Целомудрие миролюбия. Книга третья. Миротворец

– Ответ достойный глупца. Ты не только отверг мое предложение, но и сотворил повод возненавидеть тебя. Раньше меня забавляли твои суждения о миролюбии, о справедливости, мне было интересно наблюдать за тобой, но сейчас я понимаю, что тебе нет места в том миропорядке, к коему я стремлюсь. Ты лишнее звено, бесплодная песчинка мироздания, от которой необходимо избавиться. – злодей задумался. – А впрочем, не сегодня. Пусть тебя гложет образ этой несчастной блудницы, которую ты не смог спасти. Впредь от людей ты будешь слышать только ругань в свою сторону, тебя будут избивать и калечить, ты будешь посрамлен и осмеян всеми. Тогда-то ты подлинно осознаешь, отчего ты отказался.

– Я отказался от зла и греха воплощенного в тебе дьяволом. Отныне многие прозреют, услышав мое обличение. Прозрение уже нисходит на людей и некоторые из присутствующих последуют вслед за мной, тогда ты подлинно поймешь, что ты не всесилен. – молвил Михаил.

И окончив свою речь, Михаил ушел из проклятого места и десятки людей поспешили последовать его примеру, они словно, наконец, распознали в хозяине сего званого вечера алчность, жестокость, властолюбие и бескомпромиссность, доходящую до безумия. Только бедная женщина в подвенечном платье осталась лежать на хладном полу, трясясь от ужаса. Она вручила себя Венедикту, она жаждет его, её страстное греховное нутро желает быть поруганным, смертный грех блуда растравляет душу юной женщины, потому по слабости своей она не может справиться с греховностью и отказаться от объекта своего вожделения. Михаил горестно сожалел о ней, молился о ней, но насильно нельзя исправить человека. Как и утраченное блудницей девство не возвратить, посему она будет гибнуть и медленно умирать, покуда сама не откажется от греха блудного, покуда не раскается, покуда не попросит у Михаила прощения, до того времени не быть ей спасенной и живой.

Тело Михаила трясло от хронического волнения, его руки леденели, душа рвалась, а непосильное бремя отяжелило разумение Михаила. С каждым шагом в нем возрастало смятение. Отныне сие событие резонансом прокатится по всем слоям общества. Дух заблуждения скоро ослабнет, ослепление спадет. Только военолюбцы останутся верны антихристианству, ибо оно разрешает им совершать блуд и всякого рода мерзости, разрешает творить насилие, войско антихристово уже развешивает военные флаги. Страны умирают в грязи непотребств, и никто не может тому помешать, всем приказывают молчать и быть толерантными, тем самым поощряют грех и беззаконие. Католическая церковь практически исчезла, от неё остались лишь памятники архитектуры для туристов. Нынче католики не справляются с распространением греховной пропаганды, даже иногда изъявляют желание подстроиться под нынешнюю падшую действительность, они готовы исказить Божьи заповеди более, нежели они сейчас искажены. Поэтому именно в сильной властолюбивой православной церкви образовалось зло, в среде духовенства восстал лжепророк, стоящий на высокой ступени церковной иерархии, который всячески стал поддерживать правление Венедикта, оправдывая его преступные деяния, склоняя народ к подчинению новому президенту, к послушанию. Церковь, как и раньше, всегда было, разделилась на большинство и меньшинство. Большинство состояло из высших чинов, всецело подчинившихся и возлюбивших этого новоявленного царя, коего нарекли христолюбивым князем, всячески благословляли его и приглашали того воссесть на трон византийских императором. Только простые священники и некоторые из монахов высказались против такого поклонения перед властью земной, человекоугодие они не стали поощрять и потому остались в меньшинстве. Лжепророк, добившийся патриаршей власти, располагающий красноречием, везде горячо и неистово говорил о Венедикте как о спасителе и защитнике всех христиан, с его алчных уст слетали националистические лозунги о возрождении народа, о том, что пришло время воинственной церкви и тому подобное. И многие верили тому словоблуду, многие прельщались им, слушая его речи, доносившиеся со всего интернета и со всех амвонов.

В какой бы храм ни зашел Михаил, его всюду прогоняли, его все проклинали, нарекали смутьяном еретиком и богоотступником. Только отец Арсений принял миротворца, как дорогого друга. Их долгожданная встреча произошла около храма, на ухоженном и небольшом кладбище. В этой уединенной обстановке они разговорились.

