Логово бессмертных

– Да скачать не проблема. Но что ты будешь с этими гигабайтами делать? Это же не столбики текста в «Экселе» на флешке, типа воткнул в комп и читаешь, кофеек прихлебывая. Это зашифрованные массивы данных в последовательно связанных архивах. Нужны специальные программы, знания и время. У тебя ничего из этого нет.

– Особенно времени, – пробормотал я. – Но в случае чего их скачать можно?

– Можно. Но без меня! – Экстази осклабился. – Ну или за очень большие деньги. Если уж рисковать, то задорого!

– Ладно, можешь валить, – наконец разрешил я. Если в начале он нетерпеливо перетаптывался и опасливо оглядывался, то последние минуты разговора выглядел прямо-таки застоявшимся в стойле жеребцом – до того ему хотелось бежать подальше от меня.

– Ну тогда я пошел?

– Отдыхай, но не теряйся. Будем на связи.

– Ага, щас! Я по ноздри зароюсь в грунт, меня и с собаками не найдешь!

Глядя ему в жирную спину, которая даже с учетом увеличивающегося расстояния каким-то непостижимым образом не уменьшалась и оставалась такой же гигантской, я пытался обмозговать услышанное.

Экстази хоть и относился к числу особо отъявленных жадных сволочей, но уж если брался за дело, то всегда доводил его до совершенства. Тот раз не стал исключением, и на мое счастье обошелся относительно дешево. Узнай этот гад, что сделанное им вообще цены не имеет, то наверняка попытался бы ободрать меня как липку. Да я и сам, если бы заранее знал о полученном результате, не пожалел бы никаких денег. Экстази за полдня добыл настолько ценные сведения, что без его помощи мне понадобились бы долгие месяцы работы по старинке.

Ослепительным бриллиантом на этой вершине компромата сверкала небольшая станица Брюховецкая. Лена упомянула Брюховецкую как место работы. Внезапно оказалось, что она в Брюховецкой была главной. Со слов моей бывшей, меня собирались везти в Брюховецкую. Паззл собирался не спеша, но верно. Некоторых элементов не хватало, но что-то мне подсказывало, что я без труда раздобуду их именно в Брюховецкой.

Но самым главным стало железное подтверждение догадок и подозрений, терзавших меня последнее время. Прояснилась загадка с именем руководителя организации, с которой хотел пообщаться главный врач сочинской и контактов которой у него не было. Он лишь заикнулся «Еле…», но теперь мне было предельно понятно и ясно, что речь шла о Елене Михайловне, о моей бывшей. Чутье не обмануло. Именно ее тень маячила за мной.

Тихий омут

Больше всего я боялся попасть именно в дыру, помня мрачноватые живописания Экстази. В реальности Брюховецкая оказалась обычным провинциальным городком с южным колоритом. Не меньшим ее достоинством была относительная близость от Ростова – всего пять часов пути на пригородной электричке в компании дачников, студентов и прочего странноватого люда. Можно было поехать и скоростным поездом с минимумом остановок, но я не хотел лишний раз попадать в объективы камер слежения на вокзалах, а потому пришлось садиться на поезд с ближайшего к Ростову полустанка.

Недолго полюбовавшись черепичным теремком здания вокзала, окруженного цветущими каштанами, я через пустую привокзальную площадь направился к стоянке такси. Колл-центр, диспетчерская и комната отдыха персонала удачно совмещались в бывшем газетном киоске с выцветшей вывеской «Роспечать». Рядом стоял белый «жигуленок» седьмой модели с лихой надписью «Юпитер» по борту и желтым колпаком с шашечками на крыше. В тени киоска на драных офисных стульях то ли сидели, то ли сидя спали двое.

Было около десяти утра, солнце уже вовсю пекло, горячий ветер лениво поднимал и носил над площадью клубы пыли, где-то остервенело лаяли собаки, что создавало странное ощущение запустения и, одновременно, не отпускающего взгляда в спину. У меня давно выработался рефлекс никогда не оглядываться, но после первых шагов по брюховецкой земле очень захотелось сделать это.

– Здрасьте, – поприветствовал я аборигенов, – до центра подбросите?

Таксисты вскочили, засуетились, начали о чем-то спорить на древнем красивом языке. Наконец один махнул рукой и, что-то неразборчиво ворча, удалился в киоск. Другой, сияя улыбкой, распахнул дверь в салон машины.

– Куда едем?

