Целомудрие миролюбия. Книга третья. Миротворец

– Может быть, и нет никакого предназначения, может быть, мы творим лишь свою самолюбивую волю. Так скажи мне, для чего нам враждовать. Пускай, мы не во всем согласны между собой, но общая цель нашей жизни это построение идеального общества. Только представь, объединенный мир, без границ и законов, нет ни религий, ни национальностей, только один властитель над всеми и один бог – я. – произнес Венедикт.

– Слышу слова того, кто пал с Небес от зависти и гордыни. Я не заключаю союзов со лжецами. – проговорил Михаил в ответ. – Не смей сравнивать меня с собой, ибо я проповедую миролюбие, ты же, жаждешь умертвить человечество.

– Теперь я понимаю, почему Он избрал именно тебя. – Венедикт усмехнулся, он, словно снял маску дружелюбия. – И каково быть праведным? Видимо ужасно скучно и одиноко, ведь вокруг тебя грешники творят мерзости, нарушают заповеди, и ты всё это видишь, молчишь, ведь осуждать не полагается, о, сколько ты мучим собственной чистотой. Люди обходят тебя стороной, ведь ты чужак средь них и ты не познаешь их любовь. Чтобы влиться в общество, необходимо стать таким как само общество, принять его заблуждения о том, что есть правильно, а что дурно. Но ты остаешься самим собой. Что ж, так иди, князь Михаил, собирай свое малочисленное стадо. Скоро придут волки, иные из них наденут овечьи шкуры, и уничтожат то, что ты столь самоотверженно безоружно защищал.

Венедикт разжал пальцы руки, после чего Михаил высвободил локоть, и на том их минутная перепалка окончилась. Миротворец, молчаливо зашагал в сторону выхода, некоторая дрожь улавливалась в его движениях, скованность.

Венедикт, стоя на месте, некоторое время размышлял, решая судьбу этого слепого червя, такого докучливого и вредного. И его дилемму разрешили подоспевшие охранники, которые доложили хозяину неприятную новость. Оказалось что невеста Венедикта, она же возлюбленная Михаила, подъехала к воротам дворца и предложила миротворцу сесть в её машину, тот согласился, и они укатили в неизвестном направлении. Венедикт немедленно рассвирепел. Сама эта продажная женщина ему была безразлична, а вот её внезапное вразумление, её моральная измена, всё сие сильно задело самолюбие Венедикта. Отчего он, не задумываясь, приказал выяснить месторасположение автомобиля по сигналу навигатора и наказать обоих. Смириться даже с малейшей победой миротворца он не мог, привыкший к постоянному успеху, Венедикт буквально возненавидел Михаила. Желание убийства в нем возрастало, становясь страстью и одержимостью, неудержимой маниакальной мыслью о свершении очередного преступления.

Глава десятая. Безначальная любовь

“Поступающие нечестиво против завета он привлечет к себе лестью, но люди чтущие своего Бога усилятся и будут действовать. И разумные из народа вразумят многих, хотя будут несколько времени страдать от меча и огня, от плена и грабежа”.

Пр. Даниил 11, 32-33

Михаил находится в машине вместе со своей возлюбленной. Очи женщины за несколько дней прояснились, она, словно прозрела и обращается к попутчику как к чудотворцу, тот в свою очередь смиренно увещевает её.

– С того дня как я вновь увидела тебя, мою душу словно перевернуло, меня будто встряхнули и очистили. Но я грешна пред тобою, Михаил. Венедикт говорил обо мне сущую правду, я и есть блудница, я испорчена им.

– Произносить проповеди мне помогает Господь, посему все чудеса Им творимы. Я не всегда знаю какими будут мои речи, сколь убедительны они будут, то мне неведомо. – миротворец говорил с некоторой толикой жалости в голосе. – Безусловно, ты виновна во многом, но он прилюдно назвал тебя блудницей, для того, чтобы позлить меня. Вавилонская блудница это не ты, это город, погрязший в пороке, к которому тянутся блудники для утоления своей страсти. Давай поедем в архангельскую церковь, тебе необходимо исповедаться у отца Арсения. О нем я тебе еще расскажу.

Она не смотрела на Михаила, так как вела машину, однако было видно, как глаза её заблестели от влаги.

– Ты простишь меня, Михаил? Из-за меня ты остался таким одиноким, ты многим женщинам отказал ради меня. – молвила она.

– Прощаю тебя, любимая. Взгляни на меня теперь, и ты увидишь, что со мной теперешним ты бы не смогла жить. – и прибавил к изреченному. – Духи злые пытаются убедить тебя в том, что я одинок, но сие не так, ибо со мною Бог.

