Зивелеос. Книга первая

Секретарша вышла. Утинский направился к своему столу. За спиной раздался какой-то треск. Обернувшись, Утинский увидел отлетевшую в сторону крышку и поднимающегося из коробки Зивелеоса.

Поразил Утинского способ выхода из коробки. Зивелеос взлетел в горизонтальном положении спиной книзу, затем перевернулся в вертикальное положение, подлетел к столу и опустился на пол со словами:

– Снова мы встретились с вами, Абрам Леопольдович. Вы, мне кажется, первый, кто видит меня второй раз. Так что здравствуйте вам не говорю, так как здравия-то я вам не желаю по причине антинародной деятельности вашей, но доброе утро могу сказать, если оно вам покажется добрым после встречи со мной.

Утинский отличался умением сдерживать свои эмоции в самых трудных для него обстоятельствах. Вот и сейчас, мгновенно осознав, что находится на грани катастрофы, тем не менее, лихорадочно стал соображать, что можно предпринять. Во всяком случае для начала нужно было продлить как можно дольше разговор и потому он с готовностью ответил:

– Откровенно говоря, господин Зивелеос, я давно ожидал встречи с вами. Признаюсь, что первая наша встреча была несколько неубедительной. Я думал, что это фокус-однодневка. Но ваше следующее шоу в ночном клубе и вот сегодняшнее геройство ночью доказали, что вы явно незаурядная личность. С вами можно иметь дело.

– Спасибо за комплимент, – учтиво поклонившись, ответил Зивелеос. – Как раз делом я и хочу с вами заняться. Поэтому для начала позвоните секретарше и попросите отменить приглашение для открытия коробки. Скажите, что вы справились с трудным делом сами. И пусть она пока не заходит и никого не впускает к нам.

Утинский нехотя выполнил указания Зивелеоса, назвав по телефону секретаршу Екатериной, что насторожило её, заставив думать, что шеф опять чем-то недоволен и, скорее всего, присланным подарком.

А Зивелеос продолжал, оставаясь стоять у стола:

– Я не думаю, что мы с вами откроем тут дискуссию. Это не входит в мои планы. Предлагаю вам осуществить перевод четырёх миллиардов рублей по одному миллиарду каждый на четыре счёта, которые я вам даю.

Зивелеос положил лист бумаги перед Утинским, словно выдув его из своей руки. Лист плавно спланировав, опустился на стол. Утинский взял его, раздумывая немного, затем произнёс:

– Я понимаю, что вам нужны деньги. Но зачем вам такие суммы на какие-то счета? Деньги должны делать деньги – это правильно. Однако мне кажется, что вы не совсем правильно понимаете свои возможности. Они у вас огромны. Не тратьте же их по мелочам. Миллиард туда, миллиард сюда. К чему это? Давайте с вами спокойно поговорим. Я могу быть вашим мозговым центром. Сейчас никто не знает, что вы здесь. Давайте обсудим. Я могу предложить вам грандиозные планы. А если у вас есть уже какие-то свои намётки, я разработаю их детально. Используя по-умному ваш талант, мы можем править всем миром.

Говоря свою внезапно родившуюся речь, Утинский уселся в своё вращающееся кресло, его лицо просветлело, он начал даже жестикулировать руками. Ему явственно представлялось, и он с энтузиазмом раскрывал Зивелеосу прекрасную перспективу о том, как можно, используя огромный аппарат Утинского, необыкновенную базу данных с давно собираемыми досье на всех политических деятелей и крупных коммерсантов, управлять расстановкой политических сил не только в стране, но и за рубежом, что позволит сделать свою страну самой богатой.

– Вы только представьте, – упоённо говорил Утинский, – в правительстве те, кого вы хотите видеть, кого не хотим, уберём запросто. Миллиарды долларов, находящиеся сегодня в зарубежных банках, мы заставим вернуть в Россию. Заберём свои доллары и те, что они нам должны или будут должны. Наши фабрики и заводы расцветут, и мы начнём продавать свои товары во всех странах, мы завоюем рынки во всём мире. Мы будем устанавливать свои правительства в других государствах. Ваша сила плюс мой талант организатора и уже готовая система информации позволят перевернуть весь мир. Вы только скажите «да» и завтра все средства массовой информации запоют о вас то, что нужно. Начнём же дружить. Вот вам моя рука.

