Плацкартный вагон

– Я Сергей. А кофе нет?

– Нет, – вполне серьезно огорчается Витек.

– А это какой чай? – примирительно спросил Сергей, понимая, что мужик от всего сердца отдает самое дорогое, что у него сейчас есть.

Такие тупые вопросы Витьку еще никто не задавал.

– Хороший.

Ребята попали в неловкое положение. Если бы не этот бескорыстный поступок, свидетельствующий о глубоком почтении и уважении, они давно бы уложили Витька спать и легли сами. Но тут…

– Петр, а ты какой-то особенный чай любишь?

– Да. На ночь мы жуем только «Черный байховый номер пять».

– И вы не будете? – с надеждой спросил Витек и, не дожидаясь ответа, соединил три кучки в одну, пересыпал на грязную ладонь и отправил в свой беззубый рот.

– Почему не будем? – спросил Егор, дождавшись, когда мужик закроет рот.

Витек вздрогнул, выпучил мутные глаза и умоляюще посмотрел на Сергея.

– Жуй, жуй, он после тебя.

Все прислонились к стене и закрыли глаза. Сон возвращается медленно. Возникали какие-то неясные образы – все расплывчато, в каком-то сером тумане. Но вот проявилась молодая рощица. Солнце уже зашло, и деревья выглядят, как на черно-белой фотографии. Вот темная скамейка. Да, это та самая скамейка, но Лиды на ней почему-то нет. Вот Писатель. Он стоит без пиджака, прислонившись к березе, и курит…

– Твоя очередь.

Егор открыл глаза. Одной рукой Витек дергал его за рукав, а пальцем другой руки показывал на свой рот.

– Убью, урод, – закричал Егор.

Вздрогнул и проснулся Сергей. В замке загремели ключи.

– Что тут у вас? – спросил лейтенант.

– Это я во сне, извините.

Больше к Егору не вернулись ни Лида, ни Писатель. До утра он забылся неспокойным, тревожным сном.

Через маленькое окошечко в камеру пробивался солнечный свет. Было раннее утро. Спать не хотелось. Состояние было поганое.

– А в ресторане мешали? – спросил Сергей.

– Я не помню, Игорь заказывал.

– Пить хочу, не могу.

– А вы постучите, – посоветовал Витек.

Он был бодрый и, судя по всему, проснулся давно, но к ребятам не приставал и вел себя спокойно.

Постучали. Сходили. Не полегчало. Долго сидели молча. Разговаривать не хотелось. Порядки подобных заведений ребятам были незнакомы, но, чтобы не подорвать свой авторитет, у Витька консультироваться не стали. Решили ждать. Наконец, дверь открылась. В камеру заглянул старший лейтенант. Скорее всего, это был тот «свирепый старлей», про которого накануне рассказывал Витек, хотя вид его не внушал особого ужаса.

– Выходи, студенты.

«Студенты» вышли из камеры и встали напротив деревянного барьера. Старший лейтенант достал бумаги и стал читать.

–Рассказывайте, – сказал он, внимательно изучив написанное.

Вспоминать начал Сергей. Голова сильно болела, но работала сносно. Он тщательно подбирал слова, чтобы рассказ выглядел объективно, но в пользу друзей, а Егор добавлял детали, придающие событиям особую правдоподобность. В результате сложилась картина, свидетельствующая о том, что перед старшим лейтенантом стояли жертвы гнусного заговора сотрудников общепита поезда Бийск – Москва, которые коварно спровоцировали порядочных молодых людей на совершенно несвойственные им поступки.

– Вы все это хорошо помните?

– Не очень, – быстро сориентировались ребята.

– Слушайте внимательно. Оформлять не буду. Поезд у вас вечером, и, успеете вы на него или нет – зависит от вас. Надо наколоть дрова. Много. Пока все не переколите – не отпущу. Берите в помощь этого придурка и вперед. Сержант проводит. Согласны или хотите по Закону?

– Не хотим по Закону! – превозмогая боль, замотали головами арестанты.

Захватив Витька, сержант вывел всех на задний двор. Во дворе лежала огромная куча напиленных березовых чурбаков довольно внушительного диаметра – здание имело печное отопление и милиционеры заранее готовились к холодам. Сержант вынес небольшой колун и протянул Сергею.

– А рукавичек нет?

– Перебьешься, – невежливо ответил он и ушел.

Перспектива вырисовывалась не радужная. Ребята не понаслышке знали, как колоть дрова, и понимали, что работа предстоит большая. Управиться до отхода поезда, да еще с таким колуном будет сложно. Силы распределили следующим образом: Витька назначили подавать чурбаки и уносить колотые дрова, а Егор с Сергеем решили, по очереди, колоть. Однако после двух попыток стало очевидно, что использовать Витька на этом участке нельзя. Координация у ребят еще не пришла в норму, а у Витька была, наоборот, в норме и, видимо, с детства. В связи с этим существовала опасность, что он мог не успеть отойти или слишком быстро вернуться. На других участках пробовать его не стали. И без проб была видна его полная непригодность к любому роду деятельности. Да и, как справедливо рассудили ребята, задача по трудовому воспитанию Витька возлежала на обществе, а у них была другая – уехать на сегодняшнем поезде. Витек совершенно не огорчился, отошел подальше, сел на березовый чурбак и стал изучать содержимое своих карманов.

Самое хорошее похмелье – ударный труд. К обеду ребята были в форме и даже сильно проголодались. Куча заметно уменьшилась.

– Поесть бы что-нибудь, – посетовал Егор.

– А вы постучите, – посоветовал Витек.– Мне можно только чай. Покрепче.

На стук вышел сержант.

– Скажите, товарищ сержант, обед нам полагается? Мы спрашиваем не потому, что мы такие принципиальные. Намахались вот, кушать хочется.

Сержант молча повернулся и ушел. Ребята, вздохнув, взялись за колун. Однако, через некоторое время сержант вернулся: «Обед будет, если вас оформить».

– Нет, лучше без обеда, чем по закону, – замотали головами друзья.

Часа за полтора до отхода поезда все дрова были наколоты. Старший лейтенант пододвинул коробку, где лежали нехитрые вещи и немного денег, вручил документы и билеты.

– Свободны.

Слова эти не были неожиданными, но услышать их оказалось очень приятно. Ребята улыбнулись и, немного помявшись, Сергей спросил: «А «Телега» будет?».

– Нет, – так же лаконично ответил старший лейтенант.