– Если бы я осталась с тобой, то не попала бы в руки дьявола. Он меня окончательно испортил, превратил в свою безотказную игрушку, для того чтобы досадить тебе, теперь я это осознала с полной уверенностью. Он многое о тебе знает. Недавно Венедикт показывал мне строки из книги пророка Даниила или пророка Ездры. Не могу припомнить. Главное, что там упоминается некий защитник по имени Михаил, там написано о тебе, и он ликовал, он желал встретиться с тобой.

– О нем написано куда как больше, потому мне известен каждый его шаг, я могу многое предупредить. – но Михаил не сумел договорить, не смог предсказать произошедшее, а произошло вот что: с боковой дороги выехала массивная машина, и протаранила боковую часть автомобиля, задела ту сторону, где сидел Михаил, удар был не сильным, но ощутимым, машину не перевернуло, однако стекло разбилось и осколки поразили верхнюю часть головы миротворца, его голову словно пронзили терновые шипы, по его лбу потекла кровь, в двери образовалась вмятина, но его конечности оказались целыми. Женщина за рулем не пострадала, отделалась лишь шоковым состоянием.

В дальнейшем всё происходило быстро и суетливо. Подъехала скорая помощь, сначала вытащили женщину, затем Михаила вызволили на поверхность. Положили на носилки и загрузили в скорую, затем их повезли в неизвестном направлении.

Душа миротворца полностью прояснилась в просторной комнате. Двое крепких мужланов держат его руки, один за левую, другой за правую, сам Михаил стоит на коленях. В голове ощущается резкая боль, чувствуется тепло кровяных подтеков. По правую сторону стоит кротко и молчаливо, скрестив руки на груди его возлюбленная. А впереди грозно сложив руки за спину, стоит Венедикт, пристально взирающий на своего поверженного врага.

Комната изобилует всевозможными орудиями для убийств. Оружие висит на стенах, другие экземпляры, словно в музее спрятаны под стекло, наблюдая всё это, Михаилу стало противно здесь находиться, но он ослаб, и двое верзил определенно не позволят ему шевелиться.

– Как тебе здесь, Михаил? Будь как дома, и ни в чём себе не отказывай. – произнес и засмеялся антихрист во весь голос, отчего женщина содрогнулась. – Я многими десятилетиями собирал эту коллекцию, взгляни, сколь ужасна фантазия человеческая, сколь изощрена она на пытки, всё это создано для сильных и смелых мужчин, но не для тебя, конечно. Тебе противно всякое оружие и ты никогда не возьмешь его в руки. Но я это исправлю. – Венедикт обвел жестом помещение. – Я предлагаю тебе убить меня любым этим оружием. Убей меня, князь Михаил, святой защитник народа Божия. Избавь мироздание от антихриста, и только представь, каким героем ты станешь для всего человечества.

Михаил, молчаливо наблюдал за Венедиктом, он молился.

Тем временем Венедикт слыл нетерпением и горячностью, зло переполняло его, безумие искрило в глазах искусителя. Он резко подошел к миротворцу и, схватив того за шею, сорвал с него нательный крестик, оборвав нить. Затем взял огнестрельное оружие внешне похожее на револьвер и, протянув обе руки, предложил Михаилу крест или орудие для убийства.

– Выбирай из двух орудий казни. Сегодня я дарую тебе последний выбор. Готов ли ты покончить с вселенским злом раз и навсегда?

– Я выбираю крест, ибо это символ жертвенности, искупления и спасения. – хрипло произнес Михаил. – Я никогда не совершу убийство, мне противен грех насилия.

– Даже если этот один грех спасет миллионы жизней? – лукаво вопросил он.

– Любая жизнь бесценна. Господь сотворил тебя и Ему одному решать судьбу твою. – смиренно ответил Михаил.

– Наивный глупец. – возразил Венедикт. – Я зло, потому сотворен не Богом, но дьяволом. И ты не сможешь одолеть меня, я бессмертен, там, где побеждается один грех, восстают многие другие, злей и коварней прежних. Покуда люди презирают заповеди данные им Богом, я буду средь них, я там, где совершается грехопадение. И убив тебя, прямо сейчас, я исполню пророчество. Вот только я придумал нечто лучшее. Ты не станешь мучеником, так как умрешь не от моей руки, а из-за автокатастрофы, о которой всем уже известно. Для всех ты погиб, тебя больше нет, и о тебе вскоре позабудут. И никто не помешает мне обольстить всех людей на земле и когда явится твой Спаситель, никто не выйдет встречать Его. Для всех я стану мессией, а Христа отвергнут, и Он с позором возвратится на Небеса.

Михаил хотел вспылить обличительной осуждающей речью. Но он промолчал, он смирился, впервые в жизни почувствовал покой Божий.

