Китаец. Незримая война

– Так некоторые что, серьезно думают, что это НЛО? – удивленно усмехнулся я.

Все эти темы с пришельцами мне всегда казались какой-то юмориной. Возможно, потому что я не встречался с ними лично. Или потому что я просто не верю в бред.

– Значит, мужики хорошо делают свою работу: отрабатывают летные навыки и людям не дают скучать, два в одном, – то ли всерьез, то ли в шутку сказал Минин, направляясь к стене с киями.

Взяв со стены новенькие палки для игры на бильярде, в среде профессионалов, коими мы с Мининым, безусловно, являлись, именуемыми киями, натерли их по очереди синим итальянским треугольным мелком Blue Diamond, начали катать. Разбивал Минин. Закатив с раздачи фукс, Минин усмехнулся и, усевшись в кресло, начал разговор не с расспросов о житье-бытье, а с пандемии, вернее, с анекдота.

– Значит, умирает пациент. Медсестра подходит к доктору и спрашивает: «Доктор, что в заключении о смерти писать будем?». – «Так COVID-19 пишите». – «Так у него два огнестрела», – удивилась медсестра. «А, ну тогда пишите: COVID-19 с осложнениями…», – Минин, как большинство врачей, знал толк в цинизме.

Уважив деда недолгим смехом, я подошел к бильярдному столу и зарядил битком сначала о борт, а потом в прицельный шар, спецы называют такой удар абриколь. Шар нехотя познакомился с лузой. Я, приняв поздравления от Минина, заварил себе черного чаю и сел на другое кресло рядом со столиком. Минин курил.

– Я в каких-то новостях читал, что курение плохо при нашей нынешней ситуации, – заметил я выдыхающему клубы дыма Минину. – Может, лучше чаю? – предложил я.

– Нет, – отмахнулся Минин. – Это как в том анекдоте: выпили три бутылки самогона, а отравились печенюшкой, – засмеялся Минин, довольный собственной шуткой.

– А вам, Сергей Анатольевич, не кажется странным, что в бедных странах, в Африке нет особо коронавируса? Правда, я читал, что в Нигерии в конце марта было сделано всего 152 теста на 200 миллионов жителей. У них там с тестами напряженка: нет тестов – нет зараженных, принцип, наверное, типа такого.

– А ты знаешь, что власти африканских стран не стали эвакуировать своих студентов из Китая, бросили их там на произвол судьбы? – задал вопрос Минин, крутя кий за турник – толстую его часть.

– Я тут слушал одного товарища, он вещал, что в Африке нет того, что может представлять интерес для китайской разведки, военные в смысле производства, стратегические разные объекты. А производство туземцами копий, луков и боевых топоров китайцев последние 250 лет уже не интересует. Как и боевые горны и барабаны, – усмехнулся я.

– А китайцы в смысле… – протянул Минин.

– Там тема с закладками в телефонах, через них якобы следят, шпионят, собирают развединформацию, – пояснил я.

– Странная вирусяга, конечно, старше 65 лет процент смертей высокий, как так запрограммировали? Хотя я тебе скажу, после 60 столько болячек вылезает, если не следить за здоровьем, там без всякого вируса кони двинешь, – причмокнул Минин.

Я без слов, взглядом, указал ему на сигареты и усмехнулся.

– По рассказу этого человека, выследить хотели все наши военные объекты, и надо было очистить радары: стариков по домам, дальше мешали дети, школьники, студенты, которые уже все в телефонах, их тоже под коронавирусный шумок отсекли, чтобы якобы легче было собрать данные об активной части населения России и внести это через эти же самые программы телефонов в глобальный компьютер. Дальше весь класс трудяг кинули на режим самоизоляции, чтобы не мешали сбору актуальной информации. Следом выявили госслужащих, полицию, армию, медиков, понимаете идею? Думаете, может быть такое?

– Херабора какая-то… Сейчас развелось экспертов – каждый первый, – усмехнулся полковник.