Зивелеос слушал оратора, сложив руки на груди. Заметив паузу в его речи, сказал:

– Я не собирался вступать с вами в дискуссию, о чём уже говорил. Вы прогнили до мозга костей мерзкой страстью к личному обогащению и обладанием всем миром.

– Нет-нет, – торопливо прервал его Утинский. – Я думаю прежде всего о нашем народе.

– Прошу меня не перебивать, – жёстко парировал Зивелеос. – Я выслушал вас, хотя могу просто раздавить как букашку. Вы никогда не думали о народе. Это враньё можете оставить при себе. Да, я хочу навести порядок, но не тот, который вы обрисовали. У меня другие задачи. Их вам никогда не понять. Потому вызовите сейчас же сюда вашего бухгалтера и осуществите эти благотворительные переводы денег. Я становлюсь вон за той занавеской, чтоб вас не смущать. А вы действуйте, если хотите уже сегодня оказаться в другой стране, подальше от моего присутствия.

Через полчаса, когда все формальности перечисления указанных сумм были выполнены, Зивелеос предложил Утинскому немедленно отправляться в аэропорт, а сам, открыв окно, вылетел в неизвестном для Утинского направлении.

Наука не всесильна

Информация о деятельности Зивелеоса и событиях, связанных с ним, стала поступать в службу безопасности подобно обильному снегопаду. Все, кто видели супер человека собственными глазами, считали нужным об этом сообщить в официальные органы и одновременно поделиться своими впечатлениями со средствами массовой информации. Таких очевидцев становилось уже много. Кроме того, в продаже мгновенно появились видео кассеты, демонстрирующие вылет голубой ракеты из ночного клуба. Газеты запестрели статьями очевидцев, психологов, социологов, специалистов футурологии и просто шарлатанов гадателей.

Здание службы безопасности, молчаливо взирающее на шумные перекрёстки огромного города, на самом деле гудело как улей от многочисленной информации. Прорабатывались официальные заявления, анонимные сообщения, телефонные переговоры, опросы и беседы, слухи и домыслы, доклады агентов и переписка по электронной почте; составлялись графики перемещения потенциально подозреваемых личностей в моменты появления Зивелеоса перед публикой и в период его неизвестного нахождения; анализировались все произнесенные им слова, как психологами, так и радио акустиками; сопоставлялись стиль написания коротких записок, доставленных от Зивелеоса в редакции газет, со стилем статей всех сотрудников этих редакций, а заодно и близлежащих. Издания со словом «вралька» в названии из расследований исключались, то есть не принимались во внимание вовсе.

Покинувшие Москву беспризорные дети были быстро найдены. Они были далеко не иголками. Но иголкой в стоге сена оказался тот, кто всё это организовал. А что именно?

Дети стекались в одно и то же место и разбивали палаточные лагеря с кострами и песнями вокруг давно неработающего завода домашней утвари. Завод некогда обеспечивал всю страну необходимыми в хозяйстве предметами. С появлением товаров из-за рубежа предприятие постепенно зачахло, люди стали разъезжаться, и некогда прекрасный район с детскими заведениями для семей работников завода, со спортивными сооружениями и другими местами отдыха, превратился в никому не нужное захолустье. Этот район и был облюбован кем-то для детей.

С момента их обнаружения информационный поток усилился. Полковник Глупый (с ударением на последний, а не на первый слог) собственной персоной посетил место обитания сбежавших из столицы подростков. К своему удивлению он увидел здесь чёткую военную организацию. Палаточных лагерей было много, и у каждого было название, своё руководство. Дети оказывались почему-то не очень разговорчивыми с представителями власти, ссылаясь на существующие у них инструкции. Однако удалось установить, что в Москве ребят кто-то снабжал деньгами и билетами с подробной картой путешествия. Кто и как это делал дети либо не знали, либо не хотели говорить.