– Я много прочел книг, посвященных объяснению Откровения Иоанна Богослова, и, как правило, все катаклизмы, описанные там, назывались метафорами церковных перипетий. Обрисовывалось борение антихриста с церковью, но кто, же знал, что церковь в большинстве своем подчиниться дьяволу. – сказал Михаил смотря на крест.

– Не все смотрят на Венедикта с обожанием и покорностью. Вот я, к примеру, отстаиваю твои убеждения на соборах и форумах, в своих проповедях говорю о тебе, как о нашем единственном защитнике. Нужно помнить о том, что священники те же люди, что и все. Они также как все обольстились богатой жизнью, которую сулит всем враг рода человеческого, взамен требуя полного отвержения собственной воли в угоду его властолюбия. Помни, что с тобой Господь, Михаил, иначе ты бы не смог уйти от гнева Венедикта. И ты не одинок, вместе с тобой все те, кто не смиряется с грехом, кто не обманывается лживыми лукавыми обещаниями. – молвил в ответ отец Арсений.

– Я видел будущее. Скоро произойдет всемирный геноцид христиан. Другие же нарекут антихристианство богом и ему станут поклоняться. Скоро Венедикта нарекут военачальником и первым всемирным правителем, президентом Земли. Остальные же малочисленно уйдут в подполье, обратно в катакомбы, как и было в первых веках христианства. И тебе необходимо будет подготовить народ Божий к временам страшным. Сейчас безбожники лишь кричат и разрушают, завтра они начнут убивать, покуда число мучеников не преисполнится. – говорил Михаил обращаясь к своему другу.

Отец Арсений горестно сел на скамью возле мраморного надгробия поверх могилы настоятеля сего столичного храма. Священник не думал, что доживет до таких дней, но унывать он не посмел. Он вспомнил о своей большой семье, о своей пастве, и ободрился.

– Помнишь, когда-то тебе и Анне я рассказывал о двух святых в Откровении, которые творя чудеса, будут противостоять антихристу. И которых убьют. – после недолгого раздумья священник продолжил. – Мне думается один из тех мучеников, ты, Михаил. Я слышал, как ты обличал зло, и на тебя взирал весь мир, и я дивился тому, но чувствовал, что так оно и должно быть. Твоя невинная душа подлинное чудо.

– И я не без греха, во мне не хватает смирения. – ответил Михаил стоя рядом с ним. – Безусловно, я ощущаю Божье покровительство. Ведь я не оратор, я косноязычен. Но в нужный момент и час я говорю так, как должно говорить, дабы развеять тьму. Меня посещают видения. Я всегда чувствовал и видел себя особенным, не тщеславно и не горделиво, наоборот, униженно не находил себе места среди людей. Я исполняю Божьи заповеди, и за это меня зовут безумцем. Я не святой человек, посему люди не могут довериться мне с полной уверенностью.

– Ты девственен, миролюбив, кроток, долготерпелив, и оные добродетели притягивают к тебе верующих во Христа людей, а безбожники сторонятся тебя, ведь одним своим видом, своими поступками и словами, ты укоряешь их. Ты совесть нашего многострадального мира. Но и тебе придется поплатиться за веру Христову. Ибо праведники всегда испытывают муки от рук лиходейских, потому, что дьявол ненавидит святость. Я не произношу оное с целью восславить тебя, либо возвысить, я любуюсь тем, что в тебе есть и чего ты можешь лишиться, если соблазнишься уговорами Венедикта. Дьявол будет и бить тебя кнутами, и одаривать пряниками, лишь бы ты сошел с выбранного пути. Но помни, Михаил, помни о добродетелях в душе твоей, помни, сколь важен ты для всех христиан, для избранных Бога Всевышнего. Не печалься о погибших душах, они сами избрали свою смерть, радей о тех, которые выбрали жизнь вечную. – наставлял отец Арсений своего друга. – А которые прозреют по милости Божьей, те восхвалят Бога, вернувшего заблудших овец Своих.

Одобрение священника воодушевляли миротворца. В этом тихом месте упокоившиеся души не могли помешать их диалогу, куда ныне опаснее уста живых, кои начали доносить и клеветать на всех несогласных с избранием Венедикта во главе государства. Партия коего одержала оглушительную победу на выборах, сплоченная коалиция военолюбцев рвалась к парламенту с неистовой яростью. Посему избрание Венедикта на должность главы правительства было делом времени, а оно неумолимо спешило исполнить предначертанное.

