Озорные записки из мертвого века. Книга 2

…Честное слово, читатель, кроме того, что ЛЕВ мешала голова, и он, по его словам, готов шею положит на рельсы под электричку, я ничего у него не не нашел. Я снял страшный диагноз, и отстоял перед консилиумом больницы своего пациента. Правда, в этом помог мне Рожнов, сказа просто: «Между врачом и пациентом установился не только контакт, а… дружба возникла. Полное взаимопонимание… Пациент доктору доступен, как доступны друг другу друзья!» И началась дружба! Только по одному «эпизоду» из нашей дружбы семьями (и семьей моих родителей), я понял, что ЛЕВ – может даже гениальный человек… В двух словах. Он был далек от клинической медицины, тем более психиатрии. Я написал диссертацию «Неврозо-подобные состояния в общесоматическом стационаре». Тогда только, что возникла тенденция гуманитарные диссертации (и. вообще, научны работы) не только математизировать, но и сделать математизацию наглядной, в виде графиков (на слайдах). Еще не было никакого опыта в математизации синдромов (я увлекался математикой и успел, с помощью Рема Викторовича Хохлова и математиков физических кафедр МГУ, вывести формулу смерти человека[1 - Читай: Е.В.Черносвитов. «Формула смерти». Издание пятое, исправленное и дополненное.]. Но, смерть – не клиническое понятие, как ни странно это звучит). Я поделился своей озабоченностью, как математизировать синдром? Перед ЛЕВ – мы гуляли на платформе Москва-Ленинград, недалеко от его дома. ЛЕВ попросил ему рассказать, вкратце (sic!) о моей диссертации. Я рассказал. Мы распрощались. На другой день мой друг и звонит мне, сказав, что нужно бы встретиться. Мы встретились. ЛЕВ протянул мне коробочку со слайдами: «Это твоя диссертация»! Чудо: он математизировал за ночь диссертацию, о которой знал только то, что я ему популярно рассказал! Математизировал и сделал слайды. Я защитил диссертацию на «бис» в кабинете Владимира Михайлович Бехтерева. Показал слайды – это были первые в истории (sic!) слайды клинических (психиатрических) синдромов!..

…Так вот – на фоне заката солнца над деревней Сенеж у меня возникла эйфория, еще до принятия армянского коньяка «на грудь»! Мое состояние передалось нашему общему другу с ЛЕВ. Мы, сбросили одежду и оставшись в одних плавках, помчались по полям свежеубранной ржи и пшеницы. ЛЕВ остался хлопотать у костра, что-то варил в котле. Но, наше состояние передалось и ему: он начал пританцовывать и красочно жестикулировать, что-т на своем родном языке припевая.

…Вскоре он догнал нас и присоединился. Мы носились, как бешенные (что-то похожее испытал герой «Полетов во сне и наяву» на дне своего сорокалетия), орали несвязное во все глотки! Бросались в речушку, в которой сельчане полощут белье… Часа два носились, не меньше, вернувшись к дому, бросились в желтую, как в реке Сайгон, воду…

…Немного охолодившись, сели за «стол» – пили армянский коньяк и закусывали, смакуя селедочкой в винном соусе. Уснули на травке у стола. Ночью нас с общим другом, накрыл пледом ЛЕВ, сам же спал на кровати в доме…

…Жду – изменился ли ЛЕВ за, почти четверть века, как мы не встречались и не перезванивались?!

…С Васей Шукшиным мы познакомились в Суздале – карабкаясь по церкви ХVIII века, построенной без единого гвоздя, к куполу (подробнее читай Екатерина Самойлова, Марина Черносвитова. «К истокам русской духовности»). О нашей творческой дружбе с академиком Рэмом Викторовичем Хохловым читай в моей «Формуле смерти». Вову Высоцкого привез ко мне ПБ Покровское-Шереметьево для знакомства его друг, осветитель театра «На Таганке», мой пациент-алкоголик. И это не все из моих встреч с историческими личностями в ПБ в 1974 году (читай ниже).

Рэм Викторович Хохлов с коллегами на историческом эксперименте с Нинель Сергеевной Кулагиной. Фото мое – психолога-эксперта эксперимента.

