Период третий. Сельские студенты (техникум)

– Очень молодой и неопытный невест интэрэсуется, может ли женщин забеременить на расстоянии?

– Отвечаем. Может вполне, если приспособление её жениха окажется большим этого расстояния.

– Адын очень любопытний малчик спрашивает, почему старые непорочные девы носят длинные чёрные юбки?

– Главный фотограф нашего радио утверждает, что они боятся засветить свою плёнку.

– Заведующий детских яслей для несмышлёношей захотел знать, что является самым ценным в женском молоке.

– Весь мужской состав многочисленного коллектива армянского радио категорически утверждает, что самым ценным в нём является тара.

– Адын очень строгий в сваей семье мужчин хочет узнать, чем отличается муж от строгого начальника?

– Отвечаем. Любой начальник знает своего заместителя. А мужья своих заместителей не знают

Мы ещё не закончим смеяться над ответами «армянского радио», как из громкоговорителя, чтобы ещё больше разогреть интерес к затее, объявляют задание на следующую неделю разгадать хитрую загадку:

– А нашим слушателям из шестого общежития в Воронежской области честно обещаем передачу по их заявкам, но только, если они отгадают за неделю такую вот загадку. Зелёное, солёное, висит в углу и пищит. Письма, посылки и денежные переводы с ответами на эту загадку просим передавать через коменданта тётю Машу.

На следующей неделе выяснялось, что ответы не поступили, и радио по устоявшейся традиции давало свои пояснения и комментарии.

Говоривший на русском начинал:

– Живущие в общежитии единогласно признали, что не смогли догадаться, что такое хитрое повесили в угол. Староста третьей комнаты подумал, что в угол повесили клетку с зелёным попугаем, но я ему ответил, что попугаев не солят. Поскольку слушатели требуют официального ответа на обнародованную загадку, слово для оглашения предоставляется нашему постоянному ведущему.

Который с армянским разговором, пояснял:

– Атвэт прастой – это селёдка!

– Солёная понятно, а почему зелёная?

– Патаму что покрасили в зелёный.

– Ну, а в углу зачем?

– Павесили туда.

– Ладно, могли и повесить, а почему она ещё и пищит?

– А это дарагой, что бы никто в общежитии не придумал ответ.

Но чаще вопросы и смешные ответы на них выдавались сразу же. Один начинал:

– Из братской таджикской республики поступило возмущённое обращение от их национального радио. Они заявили, что несправедливо из всего Советского Союза вопросы направлять только в армянское радио. И заявили, что тоже хотят отвечать на вопросы. Наше радио задало им очень простой вопрос. Что можно пошить из семи женских бюстгальтеров? Таджикское радио думало три месяца, признало своё поражение и потребовало предоставить им отгадку. Нашему радио пришлось пояснить братским таджикам, что из этих бюстгальтеров можно пошить четырнадцать тюбетеек на их бестолковые головы.

Если уроки задавали нетрудные, то все или те, которых недавно вызывали к доске, ходили в кино. Нам было хорошо, потому что билеты для нас были пока по пять копеек. В нашей группе только двое покупали уже по двадцать – Даншин и Полесская. Перед кино в фойе можно было сыграть в биллиард. Для этого нужно было застучать за теми, кто уже был в очереди. Но на нас обычно ругались старшекурсники, если кто дождётся своей очереди. Потому что мы ещё не умели играть, а пробовали. Часто мазали, и приходилось из-за этого даже забитые шары назад выставлять. Но прогонять не прогоняли, если кто дождался своей очереди, то играл свою партию до конца, хотя, конечно, обязательно проигрывал. А местный парень Сергиенко играл так, что никогда не проигрывал. Если он приходил играть, то партнёры его каждую игру менялись, даже хорошо играющие парни из старших курсов не могли его победить и вынуждены уступать место следующему, застучавшему очередь.

По поводу походов в кино стали складываться новые правила. Вначале как-то так само собою вышло, что в коммуну мы объединили еду. После возвращения из колхоза у Кольки и у Федьки остались не использованными большие запасы картошки, а у Толика и у Алёшки сала много осталось несъеденного. Картошку жарили на сале и ели всей комнатой. Костик вначале стеснялся, а я ему объяснял:

– Садись с нами, не стесняйся. Нам даже выгодно, если с нами будешь кушать. У пацанов картошка скоро закончится, а ты рядом живёшь. Припрёшь в воскресенье, и мы опять заживём, как короли.

– Картошки у нас дома полный погреб. Было бы на чём, мог бы хоть мешок, хоть два привезти.

– Понятно. Поэтому садись и ешь храбро наравне со всеми.

Припасённое мною масло намазывали на хлеб, когда собирались пить чай. Хлеб мы теперь в столовой не воровали, а по очереди покупали в магазине, потому, что оказались все при деньгах. Несмотря на такое подспорье или из-за скудных порций в столовой, или потому, что я спортом постоянно занимался, есть хотелось каждый день и почти каждый час. У нас даже было мнение, что анекдот о том, что студент наелся, действительно самый смешной и самый справедливый.