Задатки лидера проявлялись в Михаиле с самого детства, он интуитивно распознавал в обществе людей сильных и те буквально вызывали в нем негодующие чувства, ему хотелось подавить оную наглость, гордость. Так лидерство в нем выражалось стремлением превзойти в нравственной плане любого себялюбца, он не терпел безнравственные личности, которые задают ритм жизни других людей своим дурным примером. Он показывал им свой образ высоконравственного интеллигентного человека.

В скором времени должна произойти инаугурация, при которой злодей возымеет баснословный титул, неограниченную власть, влияние, уважение и безнаказанность. После вступят в силу его безнравственные законы, затем последуют стихийные бедствия, голод, мор, войны и истребление христиан. Дьявольское око будет прозревать всю землю, ища праведников, ради убиения оных.

Мир замер в предвкушении.

– Я думаю тебе будет интересно узнать о жизни Мирославы. – сказал неожиданно отец Арсений. – Она помогает мне в храме, служит в церковной лавке и часто вспоминает о тебе, уж больно сильно ты повлиял на её душу. Более самоотверженной женщины я не встречал на своем жизненном пути. Но меня страшит судьба моих прихожан и особенно её судьба. Ведь все они агнцы готовые к закланию, они не отрекутся от Христа. Нам всем предстоит много пострадать за нашу миролюбивую веру.

– И я сожалею обо всех людях. Но обо мне не стоит беспокоиться. Передай эти мои слова Мирославе. Ведь мой исход всколыхнет волну озарения, многие тогда обретут мудрость, отнятую у них лукавым.

Отец Арсений на слова Михаила лишь вздохнул, читавший пророческие книги священства, он доподлинно ведал, что будущие события не будут столь просты, насколько представляет оные Михаил.

Многие живут бессовестно, и потому оправдывают свои беззакония. Для сего они выдумали безнравственную природу, придумали изменчивость века. Оправдывают свои грехи “добродетельными” помыслами, творят блуд, называя это “любовью”, убивают и называют это “вынужденной защитой”, бьют и называют “воспитанием”, они неистово отстаивают свою греховность, словно они породнились с грехом. А что если снять фильм, в котором будет запечатлена жизнь этих людей. Что увидят зрители? Что если оный фильм узрят дети, потомки, поколения? Стыдно ли будет им, ведь дети своими глазами невинными увидят пошлость и разврат, добрачные поцелуи и объятья, измены, ссоры, аборты, насилие, войны. Подобно сему ангелы созерцают жизни людские, плачут, когда люди творят беззаконие.

Книга очень мудро устроена, ведь книга это образ человека. На обложке значится имя, затем после открытия следует белый лист скрепляющий обложку и страницы, это символ чистоты, жизнь человека начинается с чистого листа, потом, как правило, следует само произведение. Страниц может быть много, а может и мало, смотря сколь продолжительна жизнь земная. И в самом конце книги обнаруживается содержание. Подобно пред Богом предстанут люди, словно книги и жанров коих очень много. И будет хорошо, если они будут духовным смыслом наполнены.

Творения искусства это кусочки человеческих жизней разбросанных по всему миру, их собирают, их уничтожают и тем они бесценней становятся. Иногда объяснение произведения куда более талантливо и содержательно написано, нежели чем само творение заслуженного мастера.

Отцу Арсению предстояло стать мучеником за веру. Этот кроткий добродушный священник в скором времени обнаружит в себе чудотворение и дар исцелять немощи людские.

Недолго они беседовали о временах последних, так как их предназначения на этой земле не могли ждать. Михаилу необходимо было спешить на инаугурацию Венедикта, а священник поспешил к своей пастве, к своим духовным сыновьям и дочерям, о коих радеет любовью христианской.