– На «РЕН-ТВ» так каждая программа! – рассмеялся я.

И подошел к столу для следующего удара. Шары стояли весьма притягательно, я, особо не целясь, катанул биток с оттяжкой и загнал еще один шар в лузу.

– А что? Я смотрел, там такое иногда задвинут, мать моя женщина! – изображая реальное удивление, сморщился Минин. – Отсекли, говоришь, стариков, детей, студентов, типа всех? – Минин сделал характерный жест рукой, сохраняя серьезное выражение лица и продолжая крутить в руках кий.

– Ну да, типа китайцев они мало интересовали.

– И остались только те, – Минин сделал наигранно таинственный голос, словно он был привидением, – кто связан с секретными производствами, заводами, учеными, короче, те, кто является самым закрытым у любой страны, так? – спросил он.

Я, подойдя к столу, сделал еще один удар. Киксанул.

– То есть они типа срисовали всех наших граждан, кто работает на секретных предприятиях… – Я сдвинул брови с тем, чтобы соответствовать наигранной таинственности, тон которой задал Минин.

– Тогда добавь еще и тех, кто занимается жизнеобеспечением: производство продуктов, врачей, а, ну таксистов бери. Думаю, дворники из ближнего зарубежья их мало интересовали? Ты, кстати, видел, они без всяких масок ходят-бродят, – Минин наигранно выговаривал слова, посмеиваясь. – Им, между прочим, разрешили работать без патентов и выплачивают пособия, как гражданам России, ты в курсе? – поинтересовался Минин.

– Да, читал, – подтвердил я. – Нет, если дворников «выключить из эфира», все дворы завоняют уже через 3–4 дня так, что мало не покажется, – рассмеялся я. – Дворники при пандемии – «золотой запас» любой страны.

Минин подошел к тумбе с напитками и налил полстакана воды, замахнув залпом. Моменты вони, способной воцариться в городах страны, его не особо смущали, вероятно, он их даже не представлял. А зря, в Китае я видел такие свалки из объедков, что мало бы не показалось никому. А запах, как вспомнишь, так аж передергивает.

– Коронавирус мало-мало есть, но от него больше истерии, психологическое такое оружие, ширма, а какое идет убийство экономики? Ну как идет? Прет! Похоже, знаешь, даже на тотальное убийство малого и среднего бизнеса. Много хаоса и страха, а под такое, когда народ волнуется, возможно и… – он сделал паузу, подняв указательный палец вверх, – …переворот организовать. Чую, в воздухе что-то есть… – кивнул Минин. – То, что в таких ситуациях всегда найдутся желающие раскачивать лодку, – это понятно. А особенно головной боли сейчас прибавится у контрразведчиков, потому что вражеская агентура заметно активизируется. Деньги на оппозицию пойдут. Продажные журналисты вылезут. Короче, головной боли у ФСБ прибавится.

– И как быть? – стал мне интересен дальнейший ход мыслей полковника.

– Гречку покупать! – рассмеялся он. – И туалетную бумагу – набор паникера. Нет, если бы такое, я имею в виду слежку китайцев за нашими через телефоны, с фрагментацией кто, где, как, военные спецпредприятия, если бы такое удалось – это определенно успех. Даже если представить такую спецоперацию в рамках одной страны. А тут весь мир! И вот так со всего мира получить совсекретную развединформацию, а потом победить каким-то чудом у себя быстренько пандемию, заработать на поставках масок, оборудования, расходных материалов и всего сопутствующего всему миру?!

– Зачем им вся эта сверхсложная разведка, они в самом деле на масках больше подняли, – предположил я. – В Китае были официальные приказы властей: маски менять каждые 3 часа, на полтора миллиарда умножить… 3 маски за смену, и, получается, любой кризис отбивается за 3–4 дня. Я, конечно, не экономист, но по ощущениям выглядит так. Причем маски из продажи у них не пропадали, ввели только ограничения: не больше 20 масок в одни руки. Коммунизм! – засмеялся я. – А у нас вообще шаром покати, жесть какая-то.

