Русский Гамлет. Историческая повесть и очерки

Кто были эти недруги, они прекрасно понимали оба. Первейшим из них был князь Григорий Потемкин, фаворит императрицы, с которым она познакомилась в день государственного переворота. К моменту этого разговора Потемкин был всесилен. Придворные прозвали его Циклопом за то, что он был одноглазым и свирепым. Влюбленная Екатерина осыпала его своими милостями, и он открыто насмехался над великим князем, который ненавидел его со всей страстью своей пылкой души.

– Найдите свое счастье в браке, сын мой, – говорил, между тем, король, – и живите спокойно и достойно вдали от дворцовых интриг. Ваше время еще придет! А пока позвольте мне порекомендовать для вас девушку, которая, я уверен в этом, сумеет составить вам счастье.

Фридрих Великий имел в виду Софию Доротею, ставшую чуть позже великой княгиней Марией Федоровной. Мудрый король оказался прав. Эта добрая и чистая во всех отношениях девушка сумела сделать Павла счастливым в личной жизни. Любовь к ней Павла отличалась от его любви к Наталье, как широкая полноводная и величественная река отличается от неистовой горной речки с ее шумными бурлящими потоками и безумно красивыми, но опасными для жизни водопадами. Мария Федоровна стала ему верной, терпеливой и любящей женой, залечила его сердечные раны, а его брак с ней стал для него той благословенной и тихой гаванью, где он мог отныне укрываться от невзгод и житейских бурь.

Не прошло и четырнадцати месяцев после заключения брака, когда супруга подарила Павлу сына. В тот день, когда родился первенец, великий князь горячо молился о том, чтобы Марию Федоровну не постигла страшная участь его первой жены, но все обошлось. Его матушка присутствовала при рождении своего внука, а когда он, наконец, появился на свет, подняла его на своих руках и объявила, что нарекает его Александром, мысленно про себя прибавив, что этот ребенок наследует за ней корону российской империи. Екатерина была настолько рада, что даже удовлетворила просьбу невестки о ежегодном пансионе для ее родителей, которые находились в крайне затруднительном материальном положении.

Впрочем, великая княгиня Мария Федоровна вполне заслуживала снисходительного к ней отношения императрицы. Во-первых, она родила ей внука, про которого никто никогда не посмеет сказать, что он незаконнорожденный. О ее верности и преданности супругу знали все. Во-вторых, она не была столь расточительна, как Натали, и не залезала в долги. В-третьих, она не подстрекала Павла к интригам против матери и вообще не хотела, что он боролся за власть. Светская жизнь ей также была не интересна. Мария Федоровна окружила себя людьми искусства. Около нее всегда были поэты, писатели, драматурги, театральные деятели и даже актеры. Великая княгиня устраивала в Павловске спектакли, на которых обязательно присутствовал ее муж, и она внимательно следила за его реакцией. Она хотела, чтобы он отвлекся от своих дум о государстве, об отце, о жестокой крестьянской войне под предводительством Емельяна Пугачева, называвшего себя Петром Третьим, о политических и военных реформах, а также о том, что мать не принимает его всерьез.

Какие бы прожекты он не приносил государыне, она ко всему относилась с презрительной усмешкой. Павел считал, что планы императрицы, которые касались увеличения империи за счет Турции и воссоздания Византии, не принесут государству ничего, кроме вреда. Территория и так уже слишком обширна, чтобы ею можно было эффективно управлять. А потому государыне следует обратить свой взор на внутренние дела, надо проводить реформы, а не заниматься все новыми и новыми завоеваниями. Но его никто не хотел слушать, а если слушали, то только для того, чтобы в угоду царице поднять на смех. После того, как он бывал при дворе, его частенько душил бессильный гнев против этой ненавистной ему, алчной и беспринципной, придворной камарильи, и Марии Федоровне приходилось его усмирять и успокаивать.

Между тем, у нее у самой на душе «скребли кошки» от того, что императрица забрала себе их сына. В конце апреля 1779 года великая княгиня родила второго сына, и Екатерина вновь пришла в восторг, забрала и этого внука, дала ему имя Константин. Ему она прочила престол возрожденной Византии. Потому кормилицами для новорожденного стали гречанки, и первой в своей жизни младенец слышал греческую речь. Никто не спрашивал родителей, чего они хотят для своих детей. Екатерина объявила Павла и Марию никчемными и полными предрассудков, родителями, и сама с энтузиазмом принялась воспитывать внуков по собственной программе. По общему мнению, она в этом преуспела, но Павел считал, что сыновей у него попросту украли, его жена тоже полагала, что императрица поступает с ними жестоко.