Притча о христианине

Сидели как-то за обеденным столом представители власти: политик и митрополит. Вкушали они хорошо вкусно приготовленные мясные угощения, ибо день был не постный, разговение, поэтому ради такой встречи и был зарезан и зажарен агнец. Запивали они оное кушанье вином, чувствуя, как оно разливается по их тучным телам и размягчает их единомышленный разум. Видимо поэтому они, несколько повеселев, вспомнили свои юные лета, как в те года они блудили с женщинами, о том, как служили в армии и на войне убивали врагов отчизны, и за те государственные подвиги они получили почетные ордена и награды. Но после тех событий, один обзавелся семьей и любовницей, и стал служить в политической сфере, а второй принял монашеский постриг, ибо, будучи раненым в бою, утратил физическую способность к деторождению. А карьеру им делать-то надо было, вот и решили они послужить государству, один на светском поприще, а другой на духовном. И всё было хорошо и спокойно в их размеренной барской жизни, ибо они были одариваемы почитателями их словоблудства всеми земными богатствами. Так было, покуда не появился этот длинноволосый писатель с его книжками о пацифизме, девственности, который пишет трактаты о греховности и преступности мясоедения и винопития, о греховности всякой власти и иерархии. Да ладно бы сам так жил, но и людей к такой мятежной жизни призывает, подстрекает тех к нравственному бунту. Вдобавок само государство и саму церковь обличает в том, что те живут не по-христиански. И что самое возмутительное, что тот возмутитель спокойствия свои проповеди называет христианскими, а себя называет христианином. Ох, как всё это не понравилось политику и митрополиту, отчего разгневались они опьяненные вином и гневом на этого писателя, на этого нецелованного девственника, этого пацифиста, отказывающегося от вина и мяса животных и птиц. Потому недолго рассуждая, один из них написал донесение, а другой письмо, в котором значилось: писатель этот не христианин, он еретик и отступник, анафема ему, судить его, а затем отправить того либо в тюрьму, либо в дом умалишенным, и так далее и тому подобное. Так кто же такой христианин, а кто таковым не является?

Глава девятая. Апологет духа

Прежде чем зверю предстояло воцариться над грешниками, дьяволом было подготовлено и выработано философское учение о вседозволенности, Также идеи свободного от морали сверхчеловека способствовали разрастанию греха насилия по всему миру, это было реформаторством, причем жестоким и безжалостным. Ученые и философы выворачивали моральные и нравственные ценности, они прокладывали тропу антихристу своими книгами и лекциями в поддержку блуда и насилия, а священнослужители проповедовали святость воинства и справедливую войну, и так поступая, кровью убиенных ими людей они умывали злодея, своими грехами и блудодействами кормили его.

Венедикт внедрялся во все мировые порядки и беспорядки, всюду провозглашал развитие и стремление к идеальному обществу, к балансу сил на мировой арене. Он обещал улучшить экономическое состояние стран, нарастить немыслимые запасы вооружения, улучшить производство боеприпасов и отменить действующее постановление о сокращении ядерного оружия. Чтобы стать единственным правителем, ему не нужно было избавляться от соперников, необходимо было понизить их рейтинг всевозможными бюрократическими махинациями, что в итоге и произошло. Осталось несколько дней до инаугурации, и тогда перестройка мира пойдет полным ходом, сначала начнется этап всеобщего сотрудничества, второй этап ознаменует нарушение гармонии и первенство силы над дипломатией. Одновременно будет возрождаться тайное общество, ведь именно оно признает его мессией, ибо Венедикт происходит из колена Данова. Иерусалим станет столицей нового мира, и никто не нарушит закон глобального единства. Технологии будут сопутствовать развитию, огромный скачок в отрасли наноматериалов позволит отслеживать каждого человека на любом расстоянии, в маленьком устройстве, вшитом в руку, будет содержаться вся информация о человеке, отслеживаться будут: передвижение, покупки, разговоры, чем занимается человек и чем живет. Исходя из всего перечисленного, можно легко управлять человеческими помыслами, отними у них возможность покупать и торговать и многие откажутся от предрассудков прошлого, лишь бы сейчас жилось хорошо и удобно, без проблем и ограничений. Но это всё будущие события о коих пока что только размышляет Венедикт, сидящий на верхнем этаже, наблюдающий за ораторскими талантами своего пророка. Безусловно, с его точки зрения, тот является мошенником и шарлатаном, но люди верят в то, что каждый священник благословлен Богом, и никто не вправе перечить благодати Господа. Лжепророк лишь облачен в патриаршие священнические одеяния, он верит в свое священство, и народ верит ему, но тот священником не является, скоро он скинет рясу, дабы признать единственно истинным материализм Венедикта. Всё духовное в скором времени обнищает, все религии станут называть мифотворчеством, Иисуса Христа назовут простым маловажным человеком, так появится христианский материализм, а затем и вовсе христианство станет вне закона. Люди отвергнут всё божественное, и тогда антихрист сможет заявить человечеству, что он лучше Христа и даже более добр к людям, нежели тот длинноволосый самозванец. К тому времени ученые разработают способ продлевать телесную жизнь до бесконечности, и в итоге антихристианство дарует людям вечность плоти, земную вечность, то царство земное. За этот дар людям предложат отказаться от вечности души, и многие не будут мучиться выбором, ведь всюду будет говориться о том, что сознание находится в мозге человека и сие заблуждение работает как часы, заставляет многих страшиться смерти плоти. Страх – оружие антихриста, и он упивался гордынею, сладостно ему было думать о грядущем, ещё сладостней для его ушей слушать те льстивые речи, которые оглашал лжепророк перед большим собранием журналистов и первых лиц государственности. Ведь лесть выгодна, когда речь касается народного единодушия. Уста патриарха ядовиты, завистливы, коварны, ощущается пряный привкус в каждом его слове, соблазн в каждом звуке. Внешность сего оратора самобытна, но проста, он обольщает и вельмож и бедняков, суля им несметные богатства и смерть протестующим несогласным. Он произносит глаголы порывисто и неудержимо, готовый отстоять свою ложь любыми способами и методами.