– Фантастика! – удивился Минин. – Сколько же они подняли денег на этом? Миллиардов сто долларов? Двести? Сколько? Ты же у нас специалист, скажи? А представь, если китайцы во главе с председателем Си весь мир обвели вокруг пальца? Если это окажется правдой, значит, Си значительно хитрее даже самого Мао Цзэдуна, так? – поинтересовался Минин.

Для многих китайцев Мао Цзэдун – по-прежнему главный герой страны, поскольку именно его считают создателем КНР. Место его рождения, Шаошань, ежегодно посещают толпы китайцев, это центр красного коммунистического туризма.

Мао Цзэдун в свое время выдавал идеи, до которых сегодня вряд ли додумался бы даже самый продвинутый креативщик. В 1973 году на встрече с Генри Киссинджером, советником по национальной безопасности Америки, Мао предложил «экспортировать» в Штаты китайских женщин. Причем были названы нешуточные цифры – 10 миллионов красавиц. Надо сказать, что китайские императоры частенько применяли женщин как инструмент с целью породниться с другими правителями и даже с врагами, предлагая китайских женщин, в том числе императорского дома, в качестве жен. Сексуальная дипломатия, последствиями которой становилось рождение китайцев максимум через три поколения. Ассимиляция – тайное оружие Китая. Китайские гены очень сильны. Мао, большой любитель чтения и знаток истории, это знал. На встрече с американцами Великий кормчий заявил, что такие «поставки» позволили бы нормализовать двухсторонние отношения и стабилизировать финансовое положение Китая, мол, Поднебесная – страна небогатая, а прекрасные женщины – это то, что есть у них в избытке. Киссинджер отшутился, заявив, что квот для ввоза женщин из Китая у Америки нет.

Сегодня китайские власти признают, что Великим кормчим были допущены некоторые ошибки. Впрочем, заявляется это тактично: говорится про 70 процентов заслуг и 30 процентов ошибок, допущенных великим Мао. Эта формула была утверждена еще при отце китайских реформ Дэн Сяопине, который твердо стоял на том, что сильную страну не построишь, разрушая фундамент прошлого. Нынешний председатель Китая в продолжение темы сказал, что лидеры прошлого – люди, они не боги. Поэтому судить их исходя из настоящих реалий негоже.

К слову, говоря о Си Цзиньпине, на ум приходит анекдот про сына полковника, который мечтал стать генералом. Мораль анекдота в том, что у генерала был свой сын. С действующим лидером Китая почти такой случай, он настоящий «красный принц». Его отец Си Чжунсюнь – представитель первого поколения руководителей коммунистического Китая. Так что Си Цзиньпин – человек во власти явно не случайный.

Отец председателя Си всегда превозносил великого Мао и был на хорошем счету, пока не опростоволосился, редактируя биографию полководца Лю Чжиданя, которого знал лично и с которым вместе воевал, защищая Китай. В результате редактуры образ боевого друга получился величественнее, чем сам Мао Цзэдун. Кому такое понравится? Последовали ссылка, тюрьма, ну а потом, спустя годы, реабилитация, позволившая и Си Цзиньпину сделать успешную политическую карьеру.

Тут важно рассказать еще кое-что из реалий китайской политической жизни. Чтобы не повторить трагические ошибки Культурной революции и избежать монополизации власти одним человеком, в конституцию 1982 года были внесены изменения в части ограничения сроков пребывания у власти. Для всех высших постов кроме председателя Центральной военной комиссии были установлены два срока. Это правило неукоснительно соблюдалось. Однако власти Китая демонстрировали преемственность власти, явно давая понять, что общий политический курс будет сохраняться. Китайцы, как, наверное, и любой другой народ, уважают стабильность. Новая метла по-новому метет – в Китае это не работало. Именно отсюда жестокое пожелание врагу: «Чтоб ты жил в эпоху перемен!» В конфуцианском Китае размеренное существование почиталось за счастье, отступление от правил жестоко каралось. Конфуций об управлении государством говорил так: «Государь должен быть государем, сановник – сановником, отец – отцом, сын – сыном».

