Ленинградские рассказы

– Пускай сам себя кормит, – огрызнулся Лакей, – он уже меня достал лаем своим. И пачкает вечно.

Мы еще долго болтали о том и о сем, потом мать Лакея принесла карты и они втроем начали играть, а я отказался. Я вообще, по идее, не играю. У меня разболелась голова, и снова стало скучно. Я почувствовал, что, в сущности, отрезвел даже раньше, чем закончилась выпивка, и все наливал и наливал себе по новой, но никак не мог развеселиться, о чем бы ни думал. Не стоит деньги на пиво тратить, коли оно не действует. Да уж, ничего не скажешь. Немного поразмышляв, я поделился своими соображениями с Д., как с самым близким в этой компании человеком.

– Это у тебя уже крыша едет, ты на свои глаза посмотри, мать твою, совсем окосел уже, – разубедил меня Д., – тебе вообще пить нельзя! Да ты бледный, как покойник!

Сам он наоборот покраснел сильнее обычного и кричал, бросая карты на стол, громче всех, так что один раз мать Лакея даже дала ему подзатыльник. У меня пропали остатки настроения, и видимо спьяну, захотелось кому-то пожаловаться. Потом я сообразил, что так только себе же и навредишь, и решил не жаловаться, а просто сидеть и никому не мешать. Лакей уже проиграл и сидел за столом, положив голову на руки, и, по-моему, дремал. Его мать едва соображала, постепенно утихомиривался и Д… Я заметил, что вода в чайнике, который, пока я не смотрел, поставила мать Коли, полностью выкипела, и выключил газ. Тут Колина мать видимо обратила на меня внимание, вращая желтыми, в красных прожилках глазами она велела мне убираться, потому что Лакей уже спит и здесь мне делать нечего. Д. опешил от такой наглости и закричал на нее, чтобы та заткнулась: и так за наш счет тут напилась, и туда же. Я и сам понимал, что так поступать негоже, но потихоньку попросил Д. не орать так громко. В сущности, этого и следовало ожидать, раньше почти всегда тем и кончалось. Тем временем эти двое чуть не передрались, мне, честно говоря, досталась честь разнимать их. Я едва уговорил Д. уходить, а то ему все не терпелось разбить о голову матери нашего товарища бутылку:

– Ладно, хорошо, держись, я доберусь еще до тебя, курица поганая!

– Пошел отсюда, щенок, я на тебя заявлю, когда долг отдашь?!

Потом мы стояли в подъезде, не зная, что теперь и предпринять, Д., например, предложил идти по домам. Одно хорошо, пока эти двое сражались, я успел прибрать со стола и спрятать в пакет всю оставшуюся выпивку. После теплой квартиры я снова замерз и даже начал чихать.

– Ну, давай, выпьем еще по литру пива и по домам, – настаивал Д., – чего толку тут торчать, спать надо.

– Не знаю, погоди. Давай, может, к кому-нибудь зайдем? – предложил я.

Так ни до чего и не договорившись, мы просидели в подъезде с полчаса и выпили по бутылке пива, почти что даже не разговаривая. Потом Д. позвонили по телефону, судя по всему «любимый человек», и друг объяснил, мол, теперь должен идти в магазин, встречать:

– Опять подеремся, если не встречу, достала она уже меня, все время ногти в ход пускает, стерва. Каждый день разборки!

Что ж тут поделаешь, мы вышли и пошли назад. Идти было очень далеко, после выпитого пива мы оба страшно мерзли и поминутно поскальзывались и падали. Д. матерился как извозчик, проклиная и Лакея и его мать, и свою женщину, и даже меня: за то, что втравил его в этот переплет. Я не терялся и, стуча зубами от холода, платил другу той же монетой. На мосту я поскользнулся и упал очень неудачно, так что разбил колено через брюки, и вывихнул руку. Потом еще долго чувствовал, как по голени стекает кровь, это было очень неприятно. После моста мне пришло в голову, что можно зайти к одному типу – Алектору, тот всегда был рад со мной выпить. Можно у него и остаться, не сошелся же свет клином на Д… Своему товарищу же я предложил в случае чего созвониться. На том мы разошлись, и я направился к Алектору. По дороге (во дворах) мне попалась пьяная компания: два парня уже схватились, а еще двое только кричали, и не думая их разнимать. На снегу лежали какие-то непонятные пакеты, похоже, ссора произошла из-за них.

Я, со злости и от выпитого, не задумываясь о последствиях, пошел напролом. К счастью, парни не обратили на меня ни малейшего внимания и все орали, указывая на пакеты и кое-как обмениваясь зуботычинами. Подъезд Алектора тоже оказался закрыт, но теперь я сам чувствовал себя не хуже Д. и с первой же попытки выдернул дверь. Уже в парадной выяснилось, что я где-то оставил свой пакет с выпивкой. Проклятие! Несомненно, это произошло на мосту, когда я упал и пробил колено. Возвращаться туда было бы глупо, а выпивка в такое время уже не продается. Тем более, Алектор вероятнее всего в такое время уже спит, а если и не спит, вряд ли обрадуется гостю без спиртного: трезвый он не больно-то приветлив. Думая обо всем этом я сидел, прислонившись спиной к батарее. Снизу потянуло табачным дымом, согреться никак не удавалось, заходить к Алектору я уже не видел смысла.

Все же, так-таки придется, что же поделаешь, придется. Кто-то внизу хлопнул дверью, и резко дохнуло холодом. С неприятным стуком раскрылась форточка, задребезжали стекла. Еще раз обдумав все, я глубоко вздохнул, поднялся и пошел вниз – путь до дома предстоял неблизкий.

Примечание: разумеется, под главным героем подразумеваюсь я сам, тем не менее, не следует считать, что в моей жизни имел место именно такой случай. Это скорее коллаж из нескольких наложенных друг на друга недавних воспоминаний и посещавших меня настроений. Если бы меня спросили, к какому жанру можно отнести этот рассказ, я бы ответил: психологический реализм.

28. 02. 12. – Июль 2012