Воин ПрАви

– Экий настырный. Я смотрю ты не нашенский. Дмитриев?

– Валуй. Не слыхал?

– Слыхал, князь, слыхал. А меня Витимиром кличут. В народе просто Гологолем.

– Глаголешь много?

– Есть такое, князь. Зато ты, насколько знаю, молчун. Оттого ли Валуем – валуном величают?

– Оттого, Витимир, оттого.

– Чтой-то ты не весел, князь. Никак битва тоже не по душе?

– Верно, не по душе. Но я, как и ты, воин. Негоже менять царя древнего рода на военачальника, который в гражданских делах ничего не понимает. Мы и так растеряли столько земель, что прадеды вряд ли простили бы.

– Но… великий князь слаб духом.

– Это не тебе судить.

– Остынь, князь, раньше я купцом был, торговал в Суроже, общался с греками и многими родами русскими. Так что, поверь, толк в людях и товарах я знаю. Слаб Димитрий. Если бы не митрополит, не быть ему над ордой ханом. Повезло, что Волынец и Ольгердовичи нуждались в дружбе и деньгах, иначе, стоял бы великий князь со своими малыми дружинами где-нибудь в Ярославле и ждал бы осады. А то и пуще того, сдался бы на милость победителя.

– Я смотрю в военном деле ты хорошо разбираешься, – с иронией произнес Дмитрий.

– А то, как же? Купец в Суроже должен быть готов и к этому. Балуют греки, – не понял иронии товарища Витимир.

Среди воинов началось движение.

– Никак солнце пробивается.

– Уходит туман, – Витимир положил руку на рукоять меча. – Великокняжеский стяг в центре Большого полка. Глянь, Передовой полк готов броситься вперед. А где же царские войска?

– Туман медленно, но верно поднимался вверх, словно занавес открывал огромную сцену боевых событий.

– Да ить там вся Русь! – Витимир что-то прошептал, сильно похожее на заклинание. – Фряги тоже там.

Валуй попробовал разглядеть, кто стоит в Передовом полку, но обрывки тумана и ветки ольшаника не давали ему этого сделать

– Откуда ты родом, Витимир?

– Кто его знает. Мой дед, отец, я – купцы. Дом у нас в Суроже. Торговали повсюду, по всей Великой Скифии, бывали в Грецколани. Знаю, что дед мой с Златогорья.

– Где это?

– Меж Рипеев и Читайской землей.

– Далече, – проговорил Валуй и быстро взглянул на собеседника. – А в Костроме бывал?

– Бывал.

– Анастасию, дочь Мороза Храброго знаешь? Сестру Мстислава Кривого?

– Внучку Михаила Держихвата?

– Она самая.

– Знаю. У Михаила часто приходилось останавливаться. С моим отцом они были очень хорошие друзья.

– Витимир, если меня убьют, то побывай у Анастасии, передай образок, который снимешь с меня. Обещай.

– Брось, князь, авось выберемся. Но в случае чего, сделаю, как ты сказал.

Валуй глянул в глаза купца и дружески с силой сжал плечо.

КОМА

В больничной палате находилось уйма народу в белых халатах.

Аннушка подошла к высокому врачу.

– Доктор, что с ним?

– С Дмитрием? Успокойтесь, это временно. Сейчас он потерял сознание, но скоро очнется. А потеря памяти временная. Опасаться нечего.

В это время медсестра испуганно крикнула:

– Валерий Михалыч!

Она указала на приборы.

Врач подбежал к изголовью, осмотрел больного и резко позвал:

– Василий Иваныч! В реанимацию, срочно! Боюсь, что…

Он оглянулся на Анну и замолчал.

Все вокруг деловито засуетились. Дмитрия перегрузили на каталку и увезли.

– Аннушка, что случилось, милая? – Лариса Дмитриевна, мать Димы, широко открытыми глазами смотрела на нее. – Где сын?

– Мама, прошептала Анна и зарыдала на плече старушки.

– Отец не выдержит этого. Единственный сын и… такое несчастье.

– Он жив, его оперируют.

Они долго сидели в больничном коридоре, утешая друг друга.

– Мам, а ведь он приходил в сознание, но даже меня не узнал. Спрашивал про какие-то войска и великого князя.