В каждом отряде руководителями были весьма опытные взрослые люди, которым всё было понятно и просто. Все они оказывались сотрудниками находящегося неподалёку (всего в ста километрах от этого места) детского дома и весь палаточный город называли филиалом упомянутого заведения. Деньги на содержание лагеря, как они сообщали поступали, поступали оттуда.

Не составило труда выяснить, что на расчётный счёт именно этого детского дома поступил один из благотворительных переводов, осуществлённых Рыжаковским по приказу Зивелеоса.

Так что эта часть картины постепенно стала проясняться. Найти криминал в устройстве беспризорников на природе в палатках под флагом детского дома и при отличной организации полковнику Глупому (с ударением на «о») не только не удалось, но и не хотелось. В детстве он с удовольствием читал книги Макаренко о таких же почти заведениях и теперь даже позавидовал тем, кто это организовал.

Но служба требовала продолжать расследование. Не могли узнать главного – кто такой Зивелеос. С этим вопросом генерал Дотошкин направился в академию наук, но не так, как это сделал до него генерал Казёнкин, организовав заседание научного совета, а почти частным порядком непосредственно к академику Сергееву Сергею Сергеевичу, тому самому, что высказал предположение о принципиальной возможности научного открытия, которое использует Зивелеос.

Устроившись в глубоких мягких креслах уютного заставленного книгами кабинета круглолицый улыбающийся генерал не очень молодой с виду, но далеко ещё не старый, и в противоположность ему очень древне выглядевший академик, вели тихую непринуждённую беседу. Разумеется, она записывалась на диктофон генералом, но только лишь в целях экономии времени, которое обычно тратится на движения ручки по бумаге, и для создания сугубо приватной обстановки, лишённой протокольных условностей, а потому способствующей откровенной беседе.

Сначала собеседники пошутили по поводу того, что оба носят имя Сергей Сергеевич, являясь дважды тёзками, затем обсудили удивительно тёплый сентябрь, радующий москвичей и гостей столицы солнечными почти безоблачными днями и всё ещё тёплыми ночами, что очень хорошо ещё и по причине празднования в это время Дня города. Выпили по чашечке кофе, предложенного хозяином к шоколадным конфетам и коньяку, принесенными генералом. Правда, пить коньяк почтенного возраста академик отказался, заявив, что у него особый режим питания, не позволяющий пить алкоголь в любое время.

Наконец, дожевав свою конфету, генерал Дотошкин сказал:

– Сергей Сергеевич, а что вы сами теперь думаете об этом проклятом Зивелеосе? Он мне, откровенно говоря, не даёт спать в буквальном смысле этого слова. На самом деле не высыпаюсь.

Академик неожиданно поморщился, проявив неудовольствие:

– Почему вы используете этот термин «проклятый»? Ну, обобрал этот феномен прожигателей жизни в казино и ночном баре. Так что, проклинать его за это? А вот он девушку спас от рук негодяев. Это ведь здорово! Может, мы должны поклониться ему за то, что он берёт на себя труд бороться с отребьем нашего общества?

– Я с вами согласен в какой-то степени, – сказал генерал, – но существуют же законы, Сергей Сергеевич. Не можем же мы допускать самосуд. Если каждый, кто сильный, начнёт творить правосудие по-своему, то что же это будет? Для чего тогда наше законодательство?

Разговор приобретал не совсем желательный характер для служителя сил безопасности страны, которого в данный момент интересовали конкретные ответы, конкретные предложения, но он прекрасно понимал, с кем говорит и потому слушал академика со вниманием.

