Зивелеос. Книга первая

– Я просила вас сесть.

Николай сел на стул возле письменного стола.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Таня, опускаясь «именно опускаясь, а не садясь, – подумал Николай» на кровать и беря себе на колени куклу.

Николаю пришло в голову, что они обе восхитительно прекрасны – Таня и её кукла – и чем-то похожи друг на друга. И будто стремясь подтвердить ещё больше мысли Николая, Таня начала быстро расплетать косы своей любимицы, затем, дотянувшись до трюмо, взяла с тумбочки одну из расчёсок и стала приводить в порядок длинные золотистые волосы, позволяя им рассыпаться по плечам точно так же, как лежали сейчас волосы девушки.

Они сидели и молчали, прислушиваясь не то к стуку своих сердец, не то к старинным ходикам, висящим на стене, тикавшим непривычно громко в повисшей тишине.

Таня закончила работу над причёской, наклонила куклу на спину, чтобы откинуть волосы. Та одобрительно сказала «ма-ма» и девушка посадила куклу на кровать. Лишь после этого она вопросительно посмотрела на Зивелеоса.

– Хотите чаю или кофе? Я приготовлю. А вы пока разденьтесь. Что же вы паритесь?

До Николая только теперь дошло, что он не может даже раздеться, не раскрыв себя, своего настоящего имени.

– Нет, Танюша, – сорвалось с его губ помимо всякой воли это ласковое обращение, – не могу, не имею права. И чай пить, пожалуй, не буду.

– Что же вы так и будете со мной всегда, как мистер икс?

– Не знаю, Танечка, не знаю, – произнёс Николай, и в голосе его явно звучала грусть. – Нет, конечно, не всегда. Придут другие времена, а пока будем знакомы так, как есть.

Николай глубоко вздохнул, словно собираясь с силами. Ему нужно было преодолеть себя. Хотелось остаться с девушкой, прикоснуться к ней, говорить с нею, читать стихи, но… было но. Кроме всего прочего, в комнате могли быть установлены жучки, о чём он подумал сразу, когда услышал танино приветствие. Если их слышат и догадаются, что здесь Зивелеос, Тане будет очень трудно. Нельзя было не только раскрываться, но и говорить о планах что-то конкретное.

– Таня, – начал Николай, – я слышал, вы говорили с девочками о суде. Разве намечена дата?

– Намечена, – сказала Таня, и тут же погрустнела. – Суд должен состояться завтра. Они очень спешат. Думаю, у меня ничего с моим заявлением не получится. Слишком большие люди стоят за этими негодяями.

– Конечно, – согласился Николай. – Но вы не сдавайтесь. Там ведь будут ваши друзья?

– Ну а как же?!

– Знаете что, – вдруг спросил Николай, – вы не хотите выйти на балкон? Мне действительно несколько жарко.

Дело, конечно, было не в жаре. Николай хотел уйти от возможного прослушивания их разговора.

Они пошли к балкону, и тогда Николай вспомнил, что его могут опознать снизу на фоне светящегося окна. Он остановился и показал Тане на лампу, махнув рукой, давая понять, что надо выключить свет. Она щёлкнула выключателем. В темноте они вышли на балкон.

И тут с неожиданной просьбой обратилась Таня:

– А мы не могли бы снова полетать вместе?

Таня спросила, и сама испугалась своего вопроса. Ведь это означало… Да, она хорошо представляла себе, что это означало. Но не смогла сдержаться и попросила.

У Николая жар прошёл по всему телу. Как же он сам не догадался предложить столь простое решение? Нет, что кривить душой, такая мысль, очевидно, закрадывалась в его душе, но не осмеливалась прорваться наружу. Он не смел прикоснуться к девушке. И бурная радость, необыкновенный восторг, охватили его от того, что Таня сама предложила полёт.

– А вы не боитесь? – всё ещё не веря в счастье, – спросил он.

– Чего? – почему-то вдруг шёпотом спросила Таня, понимая, что отказаться уже не сможет. – Вы же удержите меня, как тогда?

– Конечно, Танюша, – тоже шёпотом ответил Николай и собирался положить ей на плечо руку.

– Одну минутку, остановила она его. Я сейчас.

Таня вернулась в комнату и через несколько секунд появилась на балконе. На ней не было платья.

– Вы извините, – опять зашептала она дрожащим голосом. – Я только хочу, чтобы всё было, как тогда. Ведь вы уже видели меня в таком виде. Вы меня спасли в таком виде. Я хочу, чтоб всё повторилось так как, когда я была с вами.

Нырнув руками под пряди волос, Николай осторожно обнял девушку за шею, прижимая голову к своей груди.

– Становитесь на мои ноги. И не бойтесь замёрзнуть. У меня есть обогрев, – проговорил Николай в самое ухо Тани. – А как же бабушка? – неожиданно вспомнил он.

