ты правда считаешь, что я был на такое способен? Я сам обо все этом узнал только два месяца назад. От тебя такого я не ожидал, Марина! За кого ты меня принимаешь?

– За человека, который пропал на два месяца, а теперь заявляет, что его дружок взял силой мою подругу. Замечательно! Мне вот интересно, а как это он тебе об этом сказал? И с чего вдруг? “Здравствуй, Вова, я четыре года назад девку в парке трахнул и сбежал, прикинь?”. И ты такой: “Да это ж наша Машка, прикинь?”. Так все было?

– Он никуда не сбегал, Марина, – смогла выдавить я из себя, – Он уехал только через полгода.

– Это кто тебе сказал? – спросила меня подруга.

– Да, он уехал не сразу, – подтвердил Вова. – Я тогда спросил, почему он билет обратно сдал. Он сказал, что так было нужно. В подробности он не вдавался, и в душу я к нему не лез.

– Да кто бы сомневался, Вова! – с сарказмом сказала Маришка. – На вопрос мой ответь! Как он сказал тебе о Маше?

– Он ничего мне не говорил. Я ему сам сказал. Случайно.

– В смысле? – подруга злилась все больше.

– Он тот самый продюсер, которого я попросил приехать. Я считал, что Макс с прекрасными музыкальными способностями сможет стать для Маши хорошим продюсером. С ним она бы стала известной. Я уговорил Максима приехать обратно в родной город, чтобы он посмотрел на нее в деле. Я не хотел, чтобы Машин талант пропал. У Макса опыт большой в музыке, и связи посерьезнее моих. Я желал ей только добра. А вышло все наоборот.

– Что? – раздался удивленный крик, и он принадлежал мне.

– Да, прости меня, Маша. Я не знал, что между вами тогда случилось. Максим никогда об этом не говорил…

– Хорошие же у вас доверительные с ним отношения. Ничего не скажешь, – пробурчала Марина.

– … он просто сменил имя с Максима на Алексей, и переехал в Германию.

– Но ты же сказал, что продюсер этот из Москвы! – упрекнула я Вову.

– Он попросил всем так говорить, потому что добирался до Германии автостопом. Он не хотел, чтобы родные волновались.

– А ты, разумеется, как и всегда, его послушал, да, Вова? – обвинительным тоном спросила Марина.

– Да, Марина. Он попросил, я сделал!

– Да кто бы сомневался....

– Да хватит вам! – перебила я их грубо, – Вова, теперь я все поняла. Он приехал не к брату в гости или к семье. Он приехал за мной.

Вова кивнул.

– Потому что ты попросил его взять под опеку солистку вашей группы, так как она талантливая девочка, так ты ему сказал? – продолжала я.

Вова снова утвердительно мне кивнул.

– Естественно, что ты поведал ему о моем горе, чтобы он случайно не травмировал мою психику неосторожным словом или шуткой. А Максим, будучи не глупым человеком, сложил два и два. Тогда он тебе и рассказал обо всем?