Перед Новым годом из дому написали, что в селе разоблачили тех, которые людей запугивали. Что почти все из них были школьники. И что старшей у них была наша Нелька. Что тех, которые уже школу закончили, и Нельку даже в милиции держали три дня. Но потом всех отпустили.

К сожалению, наша классная руководительница доработала в техникуме только до конца года. Но мы даже за короткое время к ней привыкли, полюбили и очень жалели об её уходе. Весной перед восьмым марта Валя Насонова, которая к этому времени стала у нас старостой вместо Витьки, предложила поздравить её с праздником телеграммой. Идея эта понравилась настолько, что мы решили всей группой идти в институт Докучаева на почту. Зоя Мищенко предложила, чтобы мы собрали денег на телеграмму, составили текст, и она после уроков пойдёт домой и подаст телеграмму. Но мы решили, что если пойдём в институт всей группой, то этим выразим классной ещё большую свою признательность.

После занятий те, которые были в ботинках и туфлях, сбегали в общежития и надели сапоги, потому что по дорогам была грязь непроходимая. Пока ждали переобувающихся, уговорили Насонову, чтобы она не шла с нами, хоть и была инициатором. Потому что ей потом нужно было домой идти в обратную сторону. На почту пришли огромной толпой и еле поместились в тесном помещении. Текст придумывали всю дорогу, пока шли. Написали, что помним её и любим, что вспоминаем часто, что всей группой специально пришли в институт на почту, чтобы её поздравить. Когда телеграфистка посчитала нам стоимость, оказалось, что у нас не хватает денег. Мы сначала сократили точки и запятые. Но денег опять не хватало. Потом стали сокращать текст, но так, чтобы Екатерина Евдокимовна почувствовала, как мы её любим. В результате телеграмма получилась намного короче, но всё равно очень тёплой.

В новом году 10 января наша группа впервые заступила на дежурство по учхозу. К этому времени нам назначили нового классного руководителя – преподавателя геодезии Васильева Владислава Николаевича. Он был местным жителем. Его пожилая мать Соломахина Любовь Александровна занимала одну из квартир в доме на четырёх хозяев за вторым общежитием, а он жил в отдельной квартире у зерносклада, с женой и трёхлетним сыном. Сына звали Игорь. Такое имя нам всем показалось необычным и даже иностранным. И мы об этом сразу же заявили Владиславу Николаевичу, когда он пришёл знакомиться с нашей группы и привёл с собою этого мальчика. Но он объяснил, что это древнее русское имя, и что мы вскоре по истории или по литературе будем проходить «Слово о полку Игореве» и тогда убедимся, что это очень старинное имя. Мы это даже вечером после отбоя обсуждали. Даже договорились, что когда вырастем и поженимся, то своих первых сыновей обязательно Игорями назовём.

Мне захотелось выделиться перед новым классным руководителем, поэтому высказал ему своё видение техникумовских порядков:

– Владислав Николаевич, а это ведь неправильно, что нас на целых три недели отрывают от учёбы. Нам же положено всяческие предметы учить, а мы будем, как в колхозе, на фермах и на складах работать.

– Так ты не забывай, что в техникум сельскохозяйственный поступил. Вот во время дежурства посменно познакомитесь со всеми видами сельскохозяйственной деятельности.

– Вот именно, со всеми. Мы же на агрономов поступали, а всех по фермам закрепили, только двоих оставили на сортировку зерна.

– Поступали-то вы учиться на агрономов, а кем работать придётся -неизвестно. В основном ведь наших выпускников на должности бригадиров назначают. А в бригадах и животноводство, и полеводство, и садоводство может быть. Скажу вам больше. Если окажетесь грамотными специалистами и заслужите авторитет в селе, то не исключено, что со временем и председателями колхозов некоторых выберут.

В разговор вмешался Сашка Раковский:

– Мы пока до председателей дослужимся, успеем и позабывать, что учили здесь.

Но классный возразил:

– Именно то, что научитесь своими руками делать – не забудете. Хотя, теоретические материалы могут и забываться со временем. Так мы же здесь учим ещё и книгами пользоваться. А справочная и учебная литература с каждым годом всё полнее и современнее издаётся.

Я опять решил предложить своё «умное» заключение:

– Если всё это только для обучения, так оставили бы по одной корове, по одной свинье, по одной овце и по одной лошади. Мы бы за ними в один день по очереди натренировались ухаживать, и опять на занятия. А то коров вон целое стадо, сразу четверых в доярки определили, и двоих в скотники. И в свинарник троих, а к овцам троих днём, и двоих ещё ночью дежурить, ягнят после окота спасать.

– Я бы на вашем месте только радовался наличию такого обширного учебного хозяйства. Благодаря тому, что заметную часть затрат на питание покрывается за счёт собственных продуктов, техникуму удаётся и спортивную базу расширять, и наглядные пособия приобретать, такие, которые даже не каждый институт себе может позволить. И всё благодаря необычной фамилии нашего директора.

Мы загалдели;

– А при чём здесь фамилия?

– Фамилии и посмешней бывают.

– Интересно.

– Расскажите про директора.