– Я не боюсь ничего. Мне даже жарко сейчас – ответила девушка, крепко обхватывая Николая за талию и прижимаясь всем телом к нему, видимо, боясь всё же оказаться в воздухе. – А бабушка давно спит. Она рано ложится.

Николай окутал обоих облаком, и они взлетели, уносясь высоко вверх. Ночной город уплывал огнями, непогашенных окон, сверкающих искрами проводов трамваев и троллейбусов, вереницами длинных лучей автомобильных фар, скользящими змейками поездов да одинокими светлячками сигнальных огней речных пароходиков.

Таня широко раскрыла глаза и всё смелее и смелее начинала смотреть вниз на родной город, но потом голова потянулась кверху. Она слегка отклонилась назад, продолжая держать пальцы за спиной крепко сцепленными, и пытаясь рассмотреть за тёмными стёклами больших очков глаза Зивелеоса.

– А зачем вам усы? – спросила Таня, быть может не столько из любопытства, сколько из желания начать разговор. – Мне почему-то кажется, что они не ваши.

– Вы очень хитренькая, Танюша, – сказал Николай, и губы разошлись в улыбке. – Вы всё время хотите узнать, какой я на самом деле. Танечка, милая, вы меня сводите с ума. Вы всё узнаете, я обещаю. Не знаю, насколько это вам понравится. Но пока я не могу этого сделать, так как это навредит вам. Смотрите лучше на звёзды. Они необыкновенны сегодня.

Николай стал разворачиваться в небе, позволяя девушке, видеть то совершенно чёрный восток, то ещё розовеющий запад, в котором не так давно скрылось солнце. Зивелеос не мог рассказать о том, что усы существовали не только для того, чтобы помешать узнать лицо журналиста, но и имели другое специфическое назначение – предохранять ноздри от неприятных или вредных запахов. Вспомнилось, как это пояснял Наукин:

– Представьте себе, молодой человек, что вы оказались в поле, где полно сон-травы. Да-да есть такая, не удивляйтесь. Вы присели отдохнуть, а через некоторое время, сами того не заметив, уснёте, и кто знает, проснётесь ли после этого. Есть ведь цветы весьма ядовитые. К примеру, хорошо известное дерево магнолия любят за чудесные белые цветы. Но опасайтесь спать в комнате при закрытых окнах с цветами магнолии. Они вполне могут усыпить вас навечно. Усы, которые я вам предложил, не просто декорация. Они надёжно защитят ваше дыхание от всего вредного в воздухе. Это настоящий фильтр, тоже мною изобретенный.

Очень хотелось рассказать девушке всё, но их разговор прекрасно слышал на метеостанции учёный Наукин, следивший за каждым движением Самолётова. Николай понимал необходимость такого контроля, и понимал, что это заставляет его следить за каждым своим словом, за каждым поступком. Он представил себе, как осердился бы Тарас Евлампиевич, если бы Николай стал раскрывать их тайны девушке, в которую он явно влюбился. Отправляя журналиста в этот полёт к Тане, он предупредил его:

– Молодой человек, понимаю вашу влюблённость. Однако напоминаю, что вы обязаны контролировать себя, как бы ни было трудно. Во имя счастья той же девушки будьте, пожалуйста, внимательны и осмотрительны. Не делайте глупостей. Вы рождены для больших дел. Не сломайте всё сами. Желающих помешать нашим планам и без того предостаточно.

Обогрев пространства в оболочке протонов и нейтронов тоже был изобретением Наукина. Небольшая ампула с заключённым в неё водородом через особую систему выпускала газ, который, соединяясь с воздухом, создавал тепло. Так что Таня чувствовала себя очень комфортно, хотя и не думала о том. Её мыслями владел Зивелеос, который к её великому сожалению сказал то, что должен был сказать рано или поздно:

– Танюша, надо возвращаться домой. Но скажите мне, где будет проходить судебное заседание.

– Вы хотите туда прилететь?

– Танечка, – взмолился Николай, – я очень прошу не задавать мне вопросов. Всё что можно, я скажу сам.

– Хорошо, – покорно согласилась Таня. В воздухе она полностью подчинялась Зивелеосу. – Заседание будет не в нашем районе, а в Черёмушкинском суде Юго-западного района. Это на улице Кржижановского.

– Ладно, – сказал Николай. – Это не имеет большого значения. Танюша у меня к вам одна просьба. Я вам сейчас надену на руки часы. Это мой подарок вам.

– Ну что вы! – начала возмущаться Таня.

– Нет-нет, очень прошу взять их, но не только взять, а и не снимать никогда, ни при каких обстоятельствах. Это очень важно.

– Они что, вроде амулета? – спросила Таня, смущённо подставляя освобождённую из-за спины левую руку, продолжая правой крепко держаться за Талию Зивелеоса.

– Что-то вроде того, – согласился Николай, направляясь прямо к балкону.