– Не ожидал я от тебя подобную безвольную реакцию, значит я не всё предугадал. – посерьезнел злодей. – А теперь, пришло время для главного события последних времен, ибо после начнется всё новое. Скоро само понятие греха исчезнет, посему, бедный Михаил, ты произносил те высоконравственные речи зря. Напрасно ты вразумлял людей, призывая их к целомудрию и миролюбию. Только мы с тобой вдвоем во всём мире обладаем истинным зрением и слухом. Но ты же знаешь, у меня иное мнение насчет морали. – затем Венедикт холодно выкрикнул – Я распну тебя, Михаил, ведь ты заслужил позорную казнь.

Следующая сцена в этой оружейной комнате сталась чудовищной и неприятной. В комнате повисла зловещая тишина. Михаил приготовился к исходу души своей, душа его рвалась из уставшего тела, он желал расторгнуть земные путы, моля Господа о прощении грехов своих. Он искренно жалел сего безумца, который не великий обольститель, а простой убийца жадный до власти и денег. Михаил не думал, что всё закончится вот так, нелепо. Часом ранее он выступал перед людьми с проповедью, ныне же, он готовится расстаться с плотью бренной. Неужели таково его предназначение? Неужели вся его земная жизнь была прожита ради одного этого момента? Миротворец всюду говорил о миролюбии, стремился к уничтожению оружия, но ныне дуло пистолета направлено на него самого. Но он, ни о чём не сожалеет, ибо он не совершил грех насилия, не убил человека, не нарушил заповедь Божью.

Венедикт приказал охранникам поднять Михаила в воздух и те исполнили его повеление. Так миротворец повис, вытянув в стороны руки. Когда Венедикт увидел это распятие, тогда-то он и выстрелил в стопы Михаила, резко и умело нажал на курок, почти не прицеливаясь, два метких выстрела пронзили насквозь ноги миротворца. Затем также мгновенно прицелившись, Венедикт выстрелил ещё два раза, тонкими пулями, будто гвоздями, пронзил ладони Михаила. Словно пригвожденный к невидимому кресту, Михаил лишь застонал от резкой боли в конечностях, они потеряли чувствительность, ибо обильно стали кровоточить. Но недолго радовалось антихристианство казни праведника.

Когда Венедикт приготовился нанести последний выстрел в грудь миротворца, боковым зрением он заметил нечто неожиданное для себя и крайне опасное обстоятельство. Его невеста, видя все эти зверства, решила насильственно покончить со всем этим злом, отчего она взяла с полки большой тяжелый меч и, замахнувшись им, ударила Венедикта почти вслепую, куда попадет. И тот только успел укрыться рукой. Лезвие скользнуло по его руке и задержалось в кости, но вот острие меча угодило прямиком в шею. Женщина, будучи физически слабой, не сумела сильно ранить Венедикта, однако задела жизненно важную артерию.

Увидев своего хозяина поверженным, охранники бросили на пол искалеченного Михаила, и поспешили обезоружить свирепую женщину. Венедикт также бросил оружие и схватился руками за шею, после повалился на пол, чувствуя, как жизнь уходит из его тела вместе с красной влагой.

– Уведите её отсюда, я не желаю видеть предательницу! – хрипло вскричал поверженный правитель.

Венедикт и Михаил остались вдвоем, такие беззащитные, поверженные, умирающие. Только два грузных тела посреди комнаты, двое соперников, праведник и грешник, которые вот-вот предстанут пред Богом.

Венедикт безнадежно подполз к Михаилу. Насмешка в очах лукавого пропала, появился страх. Неужели и он оказался не прав и ему суждено сгинуть с лица земли, и никто не вспомнит о великом правителе? Неужели полубог погибнет от слабой женской руки? Терзали оные думы властителя дум.

– Что ты натворила, любимая. Ты стала убийцей. Я думал, что ты изменилась. – негодовал Михаил, он слабел, но сохранял ясность души.

– Она сделала то, на что ты оказался не способен. Я же тебе говорил, что люди не могут обойтись без насилия, они все свои проблемы решают насилием. – простонал Венедикт.

– Но я невинен пред Господом. – ответил ему Михаил.

Венедикт подполз ближе и склонил главу перед своей жертвой.

– Раз ты столь праведен, так люби меня, заклятого врага своего. Будь братом мне. – умолял Венедикт. – О той безначальной любви поучал тебя Господь. Не ты ли говорил о важности каждого человека. – тут он захрипел. – Так исцели меня, князь Михаил, только помолись своему миролюбивому Богу и исполнится всё, о чём ты у Него попросишь.

Михаил воззрился на врага своего и не испытал к тому никакой ненависти или злобы, только сострадание и жалость он ощутил. Он увидел в нем себя, а себе он желает исцеления, он любит себя, потому и этого человека полюбил.

– Не искушаю Тебя Господь мой, но милости прошу, исцели душу грешного человека сего. – молитвенно произнес миротворец.