– В ваших словах, генерал, есть зерно истины. Юридически вы будто бы правы. Но посмотрите на практику. Сколько произошло у нас громких преступлений, исполнители которых в течение многих лет не только не наказаны, но и не найдены? О них знает вся страна, но преступники спокойно почивают себе, прожигая деньги в своё удовольствие. Возможно, что кто-то из них оказался в числе тех, кого, как вы говорите, незаконно ограбил феномен Зивелеос. Что мы с вами имеем при рассмотрении данного вопроса? Народ платит государству налоги за то, чтобы это государство обеспечивало ему нормальную сытую жизнь, поддерживая стабильный уровень цен, возможность работать и получать заработанную им честным трудом зарплату, обучать детей в учебных заведениях, отдыхать на природе, не загаженной отходами, и за то, чтобы то же государство охраняло его от насилия. Так вот налоги люди платят, труд свой государству отдают, а то, что хотят получить в ответ от государства, практически сегодня не видят. Государство, видите ли, отгородилось от ответственности, заявив во всеуслышание о рыночных условиях на всё. За экономику государство не отвечает. Его грабят – оно молчит. Цены скачут – государство говорит о рынке. Зарплату не платят – говорят таковы рыночные условия взаимных неплатежей. И бесконечные убийства связаны с рыночной экономикой, с разборками между теми, кто хочет захватить рынок и кто не хочет его отдавать. Так что меня вовсе не удивляет появление такого феномена, как Зивелеос. И осуждать его я тоже не могу. Как аукнется, так и откликнется.

Академик замолчал, а генерал решил не вступать в полемику с учёным, понимая, что шансов на выигрыш в споре у него нет никаких, и сделал осторожную попытку продвинуться вперёд в рассмотрении стоящих перед ним вопросов.

– Сергей Сергеевич, вы называете Зивелеоса феноменом. Вы бы не могли объяснить мне суть его феноменальности. Многие ведь и сейчас полагают, что под именем Зивелеос скрывается не землянин, а представитель другой планеты. Что вы думаете по этому поводу?

– Ну, об инопланетянах я говорить не собираюсь. Зивелеос несомненно землянин, прекрасно осведомлённый о том, что происходит на нашей планете. Все его поступки абсолютно характерны для человека, так называемых, левых взглядов. Разумеется, у нас немало политиков, которые говорят очень хорошо о народном благе, о необходимости что-то делать для народа, но в лучшем случае только этим и ограничиваются, а в худшем на практике делают всё диаметрально наоборот. Зивелеос будто бы взялся за практическое осуществление идей левых. Он, как мне кажется, хочет вернуть людям наворованное. Впрочем, я могу судить только по тем сведениям, что были опубликованы в «Московской невральке» и информации, которую мы получили на нашем заседании. Если у вас есть другие сведения, скажите.

– Да, есть, – подтвердил генерал, – Считаю нужным проинформировать вас подробнее, чтобы мы могли с вами конфиденциально, конечно, обсудить вопрос детальнее.

И Дотошкин рассказал академику об ограблении олигархов, назвав Рыжаковского и Утинского. Посещение конторы последнего тоже было зафиксировано записывающими устройствами, но, поскольку запись шла автоматически, оператор узнал о появлении Зивелеоса значительно позднее, чем тот скрылся. Генерал, разумеется не стал подробно рассказывать о криминальном предложении Утинского самому Зивелеосу, но намекнул, что Зивелеос отклонил предложения стать во главе мировой олигархии, а требовал от названных лиц перевести деньги на счета, которые, оказывается, принадлежали детским домам.

– Вот видите? – обрадовался академик. – Я так и думал, что этот феномен придерживается чётко левых позиций. Он явно стоит горой за народ.

Генерал опять не стал спорить, а продолжил свою линию, говоря:

– Сергей Сергеевич, всё-таки, если это простой земной человек, то как же можно объяснить с научной точки зрения его феноменальные способности? Кто-нибудь из наших учёных занимается такой проблемой?

– Вы знаете, генерал, это сложный вопрос. К сожалению, наука наша не всесильна. Мы впервые сталкиваемся с подобным явлением.

– Но ведь вы же говорите, что это человек. Значит, человеку это оказалось под силу?

– Да, конечно, тут вы меня поймали на слове. Это делает вам честь. Но я имел в виду нашу науку, которая нам известна. Она пока не знает такого явления. Однако, естественно, кто-то сумел сделать открытие, о котором можно лишь догадываться.

– А вы не могли бы, уважаемый Сергей Сергеевич, поделиться со мной вашими догадками? Кому из ваших коллег могла бы придти столь экстравагантная идея ограблений?

Академик опять сморщился, как от неожиданной внутренней боли, которые беспокоят порой старые организмы.