Василий Макарович Шукшин и я у церкви в Суздале (фото Шукшина)

Владимир Семенович Высоцкий на Воробьевых горах в 1974 году (фото из Сети)

…Вторым моим пациентом, которого я собрал из «островков здоровья» путем метода психоортопедии Владимира Евгеньевича Рожнова, был племянник выдающегося скульптора, слепившего «Голову Никите Хрущеву» в качестве памятника на могилу, Эрнста Ио?сифовича Неизве?стного – ИБ (он жив, здравствует и сейчас и продает свои картины по 300—350 долларов за штуку). ИБ поступил в клиническое отделение кафедры психотерапии «по блату». Но, Владимир Евгеньевич мне польстил, сказав, что «принял его умышленно» для меня. Рожнов готовил меня на свою смену, я был, несомненно, лучшим его учеником. Да и все на кафедре относились ко мне дружески и с уважением. Но, мой учитель по философии, Давид Израилович Дубровский имел на меня свои виды и ловко поссорил меня с Рожновым… Где-то я уже писал об этом, не хочу здесь ворошить «старые могилы».

…Мы померились с Владимиром Евгеньевичем, когда я стал главным психиатром МВД СССР, это в 1980 году. Тогда, при первом моем визите на родную кафедру психотерапии (из которой я вышел и состоялся, как психотерапевт) с больным, месяц страдающим икотой (полковник МВД СССР), прошедший всех светил по терапии и лучшие клиники Союза и приговоренный к травмирующей и калечащей операции – иссечению блуждающего нерва (после – инвалидность), Владимир Евгеньевич вылечил его от икоты за 15 минут, одним сеансом (sic!!!) эмоционально-стрессовой терапии, не прикоснувшись к страдальцу в погонах пальцем (sic!), совершил истинно чудо! (Подробнее читай: Е.В.Черносвитов. «Кремлевская элита глазами психиатра»).

…Итак, ИБ. Краткая история жизни и болезни. Родился в семье советских евреев-интеллигентов. В роду психически больных н было, были одни талантливые люди. В пять лет заболел острым психозом. Лечился в детской ПБ, практически два года. Потом поступил в так называемою «лесную школу». Но, так как постоянно поступил с обострением психоза в ПБ, окончил 10 классов почти за 20 лет. В «лесной школе» активно занимался спортом – вольной борьбой, выигрывал соревнования, получил 2 взрослый разряд. Увлекался вождением мотоциклов и автомобилей, но так как быстро стал инвалидом 2 группы по психическому заболеванию, вождение на трассах было ему запрещено. Тем не менее, участвовал и побеждал в соревнованиях по мотогонкам. Автомобиль водил, как каскадер. Перенес 30 электрошоков и 4 инсулиновых шока (sic!). Постоянно принимал «тяжелые нейролептики. И… поступил в клиническое отделение кафедры психотерапии.

…Я не стремился, да это было бы не только бесполезно, но и не серьезно, снять ему психиатрический диагноз. Я нашел его «островки сохранности» на почве взаимного увлечение спортом (я тогда уже был мастером советского спорта по боксу; завоевавшим всевозможные призы на ДВ – 40 боев выиграл в 1 раунде и только 2 боя проиграл – своему тренеру и своему дугу – морально не мог выиграть, только морально! Если служил бы СА – я был в ЦСКА – то выиграл бы и Токийскую олимпиаду, ибо на подготовках побеждал и легко самого Степашина). ИБ также не знал поражений на соревнованиях по вольной борьбе.

…Он лечился у меня больше месяца. В процессе лечения выступил на больших соревнованиях и по вольной борьбе, и по мотогонкам. В это время Ташкентская киностудия готовилась снимать фильм про «светскую золотую молодежь». По сценарию – это «наше золото» гибнет, свалившись в пропасть (sic!), управляя «Волгой» в наркотическом состоянии. Директор фильма и режиссер, пробившие разрешения снимать такой «советский фильм», были друзья моего друга, Василия Макаровича Шукшина. Я познакомил Шукшина с ИБ, ИБ ему понравился, и он порекомендовал моего пациента в качестве каскадера, управлявшего «Волгой» и свалившийся в ней в пропасть, вместе с «золотой молодежью». ИБ был на тренировках и его твердили каскадером в этом фильм. Но фильм все-таки «зарезали» и мой пациент не снялся (позднее этот фильм «пробила» Тбилисская киностудия. Фильм был снят, но каскадером был грузин).

…Короче, я «вылечил» ИБ и вернул его к жизни. Инвалидность он снял без моего участия. Получил водительские права. Выступил в открытых соревнованиях по вольной борьбе и выиграл. Женился и, вступив в кооператив, купил трехкомнатную квартиру. Стал работать лесничим в одном из парков Москвы. Начал рисовать и скоро его абстрактные картины стали выставляться за рубежом, в частности, в ФРГ. Я познакомил ИБ со своим учителем и другом Д.И.Дубровским на предмет поступления ИБ в МГУ на психологический факультет. Дубровский одобрил наше с ИБ желание поступить в МГУ. ИБ поступил и на первом курсе стал заниматься успешно в научном кружке всемирно-известной психологическому и психиатрическому миру, Блюмы Вульфовны Зейгарник.

