Искры из-под лыж

– Я их где-то в доме потеряла – не могу найти. А если у меня что-то в доме теряется, то всегда безвозвратно. Если бы на улице, и то больше было бы шансов отыскать – вот так. Я ведь даже не успела вынести их хоть раз и поиграть. Как приехала сюда, так сразу и потеряла.

«Теперь Пашка хочет сделать ей сюрприз – подарить новые карты, точно такие же».

Пашка – он вспомнил – как-то странно смотрел на Ленку, когда она описала карты.

«Вероятно, понял, о каких именно картах идет речь: где-то видел их – в городе, в магазине. И теперь… он даже подключил своего отца! Если Пашка преподнесет Ленке такой сюрприз, а потом еще Ленка и выиграет этими картами – она, конечно, будет счастлива вдвойне. За это она простит Пашке не только самоуверенность, но и вообще все на свете. Боже, как Пашка хитер!»

У него стало все переворачиваться внутри. Но внешне он сохранял на себе все ту же маску непроницаемости.

Он спросил у Пашки – медленно, чуть притупленным голосом:

– Речь идет о той самой колоде?

– Что?

– Ты собираешься купить такую же колоду? Ленка потеряла колоду с золотой и рубиновой лакировкой – помнишь, она говорила тебе?

Пашка тотчас отвел взгляд; деланно уставился в пространство.

– Что? Нет, я что-то не припомню такого. О чем идет речь? Такого не было.

Пауза.

– Так ты поможешь мне?

Он подумал, насколько это унизительно для него и что он будет в заговоре с врагом. И что это уже не просто бесхребетность, это что-то… он даже не мог подобрать подходящего слова.

Он вспомнил вчерашний эпизод с дедом – возле кроличьих клеток.

– Да, конечно.

Разговор происходил прямо возле его участка. Разговаривая с Пашкой, он стоял спиной к дому, но в какой-то момент обернулся. Это ощущение, что за ним наблюдают… Возле дома стоял дед и пристально смотрел на него. Почему-то очень недовольно. Дедов подбородок был как никогда чисто выбрит.

Он сделал кивок деду, который можно было перевести следующим образом: «Что случилось? В чем дело?»

Внезапно дед поджал губы и деланно покачал головой.

Он подошел к деду.

– Ты забыл? – грозно осведомился дед.

– Но я ничего не делал. Мы просто с Пашкой…

– Я тебя спрашиваю: ты забыл? – прервал его дед; уже менее грозно, но зато очень воспитательно.

Он стоял уже молча; состояние у него было пришибленное. Он устало смотрел на деда.

– Вот то-то я и вижу, что забыл.

Дед развернулся и направился в дом.

* * *

Теперь всюду, где бы он ни находился и что бы ни делал, его встречал недовольный взгляд деда и назидательное качание головой. Чаще всего, безо всякого повода.

Дед таким образом давал ему понять, что собирается рассказать матери об эпизоде возле кроличьих клеток.

До этого дед часто грозился рассказать о чем-нибудь матери, но он всегда отмахивался; в результате, все обращалось в шутку.

Но в этот раз нет. В этот раз был особый случай. Дед твердо решил не оставлять случившееся просто так, решил всерьез повоспитывать его – во всяком случае, настолько, насколько это позволял дедов флегматизм. Но главное все же, что он сам не на шутку забоялся (по крайней мере, в самый первый момент, еще возле клеток), и дед, почувствовав это, мигом взял его под контроль. А дальше все происходило по инерции. В результате он, как и в ситуации с Пашкой и Ленкой, оказался в угнетенном положении.

Он опасался материного наказания? Он знал, что если мать и накажет его, то не настолько сильно, чтобы этого так уж бояться. Его преследовало окрепнувшее беспокойство и воспоминания финальной сцены, которой закончилась игра возле клеток… сцены, в которой было что-то ненормальное…

Как и в воронковидной яме в лесу.

Поведение Пашки тоже изменилось. Раньше Пашка вел себя абсолютно уверенно и по-взрослому раскованно – с Ленкой. Теперь это, по большей части, заменилось смирением и полным спокойствием, иногда даже чуть-чуть прохладным. И, в то же время, Пашка, когда Ленка не видела, поворачивался к нему и хитро подмигивал, как бы напоминая об их недавнем разговоре.

Когда настал день игры в бур-козла, Пашка утром подошел к нему, подмигнул, что вошло уже в привычку, – и кивнул головой:

– Сегодня.

На соседнем участке он увидел машину Пашкиного отца.

– Твой отец… – он проглотил слюну, – привез карты, да?

Пашка, как раньше, уставился куда-то в сторону.

– О чем ты? Сегодня мы собираемся играть в карты, да…

Пашка запнулся на несколько секунд; потом как будто смягчился или даже смилостивился; принялся кивать головой.

– Ну ладно, ладно. Ты пойми, я просто не хочу, чтобы кто-нибудь узнал преждевременно. Вот и все.

Возвращаясь домой, он снова лицом к лицу столкнулся с дедом.

– Если ты это сделаешь, пеняй на себя, – твердо заявил дед.

– Что сделаю? Ты про…

– Да, именно. Я про игру в карты. Я все время вижу, как вы играете в эти карты… Ты забыл? – в очередной раз дед поджимает губы, назидательно качает головой. – Опять забыл, что было?

Он выдохнул.

– Но послушай, это же не…

– Вот я тебе говорю: если карты, то пеняй на себя.

Вот он, отличный предлог, чтобы улизнуть от Пашки и отказаться от сегодняшней игры; тем более, что сейчас Пашка, стоя позади, наверняка слышал, как дед отчитывает его. Лучше играть в дедову игру?