– Центр, – для верности я показал рукой вперед, где в волнующейся зелени тополей виднелся выезд с территории вокзала. – Редакция газеты «Брюховецкий курьер».

– Так тебе газета нужна? – таксист с визгом шин сорвал «семерку» с места, утопив киоск и своего ворчливого коллегу в облаке пыли. – Знаю! Ай знаю! Хорошая газета, объявлений много. Купи-продай! А уж какой там новый редактор работает! Ах!!! Я сразу к ней пошел и дал объявление о знакомстве, купил цветы, намекал. Но нет! Брезгует! Да и где я, а где она?! И тому, кто мог с тобой побыть, на земле уж нечего любить…

Я уставился на таксиста. Без тени акцента говорящий по-русски армянин-романтик, наизусть цитирующий поэта серебряного века и при этом одетый в несвежие футболку и джинсы. Диссонанс. И это лишь первый человек, встреченный в Брюховецкой. Многообещающее начало. Правда, немного резанули слова о новом редакторе. Насколько новый? Неделю назад я звонил в редакцию, договаривался о встрече. Оставалось надеться, что смена руководства произошла до моего звонка.

Путь занял несколько минут, которые таксист планировал растранжирить на описание в лицах и красках истории своей неразделенной любви к редактору местной газеты. Романтику я люблю, но все же не так сильно, как помогающие в расследовании бытовые мелочи, поэтому я его тактично перебил и попытался сменить тему. Кому как не таксистам быть в курсе местных новостей, слухов и сплетен. Но как только я заикнулся о самой Брюховецкой и существующем в ней криминально-политическом балансе сил, мой извозчик мгновенно погрустнел и лишь прибавил газу. У меня сложилось впечатление, что он не столько отказывался болтать на эту тему, сколько побаивался. Но так как молчать ему запрещал секретный кодекс таксистов, после короткой паузы он опять разговорился, но снова о красавице газетчице.

Редакция частной газеты «Брюховецкий курьер» занимала две комнаты и располагалась на втором этаже небольшого торгового комплекса между бухгалтерией этого предприятия и мрачными необитаемыми помещениями с мебельной рухлядью. В первой комнате, центром которой был большой красный стол с несколькими стульями, я первым делом ознакомился с правилами подачи объявлений в газету и узнал расценки на рекламу – всей этой важной информацией была обклеена стена сразу за дверью. У дальней стены стояли два стола, разделенные античным шкафом с неряшливыми стопками папок и книг на просевших полках. Левый стол занимал выключенный компьютер и древний пожелтевший принтер. За правым столом, в обнимку с кассовым аппаратом, подперев щеку кулачком и заведя глаза в мечтательной прострации, сидела неприятная маленькая женщина. Ей явно было очень скучно.

– Доброе утро! – нарочито громко сказал я, заставляя ее покинуть уютное ложе лени и обратить на меня внимание. Мы не понравились друг другу с первого взгляда. Она меня возненавидела за прерванную негу, мне же эта самовлюбленная и озлобленная на весь мир пигалица просто была неприятна. – Могу я видеть главного редактора?

– Проходите, – со вздохом разочарования произнесла она и кивнула мне за спину, – она у себя. Алена, к тебе!

Я оглянулся и за зеленым несгораемым шкафом увидел дверь в смежную комнату.

– Можно? – постучав в дверной косяк костяшками пальцев, я замер на пороге крошечного темноватого кабинета, в котором из мебели имелся только компьютерный стол с ноутбуком и почему-то сразу три кресла, два из которых были завалены бумагами, подшивками газет и прочим редакционным барахлом. За компьютером сидела одетая в обтягивающие джинсы, яркую блузку и белые кроссовки молодая женщина.

Увиденное меня окрылило. Встретив бледную моль у кассы, я упал духом. Одним из действенных способов добывания информации из женских голов всегда был и еще долго останется личный подход. Достаточно лишь понравиться женщине и она будет готова на очень многое. А женщинам я всегда нравился.

– Алена Игоревна? – я улыбнулся, представился вымышленным именем и смело шагнул в кабинет.

Женщина впилась в меня цепким взглядом огромных карих глаз, будто узнала или пыталась вспомнить, затем медленно поднялась, оказавшись на полголовы выше меня. Вблизи газетчица оказалась женщиной под сорок, причем настолько очевидно, что положение не спасали ни вызывающе-откровенный стиль одежды, ни макияж, ни модно подстриженные короткие темные волосы, ни тело, за которым явно следили и которое безжалостно истязали в спортзале. Очевидно, что с проявлениями возраста шла ожесточенная, но пока успешная борьба, однако о грядущем и довольно скором поражении красноречиво говорили складки вокруг носа и губ, сеточка морщин вокруг глаз и мешки под ними.