***

Наступило время десерта. Наблюдая за тем, как сноровисто слуги расставляют на столе чайный сервис, Мария Федоровна вдруг вспомнила тот уютный вечер в Париже, когда она, будучи великой княгиней, была приглашена вместе с Павлом на дружеский ужин к королевской чете. Как и сегодня, в тот день, горели свечи, лакеи в ливреях проносились бесшумными тенями, играли придворные музыканты, и ничто не предвещало беды. Очаровательная молодая королева Мария-Антуанетта была весела и беззаботна, хлопала в ладоши, смеясь над шутками Павла. Людовик тоже был очень мил и добродушен. И вот теперь, подумать только, их больше нет! Они обезглавлены на гильотине под свист и улюлюканье озверелой толпы парижской черни. А они с Павлом пока живы. Но что теперь будет с ними, известно лишь Всевышнему.

***

Это она сама в 1781 году, чтобы развеяться, предложила супругу посетить ее родной Монбельяр и Этюп, а перед этим побывать в Вене, в Берлине и других городах Европы. Павел пришел от этой перспективы в восторг. Но разрешит ли им это длительное путешествие его матушка? Екатерина разрешила, но настояла, чтобы они путешествовали не под своими настоящими именами, а под псевдонимами. Как назваться? Да хотя бы граф и графиня Норд, то есть «Северные». Они согласились, и в сентябре 1781 года чета великих князей в сопровождении многочисленной свиты, в которую входили князь Куракин, мадам Бенкендорф, офицер флота Сергей Плещеев, князь Юсупов и любимая фрейлина великой княгини Екатерина Нелидова, покинули Санкт-Петербург.

Путешествие по Европе графа и графини Норд было серьезным событием для Европы. Разумеется, вымышленные имена великих князей никого не могли обмануть. Они побывали в Польше, у короля Станислава Августа Понятковского, бывшего возлюбленного Екатерины. Потом была Австрия, где император Иосиф Второй лично встречал их так, как будто они были августейшей четой. Австрия была в восторге от великих князей, от их простоты, благородства, справедливости, образованности и широких познаний, а они были в восторге от Австрии и от ее императора. Во всех городах их встречали салютами, балами, представлениями.

В Вене в их честь был дан роскошный ужин и парад, специально для Павла были организованы военные учения. Желая сделать Марии Федоровне приятный сюрприз, император пригласил в Вену ее родителей и сестру, пятнадцатилетнюю Елизавету, которую просватал за своего племянника, эрцгерцога Франциска Тосканского. Иосиф Второй хотел дать в Вене «Гамлета», зная, что это любимая пьеса Павла, но великий князь, прекрасно зная, какова будет реакция матери, попросил этого не делать. Это был бы демарш, из ряда вон выходящий, против императрицы. Один из актеров, занятых в спектакле, в присутствии императора заметил, что Гамлету на сцене будет трудно играть, когда в зале будет сидеть Гамлет настоящий. Иосиф щедро наградил остроумного актера, выдав ему полсотни дукатов, и отменил спектакль. Ну что ж, запрет Екатерины на эту пьесу свидетельствовал именно о том, что с ее, якобы умершим от «геморроидальных колик», супругом дело было не чисто. Как сказал Горацио, «Больной душе и совести усталой во всем беды мерещится начало. Так именно утайками вина разоблачать себя осуждена».[9 - В. Шекспир. Гамлет, принц датский. Акт 4, сцена 5]

Из Австрии великие князья поехали в Италию, где, несмотря на зиму, прозрачное небо, яркое солнце и теплые волны Средиземного моря могли быстро прогнать любую хандру. Они посетили Неаполь, Флоренцию, потом прибыли в Венецию, восхитившую Павла своими каналами, по которым скользили изящные гондолы, бесчисленными мраморными мостами и по-восточному богато украшенными дворцами. Затем граф и графиня Норд направились в Вечный город. Величественный и прекрасный Собор Святого Петра в Риме взволновал Марию Федоровну, а Павла натолкнул на мысль о необходимости объединения всех религий. Влияние на него масонских идей, которые высказывал граф Панин, было по-прежнему велико. Они осмотрели Колизей, Капитолий и Пантеон, потом направились в Ватикан, где в базилике Святого Петра им дал аудиенцию Римский папа Пий VI. Папа был ласков с ними, поцеловал Павла в обе щеки и в шутку назвал его «моим дорогим раскольником».

В Неаполе они попали на карнавал, который проходил как раз в это время года. Феерический праздник ошеломил Марию Федоровну, но у Павла было испорчено настроение после того, как он повстречал здесь графа Разумовского, русского посла в Неаполе, крутившего любовь с неаполитанской королевой Марией-Каролиной, родной сестрой Марии-Антуанетты. Видя, что перед внутренним взором мужа вновь ожили горькие картины прошлой трагедии, Мария Федоровна поспешила увезти его из Неаполя в Ливорно, Парму, Милан, Турин, затем они пересекли Альпы и прибыли во Францию.

В Париж они приехали 18 мая 1782 года и отправились прямиком во дворец к князю Барятинскому, послу России во Франции, переживавшей в это время мощную волну симпатии и интереса ко всему, что связано с Россией. На второй день после приезда их со всей возможной торжественностью приняли король Франции Людовик XVI и его очаровательная супруга Мария-Антуанетта.

