Логово бессмертных

– Неужели? – Я невольно вспомнил рассказ подвозившего меня таксиста о его неуклюжих ухаживаниях за Аленой. Уж если простой извозчик питал неразделенные чувства к ней, то что говорить про остальных. – Я же не вчера родился. Ты себя в зеркало видела? У тебя должен быть практически бесконечный список претендентов из местных дельцов, ментов, прокуроров, чинуш и прочих адвокатов. Не поверю, что такая красивая баба прозябает в одиночестве.

Улыбка сползла с лица Али. Она как-то обреченно вздохнула, а затем, уперев руки мне в грудь и навалившись всем телом, со звенящей в голосе злостью выпалила:

– Ну ты и зануда. И он еще сыщик! Хреновый ты сыщик! Уж не знаю, как ты свои расследования проводишь, если не видишь дальше собственного носа! Мы с тобой уже три раза занимались любовью. Три!!! И я еще хочу! Стала бы на тебя прыгать, если бы у меня кто-то был? Ну походя потрахались бы и сидели бы сейчас чаек пили в ожидании прихода моего мифического бойфренда. Даже мне, глупой женщине, очевидно, что ни у тебя давно бабы не было, ни у меня мужика. Претендентов хватает, но все женатые и хотят не отношений, а развлечений со мной. Надоело! Нет никого. Уже полгода нет.

Она залепила мне пощечину:

– Это тебе за разговоры и мое потраченное время. А теперь заткнись и сделай мне первоклассный четвертый раз, чтобы даже соседи начали в стену колотить!

***

На улице смеркалось и из открытой балконной двери тянуло приятной прохладой летнего вечера. Мы с Алей сидели на кухне, принципиально не включая свет, в полутьме пили ядрено-крепкий кофе и курили одну сигару на двоих.

– Не знаю, что будет дальше, – вдруг сказала она, прижавшись ко мне, – но сегодня у меня был самый лучший день за последние лет десять. А может и больше.

– У меня тоже.

– Врешь. Просто ты не видишь себя со стороны. Тебя жизнь порывом свежего ветра занесла в наше болото, завтра ты окажешься еще где-то. А я здесь безвылазно прозябаю, как струпьями обросла шмотьем, цацками, машинами, квартирами, осточертевшими знакомствами. И ненавижу это все, и бросить жалко.

– Этот порыв свежего ветра в любой момент может меня так приземлить, что твое болото раем покажется.

– Не покажется. Если бы ты в моей шкуре прожил хотя бы месяц, то сошел бы с ума от скуки и безнадеги. Недолгая жизнь стремительной птицы в небе куда лучше бесконечного существования гниющей коряги в трясине.

– Без обид, но это брюзжание. Тебе просто нужно переменить обстановку и жизнь в Брюховецкой снова покажется милой.

– Сменяла. Не помогает. Полмира объездила. Пару раз на несколько месяцев уезжала, но меня обратно затягивает в эту дыру. Я не брюзжу, не жалуюсь. Констатирую. Было бы мне двадцать лет… А сейчас бросать все страшно. Страшно от неопределенности, страшно потерять халявные деньги от бывшего мужа, страшно превратиться в молодящуюся старуху, делающую вид, что у нее еще все впереди.

– Брюзжание, брюзжание, брюзжание. И деньги можно самой заработать, и мужа можно нового найти, причем уже с деньгами и тогда первая проблема отпадает сама собой. Просто нужно решиться и изменить свою жизнь. Просто решиться. Просто!

– Это ты так топорно мне предлагаешь с тобой ехать?

– Ну да.

– Ну поехали, – сказала Алена и передала мне сигару.

– Поехали. Только сначала в Брюховецкой дела закончим.

– О! – Она рассмеялась и звонко хлопнула меня по голому плечу. – Тонуть в болоте начинают с первого шага. Долго и незаметно. Смотри, в своей квартире тебя прописывать не буду!

– Не, у меня иммунитет к вашему болоту. Сделаем все быстро.

– Надеюсь, это будет хотя бы завтра?

– Как минимум завтра. – Я привлек ее к себе, поцеловал, одной рукой крепко обнимая, а другой заскользил по влажной коже от груди к низу живота и чуть сжал, вызвав волну трепета во всем теле Али. – На сегодня у меня другие планы.

***

Металлическая стена высотой четыре метра тянулась бесконечной полосой, сверкающей отраженным солнцем. Мы ехали вдоль этого забора не меньше пяти минут, и я успел подустать от однотипного мелькания сверкающих отраженным солнцем столбов, листов металла и колючей проволоки. Нам потребовалось меньше времени, чтобы добраться сюда от Брюховецкой. И это ведь только одна из сторон гигантского квадрата, на котором раскинулся завод, и конца ей не было видно.

– Да, – только и оставалось сказать мне. – Здесь незамеченным не пролезть. Небось и ночью ярче, чем днем.

– Угу, – кивнула Аля, не отрываясь от дороги. – Фонарей здесь много.

– И патрулей, – картаво сказал я и кивнул в сторону стоявшего на обочине черного джипа с желтыми проблесковыми маяками и белыми полосами вдоль бортов, на дверцах разорванной надписью «Служба охраны». – И наверняка камер слежения, датчиков всяких и прочего.

– Они и сейчас нас снимают. Ты уверен, что номер пройдет? – спросила Аля, глянув на мою лысую голову. Я специально состриг волосы, напялил стильные очки с нулевыми линзами и напихал за щеки силиконовых подушечек для изменения очертаний лица. Алена помогла мне с помощью косметики закрасить следы от порезов, подвела глаза черным карандашом и изменила форму бровей. Вместе с белой рубашкой навыпуск, драными джинсами и малиновыми сланцами получился образ метросексуала на выезде. Аля оделась соответствующе – яркий сине-красный сарафан с неизменными белыми кроссовками.