Председатель Си закрутил в Китае такие процессы, что пары сроков ему стало явно мало: борьба с коррупцией, разгром других кланов, которые могли после потери власти Си призвать его к жестокому ответу, – все это потребовало упрочения власти лидера и увеличение сроков его пребывания у власти. Плюс аппетит приходит во время еды. Наверное, очень сложно с самого верха да в пенсионеры. Если 79-я статья давала право дважды занимать пост председателя, то после марта 2018 года Си Цзиньпин этим ограничением скован не был.

– Производишь телефоны, чипируешь, прошиваешь нужные программы, и, когда надо, такой электронный шпион в полном твоем распоряжении, каково, а? Помнишь, наши делали «Йоту»? И где она сейчас?

– Где, где? Вам в рифму ответить? – рассмеялся я.

Минин улыбнулся и продолжил свою мысль:

– А телефоны – лучшие средства слежения. Дети вон с трех лет не выпускают их из рук, в нем вся наша жизнь! В нем каждый шаг, каждый вздох, каждая оплата, каждая встреча, все такси, все места встреч, явки, контакты, пароли, вкусовые предпочтения, рестораны, магазины, здоровье, тренировки, запросы и даже пьяные разговоры с Алисой или Сири. Все эти «электрушки» включаются в секунду и работают как микрофоны. Про какие еще чипы люди говорят? У нас народ наивный, все ждут гигантский укол в задницу, что ли? – Минин глубоко вздохнул и, отставив в сторону кий, обхватил руками голову на затылке в замок, откинувшись в кресле.

– Я же давно говорил о том, что все эти телефоны, все приборы, они все чипированы… Китайцы ничего не изобретали, это чисто от японцев. Помните, я вам рассказывал? Просто сейчас китайская экономика прет, и им уже кажется, что пора переходить в контратаку. Вот они и переходят. Поставлять миру столько телефонов, компьютеров, ноутбуков, айпадов и не извлекать ничего для себя? Неееет, это не про китайцев, – хмыкнул я. – Так если поразмышлять, с виду обычные предприятия, я имею в виду секретные, военку, неужели можно все по маршрутизации вычислить? Все сидят дома, эти куда-то едут, куда? В магазин? В какой? – я рассмеялся. – Вот сейчас оперсоставу посольств и консульств заданий на пару месяцев – выяснить все эти «магазины».

Минин, улыбаясь, закачал головой. Я продолжил:

– А вообще в теории было бы интересно попробовать. Они, говорят, еще и акции своих компаний, которые рухнули, под шумок скупили. Я имею в виду государство. Сейчас все уляжется, и мир с удивлением осознает, что китайцами они уже не владеют, что китайцы их как болванчиков переиграли. Какие там масоны, эти пионеры китайцам в подметки не годятся! – я встал с кресла и, отхлебнув глоток из чашки, вернул ее на стол. – Ваш удар, Сергей Анатольевич, – я сделал широкий жест, приглашая полковника к столу.

Минин неспешно обошел его, присматриваясь к удару. Хлестко зарядив клапштос, загнал шар в лузу. После чего вернулся в кресло и продолжил внимательно меня слушать.

– То есть теоретически, чисто теоретически, в закрытых городах: Москва, Санкт-Петербург, Мурманск, Крыму они могли таким образом собрать информацию? Там же военобъекты, флот, подлодки, генштаб? – спросил я. – Ну ведь в контрразведке тоже не профаны, почему их в расчет не берут?

– Кто? Конспирологи? – переспросил Минин. – Не берут, чтобы их теории хорошо выстраивались, – рассмеялся он.

– Это точно! – согласился я. – Если проводить аналогии, то север Италии сильно «в коронавирусе», там же, насколько я знаю, вся их военная промышленность?