Стены кабинета украшали с десяток разнообразных дипломов, сертификатов, лицензий и благодарностей в рамках побольше. В рамках поменьше помещались многочисленные фотографии Алены Игоревны в компании разной степени узнаваемости людей, из которых я признал лишь порядком увядшего поп-певца из девяностых.

– Да, – сказала она, разглядывая меня не менее откровенно, нежели я ее. Увиденное ей явно нравилось, хотя мое лицо напоминало скорее бандитскую рожу со следами уже заживших, но все еще проступающих на коже следов от порезов.

– Это я вам звонил неделю назад. Напрашивался на встречу.

Заволновалась, хотя попыталась не подать виду, спрятала за спину задрожавшие руки, отвела глаза.

– Ростов? – она наморщила лоб, якобы пытаясь что-то вспомнить, и тут же очаровательно улыбнулась. – Ну что ж, вы напросились!

Редактор, предлагая присесть, показала на единственное свободное кресло и села сама, перед этим не забыв потянуться всем телом с закинутыми за голову руками. Оказалось, не только я пытался понравиться, но и на меня хотели произвести впечатление. Опыт подсказывал, что если со мной начинали флиртовать с первых секунд, то задуманное сближение двух тел пройдет легко.

– И что же понадобилось ростовскому гостю в нашей дыре?

– Деньги, что же еще? – попытался пошутить я, при этом вспоминая наш разговор недельной давности. Память меня пока еще не подводила, а потому я хорошо помнил, что представился директором мелкой фирмы и хотел разместить рекламу. Либо я говорил с другим человеком, либо эта красивая женщина страдала амнезией. – Планирую заработать много в будущем, а сейчас предлагаю чуть-чуть заработать вам. Реклама.

– Это понятно. Я помню, – сказала она, спохватившись. – Хотелось бы услышать подробности вашего заманчивого предложения.

Она вроде как незаметно расстегнула пару пуговок на блузке, положила руки на бедра и чуть развела их, при этом смотрела вызывающе прямо и с полуулыбкой на ярко накрашенных губах.

– Давайте, сначала вы мне расскажете о вашей замечательной газете, о читателях и вообще о станице Брюховецкой. Чтобы я приблизительно представил объемы…

– А что вы продаете?

– Теплоизоляцию. Уникальный российский материал! Вдвое дешевле импорта, а по качеству даже лучше.

Она действительно собралась было рассказывать, но я упредил. Не хотелось тратить время на ерунду.

– Давайте совместим полезное с приятным! – предложил я. – Время почти обеденное, а я в дороге провел несколько часов, мотаясь по вашим станичкам. В животе урчит дико, даже неудобно перед вами. Приглашаю вас на деловой обед!

– Заманчивое предложение, – тихо произнесла она и ослепила меня кричаще-алой улыбкой. – Только есть нюанс. С бизнес-ланчами у нас напряженно. Зато есть пара мест с отличной шаурмой и кофе.

Болтая ни о чем, мы совершили короткое путешествие из редакции в ближайший парк, попутно обзаведясь парой внушительных и очень аппетитно пахнувших коробок со съестным и напитками. Расположились на скамейке у фонтана в укромном местечке, от любопытных глаз закрытом цветущими кустами жасмина. Судя по специфическим надписям, которыми была обильно изрезана лавочка, там предпочитали сидеть влюбленные парочки.

Поели быстро, вкусно и с коммуникативной пользой. Алена Игоревна незаметно превратилась в Алю, мы перешли на «ты», сидели чуть ли не обнявшись, а в душе зрела странная уверенность, что я знал эту женщину если не всю жизнь, то очень давно. Еще через пять минут мне уже не казалась неуместной «скамейка для влюбленных» и даже захотелось к кустарной резьбе на спинке лавочки добавить еще пару имен, соединив их плюсиком.

– Ну! – сказала Аля, сминая упаковку из-под фастфуда и метко отправляя ее в ближайшую урну. – А теперь говори, зачем на самом деле приехал. Ты мне нравишься. Очень. Поэтому постарайся не разочаровать.

И отстранилась, перестала улыбаться, скрестила руки на груди, стала суровой и даже немного агрессивной.