Королева Франции Мария-Антуанетта

Они понравились друг другу. Вечером обе пары собрались за дружеским ужином в главном кабинете дворца, и там Павел впервые услышал о мрачных пророчествах Мишеля Нострадамуса на 1792 год. В катренах Нострадамуса недвусмысленно говорилось о страшном народном бунте, гонениях на христианскую церковь, зареве пожаров над Парижем, гибели короля от рук палача. Поразительно было то, что в катренах назывались конкретные имена тех людей, которые действительно в тот момент занимали во Франции высокие должности – Нарбонн и Солк. Пройдет время, и Павел вспомнит этот вечер, когда в предсказанный год разразится великая и кровавая французская революция, короля предаст его военный министр граф Нарбонн, а Людовик и Мария-Антуанетта сложат свои головы на эшафоте.

После Франции супруги посетили Нидерланды, а потом направились в родной для Марии Федоровны Монбельяр, где провели счастливый месяц. Возвращались домой вновь через Австрию. Фридрих Второй приглашал их посетить Пруссию, но Павел побоялся нарушить запрет матери: бывшая протеже дядюшки Фридриха не благоволила более королю Пруссии. Милая и приветливая Фикхен окончательно исчезла, превратившись во властную государыню Екатерину Великую.

Чета великих князей возвращалась в Санкт-Петербург, и чем ближе они подъезжали к столице, тем все более Павлом овладевала хандра. Его тревожила встреча с матерью, которая могла поставить ему в вину его слишком откровенные высказывания о ней в Вене и в Париже. С какой торжественностью их встречали в европейских столицах! Какое подчеркнутое уважение проявляли к нему лично правители европейских государств и сам римский папа! Все это было разительным контрастом к тому пренебрежению, с которым он сталкивался при российском императорском дворе. Опять начнется этот шепот со спиной, эти кривые усмешки и наглые ухмылки, князь Потемкин будет презрительно косить на него своим единственным глазом, а императрица с подчеркнутой холодностью будет отчитывать его, как мальчишку.

Мария Федоровна, как могла, старалась успокоить и развеселить мужа, сама она была рада, что вновь увидит своих сыновей. Но когда они вернулись, от императрицы досталось в первую очередь именно ей. Государыня проверила счета, полученные великой княгиней от мадемуазель Бертэн, личной модистки Марии-Антуанетты, и пришла в негодование от расточительности своей невестки. У тихой и скромной великой княгини Марии, как выяснилось, были вовсе не скромные запросы: она привезла с собой двести коробок всевозможных кружев, помпонов, вышивок и газовых тканей! Королева Мария-Антуанетта была большой модницей и транжирой, это в Европе знали все. Но здесь не Франция! Екатерина приказала в течение трех дней все коробки отправить обратно в Париж.

Шло время, и в семье великих князей появлялись новые дети: Александра, Елена, Мария, Екатерина, Анна, Николай. Михаил появился на свет уже в императорской семье. Маленькая Оля умерла в раннем детстве, но все остальные великие княжны были здоровыми и крепкими детьми, которые превращались в красивых и умных девушек, желанных невест для королевских семей Европы. Все они впоследствии стали хорошими женами для своих августейших мужей и были любимы народами своих государств.

Мария Павловна вышла замуж за великого герцога Карла Фридриха Саксен-Веймар-Эйзенахского, родила ему четверых детей, а в числе ее правнуков будет последний кайзер Германии Вильгельм II. Веймар она превратила в центр европейской культуры и стала покровительницей великого Гете.

Анна Павловна стала супругой принца Оранский, наследника престола в Нидерландах и родила ему пятерых детей, но перед этим ее руки просил сам Наполеон Бонапарт. В 1840 году Анна стала королевой Нидерландов. Она была умна, добра и приветлива, покровительствовала искусствам, строила на свои деньги приюты для сирот, сохранила православную веру. Во время Крымской войны, которую вела Россия уже при императоре Николае Первом, королева на личные средства доставляла на родину перевязочные пакеты для полевых госпиталей. Когда она ушла из жизни, благодарные голландцы дали ее имя одному из больших муниципалитетов в провинции Северная Голландия.

В июне 1796 года родился сын Николай, которому суждено было стать императором Николаем Первым. В отличие от Александра и Константина, бабушка не занималась его воспитанием, поскольку она умерла, когда Николаю не было и года. Воспитателем Николая и Михаила стал генерал М. И. Ламздорф, который привил великому князю любовь к порядку, дисциплине и военному делу. Когда в 1825 году случилась попытка дворянского военного путча, которое вошло в историю как «Восстание декабристов», грозившее ввергнуть Россию в пучину кровавого хаоса, новый государь решительно подавил его, после чего казнил всего лишь четверых главных заговорщиков и одного убийцу боевого генерала. После этого Николай повел твердую внутреннюю политику: усилил государство, искоренял гнилой либерализм, навел железный порядок в армии, провел кодификацию права, способствовал появлению Свода законов Российской империи, существенно облегчил положение крестьянства. Его суровый, но справедливый и отходчивый характер был унаследован им от его благородного отца.