– Нейросеть я не обману, но простого охранника с ориентировкой – легко.

– Ну, может быть, – улыбнулась Аля. – Я бы тебя точно не узнала. Хотя видела тебя со всех сторон и во всех ракурсах.

Когда мы обогнали джип, тот тронулся с места и пристроился сзади.

– Как только завод появился, менты начали всех прессовать за видеорегистраторы. Большинство сразу поснимали, чтобы проблем не было, а остальных за полгода додавили. Даже тех, у кого в машинах камеры по умолчанию стоят во всяких парктрониках, людям приходилось замуровывать их, закрашивать.

Видя, что я достаю смартфон, Аля, предостерегающе схватила меня за руку:

– Убери! Если увидят, тогда точно остановят и начнут шмонать. Тогда и грим не поможет.

Прошлой ночью я рассказал ей о своих злоключениях в Сочи и Краснодаре. Изрядно удивив, Аля вместо испуга или хотя бы настороженности загорелась диким азартом и к утру уже больше моего хотела проникнуть на этот биоэтанольный завод. Проснулась ни свет ни заря, меня растолкала и заставила собираться «на операцию».

– Пока ты не рассказал, я была уверена, что это военная база. Здесь паршиво работает мобильная связь, народ давно уже избавился от спутниковых телевизионных тарелок, потому что смотреть невозможно. Беспроводной интернет дико глючит, все пользуются кабельным подключением. Что-то дает очень сильные помехи. Сейчас-то уже народ помалкивает, но первое время шла горячая дискуссия о том, что же скрывается за забором: станция слежения за спутниками или база с новыми гиперзвуковыми ядерными ракетами. Особо отмороженные были уверены, что там прячут инопланетян и Брюховецкая одно время даже стала местом паломничества всяких уфологов. Но их быстро отвадили.

– А что говорят работающие там? Ведь кто-то наверняка что-нибудь да ляпнул бы. Шила в мешке не утаить.

– Ничего они не ляпают. Я же говорила, они отстроили себе отдельный микрорайон за пределами станицы и с местными не контактируют вообще.

– То есть? На этом заводе местные не работают? Даже уборщиками, охранниками?

– Нет.

Вот это поворот! А Экстази был уверен, что на КУБ работает чуть ли не вся Брюховецкая.

– Тогда понятно, почему народ разбегаться начал. С работой, наверное, и так было напряжно, а теперь и совсем тухло стало.

– Еще хуже. Работает только бюджетный сектор и сельское хозяйство. После появления завода люди просто побежали. У нас в газете первое время был ажиотаж с продажей недвижимости, под объявления уходило до десяти полос. А потом появилось странное агентство недвижимости, которое начало у людей скупать на корню все подряд. Не торговались, платили любые деньги. Думаю, что эта контора также принадлежит заводу. С тех пор в Брюховецкой можно легко продать самую «убитую» хату по цене хорошего дома, но совершенно невозможно купить даже завалюху за баснословные деньги… Внимание, слева!

Доехав до поворота, Аля сбавила скорость, остановилась, включила поворотник, начала крутить головой, изображая очень осторожного и внимательного водителя, но на самом деле давая мне возможность рассмотреть показавшуюся из-за угла проходную завода. Это было здание из сверкающего стекла и пластика с огромными монолитными створками ворот. Все ведущие к нему подъезды были отсечены бетонными блоками. Перед воротами имелось целых два шлагбаума под решетчатой аркой навеса, между ними на дороге виднелись мощные полуметровые шляпки скрытых под дорогой заградительных блокираторов, которые при необходимости могли перекрыть путь и остановить даже танк. Количество оборудования для контроля поражало. Я одних только видеокамер мельком насчитал с десяток и еще столько же направленных на въезд щупов, шаров, полусфер и других датчиков, сканеров, анализаторов, детекторов.

– Серьезно, – с уважением сказал я. – Как-то в бытность прокурором, мне довелось побывать на Ростовской АЭС. Там контроль попроще…

Я замолчал на полуслове, увидев показавшиеся из-за проходной белые верхушки гигантских решетчатых сфер. Настолько гигантских, что я просто отказывался понимать, как их можно было не заметить раньше. Пришлось невольно отдать дань уважения проектировщикам, выбравших лучшее место для размещения завода. Мимо него нельзя было проехать случайно, единственная дорога вела на кладбище и заканчивалась тупиком. С дороги не было видно вообще ничего из-за высоченного забора справа, по другую сторону тянулся надежный частокол старых тополей, за которым просматривались поля с пшеницей. От станицы завод визуально отсекался громадой элеватора, насыпью железной дороги и рощей все тех же тополей, которые высаживались недавно и явно уже взрослыми деревьями. Получалось, что у случайного зеваки не было ни единого шанса увидеть завод целиком, а замеченные отдельные его фрагменты интереса не представляли наряду с другими предприятиями промышленной зоны Брюховецкой вроде комбикормового и прочих молокозаводов. У особо любопытных граждан, вроде меня, единственный шанс рассмотреть хоть что-то представлялся только с территории станичного кладбища.

– А ты была права. Напоминает станцию космического слежения.

– Вот-вот! – подмигнула мне Аля.

Она лихо свернула в сторону показавшегося кладбища, прибавила газу и лихо зарулила в распахнутые ворота. По легенде, нам предстояло посетить и привести в надлежащий вид могилу родственника. Так как ни у кого из нас не имелось близких, упокоенных в брюховецкой земле, было решено выбрать любую из могил, удачно расположенных поближе к огороженной территории завода. Эта блестящая идея принадлежала Але. Столь виртуозного способа максимально близко подобраться к супостату и осмотреться даже я не придумал бы.