Торжествующая тьма. Рассказы на любой вкус

Михаила Яковлевича, между тем, действительно уволили. Новый директор, Роман Петрович, как вошёл в школу со злобным выражением лица, так и не менял его никогда. Классные часы по понедельникам при нём получили название уроков нравственности. Предполагалось, что на этих уроках мы будем исповедоваться и осуждать падших.

С солдатской прямотой директор объявил ученицам, способным по возрасту повторить Лидкин подвиг, что «если у кого-то где-то зудится, то он снимет этот зуд скипидаром». Угроза принесла положительный результат.

Не то, чтобы все сексуально озабоченные остепенились. Просто стали действовать с оглядкой. Никому из них не хотелось оказаться на месте неосторожной Лидки.

С лёгкой руки Таньки Агаповой из 10 «А» в моду вошёл минет.

А некоторые продвинутые девочки стали пользоваться вибратором, который Ленка Березовец позаимствовала у сестры, недавно вышедшей замуж. Казалось, что опасность повторения прецедента миновала. Но директор вошёл в раж.

Поговаривали, что некоторых склонных к пороку девиц, он лично досматривает у себя в кабинете, тем самым добиваясь пуританской чистоты нравов в подростковой среде. Были и другие версии уединения Романа Петровича с подопечными. Раскрасневшиеся девицы, выпархивая из директорского кабинета, от комментариев отказывались.

В отделе образования предпочитали этим слухам не верить.

Школа уверенно восстанавливала свою репутацию. Романа Петровича даже отметили на республиканском совещании учителей, а уволили только через несколько месяцев. Оказывается, его застали с поличным во время тесного общения с одной молодой учительницей, видимо нуждавшейся в укреплении нравственных устоев. Моралист настолько увлёкся, что забыл запереть двери своего кабинета. А может быть, у непрошенных гостей был свой ключ?

Это случилось незадолго до летних каникул. Поэтому новый учебный год мы начинали с новым директором. Вернее, с директрисой по имени Кристина Романовна. Некоторые даже подумали, что она дочь Романа Петровича и пришла мстить за отца. Во всяком случае, она заявила, что продолжит борьбу за нравственность.

При этом она пристально смотрела на одиннадцатиклассника Быкова, посчитав его, наверное, самым безнравственным. Она уже несколько раз вызывала его к себе в кабинет на собеседование, не повторяя ошибок своего предшественника. Дверь её кабинета при этом всегда была недоступна. Но продолжалось это, как Вы понимаете, недолго и закончилось изгнанием Кристины Романовны. Дурачок Быков «сдал» её со всеми потрохами.

С той поры минуло более четверти века. Ситуация в корне изменилась.

Малолетних мамочек стало больше, но никто не делает из этого трагедии.

Неуставные отношения педагогов и учащихся также никого не удивляют.

Пляжная история

Природа сама позаботилась о том, чтобы жителям нашего города было где купаться летом. На одном из островов, отделяющих тихую протоку от стремительного фарватера, была чудесная песчаная отмель, уходящая в воду.

Коммунальщикам ничего не оставалось, как поставить грибки и кабинки для переодевания. На остров можно было попасть по понтонному мостику с правого берега. Выше отмели берег густо порос ивняком, дальше уже выстроились стройные могучие тополя. Свободное пространство между ними покрывала изумрудная травка. Идиллия, да и только! Горожане любили свой пляж. По выходным дням здесь яблоку было негде упасть.

Крепкие парни со спасательной станции курсировали вдоль берега на катерах, следя за порядком. Расторопные работники общепита подвозили пиво и мороженое. Словом, всё было неплохо.

Когда солнце скрывалось за горизонтом, взрослые в основном покидали пляж, а молодёжь оставалась. Была какая-то особая прелесть в ночном купании с юными доверчивыми красотками. Сколько их лишилось девственности в прибрежных кустиках – одному богу известно. Но не об этом речь.

Представьте себе такую картину. Будний день. На пляже народу немного. Ласковое солнце пригревает ладную девичью фигурку. Она лежит на животике, подставив солнечным лучам свою спинку. Смелый купальничек прикрывает то немногое, что уже нельзя не прикрывать.

А девочка, как уже было сказано, ладненькая и попочка у ней превосходная. Девочка сосредоточенно читает какую-то книжку. В это время вдоль пляжа движутся трое парней, явно с большого «бадуна». Один идёт впереди, закрыв пол-лица чёрными очками. Двое отстают на шаг, словно телохранители. Заметив девушку, троица направляется к ней.