Проповедь лжепророка во дворце завершилась бы, если бы не появился Михаила на оном мероприятии. Венедикт, сидящий на верхнем этаже, тому явлению не удивился, ибо они оба заложники своего предназначения, им обоим во всем будет сопутствовать успех, оба всегда будут невредимы, все двери пред ними отворятся, ибо ничто не в силах остановить судьбу. И даже этот ничтожный нищий девственник пацифист, с точки зрения Венедикта, способен создать немало проблем, всевозможных бедствий в плане порабощения мира, потому, что этот необразованный набожный моралист принимается людьми, для некоторых из них он стал защитником, ведь не все соглашаются с политикой нового тирана. В антихристианстве возрастала ненависть. У Венедикта начали руки чесаться разобраться с этим мятежником, с этим апологетом духа. “Пусть пока пророчествует, ведь мало кто слушает его проповеди, мало кто верит ему, ведь люди верят силе, а не слабости” – размышлял зритель сидящий наверху.

– Не внимайте речам военолюбивым, ибо они пропитаны ложью. Души, вручив когтям дьявольским, за удобства жизненные отдадите вы злу огромную жертву. Покайтесь, очистите сердца от скверны. – смиренно говорил миротворец бродя среди людей.

– Ваше присутствие здесь неуместно. – сказал лжепророк в микрофон, взглянув за одобрением наверх. – Сюда не приглашали слабоумных еретиков, ваше место возле дома для сумасшедших, и точно не здесь.

– Истину не скрыть от слуха людского, так знайте же кто пред вами разглагольствует, вы слушаете речи лжепророка соблазняющего малодушных, перед вами безбожник и лицемер, отравитель и убийца душ ваших. – уверенно проговорил Михаил стоя перед трибуной.

Лжепророк усмехнулся.

– И это говорит тот, кто готов уничтожить армию и всё наше вооружение, кто оскорбляет наших воинов, тот, кто не имеет даже малейшего понятия о патриотизме. Тот, кто терпением предлагает защищаться от врагов. Этот безумец противник нашего государства, враг демократии, еретик, трактующий божественное писание своим необразованным скудным умом. Ему ли вы верите или здравому смыслу? – вопросил лжец у толпы.

Начали раздаваться вскрики и перешептывания.

– Миролюбие Христово, вот о чем вопиет слово мое. Обличение и разоблачение зла, вот о чем я говорю ныне. – возразил Михаил. – Я не стремлюсь убедить многих, ибо лишь некоторые из вас уразумеют истину. Сколько бы оные лжепророки не оправдывали грех, все эти насильники военолюбцы, убийцы, блудники, лжецы и безбожники, они уже грехом наказали самих себя, совершив зло, они ранили души свои. Я призываю вас покаяться, ибо скоро уже не будет времени, антихристианство заклеймит грешников, и они утратят свободу ума, надежду, умы их будут отравлены заблуждениями, отчего руки многих предпочтут творить беззаконие. Взываю к вам, отставьте всё и бегите, отвернитесь от зла, сотворите доброе покаяние пред Господом, молитесь в храмах, покуда они ещё целы, молитесь в домах своих покуда они ещё ваши. Скоро печати войдут в оборот, вас будут принуждать клеймить руки ваши, но вы отказывайтесь от сих кандалов, ибо лучше голодать и скитаться, нежели чем поклоняться зверю. Блаженны вы, если изберете путь ненасильственного неповиновения властям неправедным земным. Дни зла сочтены, оно страшится конца, ибо ведает о том, сколь мгновенно явится Спаситель, ради свержения оного злодея, ради будущей жизни праведников.