…ИБ с первого дня нашего с ним знакомства вел дневник и давал его мне на «рецензию». Он смог найти ключик к пониманию своей болезни (почти, как великие психиатры, страдающие психическим заболеванием и описавшим его синдромы, русский – Ви?ктор Хриса?нфович Канди?нский, и француз – Гаэта?н Анри? Альфре?д Эдуа?р Лео?н Мари? Гасья?н де Клерамбо?). Но, справившись со всем, что ему мешало быть сами собой (выражение ИБ), мой пациент так и не смог «научиться» писать слово «ситуация» (которое постоянно употреблял в своем дневник). Он упорно писал «сетуация»!

Картины, подаренные мне ИБ:

Для сравнения – картин известно испанского художника, моего друга, Хосе Дельгадо.

…Зойкина квартира

Мысли движутся по конвейеру. Но двигатель – ассоциации. Так, я собирался писать о весьма интересных близняшках, и писать буду, ибо одну из них я «интегрировал» из «островков психического здоровья» методом своего великого учителя – Владимира Евгеньевича Рожнова, а вторую почему-то мне не понятному, отверг, как любовницу (и до сих пор не понимаю!)

…Самый короткий рассказ из моей практики судебно-медицинского эксперта в Николаевске-на-Амуре и пяти прилегающих районов.

…Был январь. Температура на улице доходила до -30. Ко мне на освидетельствование был направлен следователем УВД мужчина с обморожением, написавший заявление в милицию, где в случившимся с ним обморожении обвинил жену, которая якобы «выгнала его из дома на мороз» Ко мне он был направлен после лечения в хирургическом отделении, где ему ампутировали кончик носа, ногтевые фаланги пальцев правой руки и… головку полового члена. Именно это он «отморозил». По его словам, на улице он захотел помочиться. Вынул член, начал мочиться, закружилась голова и он упал. Пока поднимался, отморозил кончик носа, пальцы правой руки, в которой он держал член, и головку полового члена. Жена же написала объяснение, что «муж сам вышел во двор, и она нашла его, валявшегося на снегу, с членом наружу в правой руке». Он был сильно пьян, что подтвердил и анализ крови на алкоголь, взятый в хирургическом отделении. Тем не менее, следователь отстоял статью 108 УК РСФСР (от 1960 г): «Умышленное причинение тяжких телесных повреждений родственнику, повлекшее потерю трудоспособности. Имелось в виду – «половую трудоспособность». Нос и правая рука «частично потеряли трудоспособность». При этом еще имело место и обезображивание пострадавшего. На суде прокурор просил 8 лет строго режима. «Пострадавший» испугался такого срока наказания для любимой жены и пошел на попятную, сделав признание, что «сам виноват в происшедшем, случившимся по пьянке». За что чуть сам не получил срок за заведомо ложные показания (статья 181 УК РСФСР).

…Вот теперь можно подходить к рассказу о моих близняшках, который меня самого до сих пор волнует, ибо в этом случае я так до сих пор и не разобрался!

…«Зойкина квартира» находилась в доме, который снимали потом в фильм «Покровские ворота». В нем с 80-х годов до самой смерти жил мой друг, сыщик и композитор, Алексей Гургенович Экимян. Две его последние песни написаны на мои слова и им исполненные в ЦГ МВД СССР за два дня до смерти. Это «Ты уйми мою боль» и «Медицинские сестры» (подробнее в рассказе о ЦГ МВД ССР в бытность мою главным психиатром МВД СССР, клиницистом).

Алексей Гургенович Экимян, мой друг.

Слова песни «Ты уйми мою боль»

***1***

Ты уйми мою боль,

И волненья уйми.

Задержись у постели немного.

Я смотрю на спокойные (волшебные) руки твои,

И в груди утихает тревога.

***припев***

Сколько нас у тебя?

Сколько будет ещё?

Кто с надеждой (волненьем) придёт,

Кто в отчаянии.

Мы встаём на твоё опираясь плечо,

И от нас отступают страдания.

Мы встаём на твоё опираясь плечо,

И от нас отступают страдания.

***2***

Ты уйдёшь из палаты,

Сбросишь белый халат.

У тебя есть заботы иные.

А больные минуты так долго летят,

Так мучительны мысли ночные.

***припев***

***3***

Боль пройдёт,