Аугенблик

Скажу честно, занялся я этим не только по просьбе Исаева. Решив тряхнуть стариной, я планировал оборудовать в мониторке радиоточку и общаться со всем миром, чтобы облагородить и без того благородное существование свое в такой скучной (без Тонечки Воробьевой) мониторке.

Быстро все скомпоновав, я запустил автомобильную станцию. Сигнал был мощный, качественный. Я пошарил по эфиру, очень быстро определил границы устойчивой связи, нашел в эфире многих своих знакомых радиолюбителей.

С этого времени дерево моей жизни на работе обрело еще одну ветвь. Ветвь мощную, увлекательную. Ну и заодно определялось, как организовать радиосвязь для нашей охраны. Эта охранная связь должна была быть другого диапазона, никаких антенн на крыше не требовала.

Полночи я работал в эфире. К утру надоело.

Чтобы не проспать, заранее принес из дома новый будильник.

Утром кипятильником в литровой банке сварил очень крепкий кофе. Предстояла встреча с Исаевым – я хотел быть бодрым.

* * *

Лешка привез Исаева. Странно… Воскресенье. Никогда раньше он не жаловал нас своим визитом в выходные дни. Это меня испугало.

Я уже кемарил у мониторов, готовый ко всему.

«Точно, – стремительно падал я духом, – по мою душу приехал. Специально из-за меня приехал».

– Иди к начальнику, – Лешка стоял на пороге, – вызывает. Поторопись, уезжаем сразу. К тебе приехал.

– Ну вот и все, – коснулся мой дух дна пропасти.

Я ничего не спрашивал Лешку. Он сам также ничего не говорил.

Я встряхнул буйной головушкой и гордо, пошел на заклание.

Исаев в своем кабинете стоял ко мне спиной.

– Александр Николаевич, – бодро начал я, – чего это вы в выходной-то?

– Выходной, выходной, – бубнил под нос начальник, – выходной.

Потом он сел за свой стол и стал перебирать документы в толстой папке.

– Выходной… – продолжал он свою песню, – у тебя выходной.

Я чувствовал, что Исаев ведет себя непонятно. То ли он нерешительный такой, не знает, как начать разговор со мной, то ли он настолько чем-то озабочен, что ему вообще не до меня.

Я не равнодушный человек, моя тревога достигла предела, поэтому я решил форсировать события.

– Александр Николаевич, – опустил я глаза в пол, – Александр Николаевич, я теперь не знаю что делать!

Исаев поднял на меня глаза. Странно, но в них я не увидел того, чего так боялся. Начальник смотрел на меня с прищуром, но как-то вовсе не зло. Меня это сбивало с толку, я не знал, какую линию поведения выбрать.

– Натворил я… там… на корпоративе… – мямлил я.

– Да, уж, – весело ответил Исаев,– натворил!

– И что теперь мне делать? – пошел я в разведку.

– Ну, не знаю, – просто ответил Исаев, – не знаю… Чего ты меня-то спрашиваешь? Сам и разбирайся. Ладно. Я тебя вот о чем хотел спросить… Я… да и не только я – все, не предполагали в тебе такого! Ты понимаешь меня?

Я выдержал паузу.

– Чего ж не понимать. Понимаю.

– Тебя побаиваются… теперь, – серьезно заявил начальник, – потому что не понимают. А мне этого не нужно.

Я выдержал еще более длинную паузу. Я не мог понять, что означали его слова. Уж очень было похоже – он тонко намекал мне на то, что я не вписывался в коллектив со всеми вытекающими из этого последствиями.

– Александр Николаевич, – начал я очень серьезным тоном, – я такой, какой есть. Специально ничего не таю и не скрываю. Просто в коллективе простых людей я стараюсь простым и быть. Вот Диму нашего возьмите? Выпячивается, надувает свою значимость, а сам…

– Это точно, – повеселел Исаев.

– У меня много интересов, я многим увлекаюсь. Ну, вот так получилось в прошлый раз, кто же это предвидеть мог?

Я сознательно делал паузы.

– Я жалею, что спорил с Вами, – сделал я первый пристрелочный выстрел.

– Почему? – искренне удивился начальник.

– Понимаете, Александр Николаевич, я не помню деталей. Мы все траванулись какой-то гадостью. Я наверное лишнего наплел… извините!

– Ну… кое-что наплел. Не всем это понравилось. Ну а так, ничего такого криминального, в общем! – неожиданно по-доброму ответил Исаев, – мне даже интересно было. Хотя… хотя ты меня разозлил немного.

Исаев замолчал. Молчал и я. И еще я сознательно не раскрывал, того что знаю о своей нелепой фразе.

– Ладно. Это все оставим… пока, – напустил на себя строгость начальник, – девушки наши дуются друг на друга. В общем, как хочешь, но надо их помирить. Мне вражда не нужна. Особенно бабская.

Я молчал. Я реально не знал, что говорить. Я хотел, уж было рассказать, что кое-что предпринял уже, но, заметив некоторую нетерпимость Исаева, не стал этого делать.

– Ладно, – спокойно сказал Исаев, – мы с Алексеем уезжаем. Ты отдыхай. Может быть, мы продолжим этот разговор.

– Александр Николаевич, – заторопился я, – Александр Николаевич…

– Ну что еще, – выказал он раздражение.

– Я антенну сделал уже и свою рацию опробовал, – замаливал я грехи.

– Я видел, – улыбнулся начальник. – Ладно, потом.

Исаев еще оставался, а я пошел вон. На подоконнике широкого офисного окна лежала книга Фридриха Виильгельма Ниицше «Так говорил Заратустра». Где-то из середины торчала белая ленточка закладки.

* * *

Домой я шел обычной своей дорогой. Через лес. Великолепная летняя погода постепенно приводила к прекрасному настроению. Я понимал, что со стороны начальника репрессий не будет. С Алексеем я помирюсь обязательно – тут я даже не сомневался. Девчонки… Ну, Леночка-лаборанточка – несложный орешек, думаю, подберу к ней ключики. А вот Тонечка Воробьева!