Наверху послышались негромкие хлопки двух рук, символизировавшие насмешливое одобрение.

Михаил сразу сообразил, в чём тут дело, посему поспешил удалиться, ибо с двумя противниками ему было не справиться. К тому же лжепророк уже прилюдно обличен, он лишен отныне уважения и доверия людского. План миротворца удался, его уста вновь изрекли божественное произволение. Но не долго он радовался, так как, вскоре спускаясь по лестнице, миротворца догнал Венедикт с двумя охранниками. Злодей не церемонясь, схватил Михаила за локоть и льстиво дружелюбно произнес следующее:

– Ты напрасно сомневаешься в моей истинной природе. Я настоящий мессия, народы многих стран любят меня, скоро и иудеи признают меня, назовут меня своим царем. Я пришел, чтобы принести мир людям и единение под моим покровительством. Скажи, что смущает тебя? Этот наглый старик? Хочешь, я избавлюсь от него, и ты займешь его место, станешь пророком проповедующим имя мое, ты станешь моим голосом. Одумайся, Михаил, пока не поздно. Мое терпение не безгранично.

– Уловки лукавые не поколеблют меня, и мою веру во Христа истинного. Тем мы и отличаемся от остальных людей, мы ведаем о добре и зле. Ты запретный плод, который многие возжелают вкусить, но я исполню заповедь Божью и не вкушу его. – ответил ему Михаил.

– Не обольщайся. Тебя попросту обманул тот человек, распятый на кресте, отвергший насилие, простивший убийц своих, он сам принял мученическую смерть, и ученики его также поступили. Но неужели ты еще не понял, что отказ от насилия ведет еще к большему числу смертей. Побеждает лишь сильнейший, тот, у кого больше оружия, тот, кто владеет им. Только такой человек способен защитить свою родину и свою семью, защитить свою веру. Это и есть жизнь, это и есть желание жить. А ты предлагаешь людям умереть. Только эта земная жизнь достойна вечности. – пылко вымолвил Венедикт.

– Ты страшишься Бога, потому и цепляешься за землю и тем ты уже осужден. – сказал Михаил глядя ему прямо в бесцветные глаза.

– Бог милостив, потому именно я совершу настоящий карающий суд над людьми. Я решу, кто достоин, жить, а кто будет уничтожен, кто силен, а кто слаб, я решу, кто свят, а кто грешен. Ты не можешь себе представить сколь великое чувство осознавать, что от одного моего слова зависят тысячи душ! – вскричал Венедикт.

– Всё по воле Божьей. – изрек твердо Михаил. – А ты простой человек с нечеловеческими возможностями.

– Смотри, миротворец, откажешься сейчас от моего предложения, второго выбора я тебе не дам. Я наглядно покажу народу, что случится с тем, кто не подчинится мне.

– Я не отрекусь от Истины. – вкрадчиво ответил злодею Михаил.

Рука миротворца болезненно застонала, столь сильной становилась хватка злодея.

– Сегодня я убью тебя, если ты не прекратишь досаждать мне. – зашипел Венедикт. – Мнишь себя совершенным человеком и потому ты столь же горделив, сколь и я. Ты отказался от всего, ради высшей цели, ради тщеславного удовольствия быть пастырем. Скажи, Миролюбов, кто помешает мне истребить всех твоих близких? Впрочем, ты уже позаботился об этом. Я знаю, что твой отец скрывается на дальнем востоке, а от всех тех набожных девиц ты отказался, а до твоего священника пока что не коснулась моя карающая длань. Все те люди, которые слушают тебя, они называют тебя сумасшедшим, они боятся тебя. Чем ты лучше меня? Мы оба для них безумцы, мы сверхчеловеки, мы новый виток эволюции. Мы начало новой эры, и в нашем противоборстве родится новое поколение людей, для которых мы станем богами. Ты человечность. Я животность. И вместе мы и есть человек.

– Ты борешься с Господом, потому если ты не покаешься, то суждено тебе пасть и претерпеть поражение. Мы обыкновенные люди, которые всегда могут избрать другой путь. Но, ни я, ни ты, мы не откажемся от своего предназначения. Посему твои обольщения напрасны, твое словоблудие бессмысленно. – сказал Михаил.