Лидер группы сходу ввинчивает большой палец босой ноги в чуть прикрытую промежность купальщицы, вращая им вправо- влево. Девица пытается вскочить, но она практически пригвождена к земле. Она в смятении оборачивается и лепечет: – Вы, что, с ума сошли?!

Лицо парня расплывается в довольной улыбке. Он убирает ногу.

– Ах, извините, обознался!

Двое других противно ржут. Троица отправляется дальше.

Расстроенная девчонка кидает в сумку полотенце и книжку и в слезах бредёт к выходу с пляжа. Вот так отдых!

Между прочим, теперь этого пляжа нет. Ландшафт резко изменился. Протока совсем обмелела. Песчаная отмель заросла камышом и осокой. Понтонного мостика нет и в помине. Люди купаются, где попало. Часто тонут. Но это никого не волнует. Людей у нас много.

Вторая встреча

Напротив центрального парка когда-то находилось трёхэтажное здание городской больницы, называемое в народе «физиоинститут». Здравоохранение было тогда ещё бесплатным. Пребывание в больнице, питание и медикаменты не стоили больному ни копейки.

Поэтому существовал круг людей, по тем или иным причинам стремящихся почаще и подольше находиться в больнице. Администрация больниц боролась с этим, как могла. Был установлен максимальный срок лечения каждого заболевания, затем следовала выписка. Но всё же…

Когда после одной из командировок, я затемпературил и зашёлся сиплым кашлем, отдающим в спину, врачи определили у меня пневмонию.

Так я оказался в «физиоинституте».

Войдя в палату, я оказался под прицелом пяти пар глаз.

– С чем пришёл? – спросил меня коротко стриженый верзила, в котором я безошибочно определил лидера.

– С пневмонией, – ответ мой вызвал дружный хохот остальных.

– Чего принёс? Курево, жратву? У нас тут, понимаешь, общий котёл – пояснил верзила.

Я, молча выложил печенье и сигареты.

– Негусто! – прокомментировал тот же верзила. Сигареты, впрочем, тут же пошли в ход.

– А где у вас тут курилка? – осведомился я, снова вызвав приступ веселья у окружающих.

– Да запрет здесь на курение, паря! – лыбился верзила – Но не ссы. С нами не пропадёшь. Айда в туалет!

В коридоре на нас набросилась санитарка: – Опять курить пошли, ироды!

– Не напрягайся, Егоровна, пупок развяжется! – наш лидер не стеснялся в выражениях. На миг онемев от такой наглости, женщина разразилась в его адрес гневной тирадой, но мы уже скрылись за дверью туалета.

Распахнув окно, верзила уселся на подоконник и с наслаждением закурил. – Меня Валера зовут, а тебя? – спросил он и, услышав ответ, деловито зашептал: – Слушай, Жек, если деньги есть, то я мигом кого-нибудь за пузырём отправлю. Это будет твоя прописка.

Меня знобило, пить совсем не хотелось, поэтому пришлось соврать, что денег нет. Валера хмыкнул недоверчиво и отвернулся.

– Закрыл бы ты окно, – сказал я ему, – холодрыга же на улице. Или ты не собираешься выздоравливать?

– А чё! Мне тут нравится, – загоготал Валера и, посерьёзнев, добавил, – Да мне и идти-то некуда.

Оказалось, что он, по его словам, «откинулся с зоны». Приехав домой, он с удивлением обнаружил, что его гражданская жена, клявшаяся смиренно ждать его возвращения, на самом деле продала хатёнку и исчезла в неизвестном направлении. И начались скитания. Жил то у одного приятеля, то у другого. Потом перебрался в заброшенный дом без отопления. С шамовкой тоже были проблемы. С наступлением зимы жестоко простудился.

Но в больницу попал не сразу и болезнь приняла хроническую форму.

– Так что, братуха, мне здесь надо как-то прокантоваться до тепла, – закончил свой рассказ Валера. Мы вышли из туалета.

– Копытин! – окликнула Валеру дежурная медсестра – Опять у открытого окна курил? Так мы тебя никогда не вылечим. Я о твоих фокусах главврачу доложу!

– Что ты, Ниночка, сегодня какая-то нервная? Благоверный супруг обидел? Приходи после отбоя – утешу! – голос Валерия стал медовым.