– Я убил тебя, я отнял у тебя всё, я предал твое имя забвению, а ты молишь о прощении грехов моих. Кто ты такой? – безумно бормотал Венедикт, он потрясенный лежал и взирал на пронзенные руки Михаила.

– Смилуйся над ним, Господи Иисусе Христе Сыне Божий, молю тебя, спаси. – взмолился Михаил и казалось это были последние слова произнесенные им на этой грешной земле.

Оное событие, описанное столь скоротечно, весьма значительно и является эпицентром столкновения добра и зла. Таким образом, в лице Михаила выразилось христианское учение о миролюбии. Оная завершающая картину сцена символична. Добродетельность миротворца не смогли сломить ни пытки, ни страх смерти. Безусловно, произошедшая казнь была глумлением антихристианства над защитником народа Божия, оно хотело погубить праведника, но одна женщина нарушила планы злодейские. Она совершила грех насилия, за который Михаил укорил её, но рассудок той женщины настолько помутнел, отчего та не смогла спокойно взирать на пытки невинного, она надломилась, в ней восторжествовал ветхий человек, который если не может разумно справиться со сложившейся ситуацией, прибегает к беззаконным методам. Так ребенок, боящийся паука, убивает его, дабы прекратить страхование своё, убийство это своеобразный конец, не для жертвы, но для обидчика. Пророчество исполнилось, Венедикт оказался ранен в шею, ибо предначертанное всегда сбывается. И для него миротворец поступил ненормально, впрочем, и для многих других. Ведь многие позабыли о любви христианской, о прощении, только ветхие люди готовы мстить, карать, готовы совершать возмездие, приговаривать к суду человеческому, тем самым они примиряют на себя Божью власть над людьми, они начинают почитать себя равными Богу и тем они ни чем не лучше антихристианства. Минуя страдания, Михаил не причинил вред человеку, доказав тем самым сколь сильно в нём миролюбие, сколь самоотверженно он готов пострадать за веру Христову. Ибо человек, идущий на войну и творящий насилие, не исполняет заповеди Божьи, тот военолюбец не готов принять мученическую смерть, он готов убивать ради спасения собственной телесной жизни. В любой войне нет ничего божественного, но есть лишь дьявольское. Любовь к врагу никогда не позволит навредить обидчику или захватчику, любовь к врагу это удел сильных, мужественных и долготерпеливых. Иные же готовы сделать грех из-за трусости, из-за страха быть униженными. Так Михаил стал для христианского народа символом милосердия, равному которому в нынешнем веке ещё не бывало, он пожалел своего врага, проявил милость к врагу всего рода человеческого, тем самым воодушевил тысячи людей, многих тем самым научил миролюбию. Однако злонравные церковные фанатики извратившие учение Христово в сердце своем, безусловно, осудили поступок Михаила, ибо они желали гибели всякому, кто, по их мнению, достоин смерти по делам зла. Но народ Божий узрел в том милосердии Михаила подлинное Божье произволение. Истина восторжествовала над неправдой.

Притча о непротивлении

Однажды прибежал сын к отцу и говорит: “Можно я дам сдачи своему обидчику, можно я на его удар, ударю в ответ?” На что мудрый отец сказал сыну: “Нет, сынок, сего нельзя делать, ведь ударив в ответ, ты тем самым не только себе худо сделаешь, но и своего обидчика злее сделаешь. Вот он ударил тебя, ты в ответ ударил его, затем снова он тебя, после ты, и так покуда один из вас не заплачет, не выдержав столько побоев и боли. В то время как ты, увидев его слезы и страдания, сам расплачешься от угрызений совести и жалости к врагу. В итоге вы оба станете унывать. Поэтому если он ударит тебя, то промолчи, а лучше улыбнись ему в ответ, либо скажи ему доброе слово. Ведь насилие дело дурное. Вот представь если бы Господь наделил вас бессмертием телесным, и вы бы не чувствовали страданий и боли. Представь эту картину: он тебя ударяет, ты бьешь его в ответ и так вечно. Я бы не хотел такой вечной жизни, впрочем, и в этой земной жизни безумства вражды быть не должно. Отвечай на всё зло, которое тебе чинят добром и любовью. Ибо в вечности можно только любить”.

Глава одиннадцатая. Ангельские песнопенья

Промерзлый дождь омывал улицы столичного города. Проливными потоками текли пыльные мутные ручьи, всюду чувствовалось приближение осени. Улицы и бульвары слыли беспокойством, всюду неприкаянно бродили блуждающие толпы. Но здесь не слышны крики, либо громкие лозунги. Гробовая тишина сковала звуки города, только бьющие дождевые капли гнетуще барабанили военный марш. Всюду производилась мобилизация и по улицам вышагивали солдаты в камуфляжной форме, они присягнули на верность новому правителю, невзирая на то, кто он и каковы будут его приказания.