Черные клинки. Слово чести

– Да, господин, – ответил Багим.

Претор допил вино и отдал чашу адъютанту. Он хлопнул пухлой ладонью по своей толстой ноге.

– Да будет так! Твои лошади попадут в Орцию…

Лицо Багима разгладилось, он посмотрел на Денара с выражением, похожим на благодарность.

– … с этого момента они конфискованы в пользу провинции Ахея, – закончил фразу претор.

– Но… – начал Багим.

Чиновник поднял руку, приказывая замолчать.

– Центурион Октавис, жаль, что все славные коневоды из деревни… – он замешкался, – впрочем не важно, как она называется, были убиты этими кровожадными бандитами!

Офицер развернулся. В тот же миг с глухим «фап!» меч Денара раскроил голову Багима от макушки до переносицы. Кровь и мозги оросили варвара. И на своем лице Денар ощутил горячие брызги.

Солдат позади великана занес копье. Денар понял, что тот, который стоял за его спиной сделал сейчас то же самое. Он прикрыл глаза, в ожидании смертельного удара.

– Нет, – прозвучал усталый голос претора.

Денар открыл глаза.

– Пойманных преступников мы вешаем, – чиновник указал в сторону рощи.

***

Солнце было уже высоко. День выдался теплым, даже не по-осеннему жарким. Деревья дарили благодатную тень, а трава приятно щекотала ладони. Денар постарался сесть поудобнее – насколько позволяли связанные сзади руки и широкая спина варвара, в которую он упирался своей спиной.

– Поторапливайтесь! – крикнул центурион, – я хочу догнать эскорт претора до темноты.

Легионеры, которые возились с веревкой, что-то пробурчали под нос, но и не подумали ускориться.

– Выбери другую ветку! – продолжал раздавать указания центурион, – посмотри на эту тушу, она же его не выдержит.

Солдат на дереве послушно перекинул петлю, на соседнюю ветку – потолще.

Все время, пока их вели к роще, Денар пытался придумать, как освободиться. Безуспешно. Шансов не было. Для приведения приговора в исполнение, центурион Октавис отобрал четверых легионеров. Двое занимались подготовкой к казни, а двое (с винтовками) караулили пленников.

Если хотя бы высвободить руки! Однажды он видел трюк, как уличный фокусник выпутывался из цепей. Но тот парень был гибкий, словно змея. Денару до него далеко. Да и узлы на совесть завязали – сколько он не теребил их, толку не было. Здоровяк ерзал, видимо, пытаясь победить веревки силой. Денар чувствовал его мокрую от пота спину. И тут его осенило. Дерьмовый способ освободиться, но терять ему все равно нечего.

– Уюрм огтаэри, хоор ерог. Арог герэ?[8 - Слушай внимательно, большой человек. Хочешь жить? (самое распространенное среди варваров наречие)] – прошептал он на языке бессов.

Великан замер.

Денар воспринял это за согласие.

– Дотянешься до моей руки?

Тут же его левой ладони коснулась гигантская мозолистая лапа.

– Отлично, – он стиснул зубы, – а теперь – сломай мне большой палец.

Денар закусил губу в ожидании боли. И все равно она пришла неожиданно. Раздался хруст и боль пронзила руку через все предплечье. Денар громко засопел. Во рту стало солено, похоже, он прокусил губу.

Он попытался вытащить изувеченную руку из пут. От боли выступили слезы, но он все тянул. Наконец давление веревки ослабло.

Он собрался с духом.

– Эй, – Денар позвал центуриона.

Тот повернулся.

– Потерпи, подонок, еще немного и будешь висеть здесь, угощая ворон.

Денар усмехнулся.

– Ты приказал повесить на одну веревку меньше, чем нужно.

– Да ну?

– Конечно! Ты ведь себя забыл. Трус, убивающий честных фермеров, не достоин стали, его путь – петля.

Центурион снял шлем и почесал затылок.

– Знаешь, предатель, я бы с удовольствием придушил тебя собственноручно, но закон велит вешать таких. Однако… закон не запрещает мне повесить тебя без зубов.

Он пошел к Денару, хрустя костяшками кулаков.

Денар приготовился. Напряг все мышцы, как кобра перед прыжком. Взгляд не сводил с боевого кинжала за поясом.

Центурион взялся одной рукой за грудки, вторую отвел для удара…

Сейчас!

Честный бой для дураков – первый урок, который запоминает каждый, кто побывал на войне.

Кулак Денара врезался прямо в яйца центуриона. Лицо офицера скривилось в смеси удивления и боли. Прежде чем он успел упасть, Денар прихватил его шею, а здоровой рукой выдернул кинжал и приставил ему к горлу.

Солдаты, возившиеся с веревками, застыли с удивленными лицами. Те, которые сторожили пленников, с опозданием вскинули винтовки. Теперь они должны быть чертовски хорошими стрелками, а винтовки иметь чертовски точный прицел, чтобы не продырявить своего командира. Денар надеялся, что хотя бы одно условие не соблюдается. Тем временем, центурион стонал и пытался одной рукой схватиться за свой «омлет» между ног, а второй ослабить хватку, мешающую дышать.

– Бросьте винтовки и уходите! – скомандовал Денар настолько твердым и уверенным голосом, насколько было возможно, находясь под прицелом и изнывая от пульсирующей боли в руке.

– Даю слово, я не стану его убивать, если отойдете на сто шагов. Мы сядем на лошадей, и я отпущу вашего командира.

Легионеры колебались, желая получить одобрение последнего. Все же девиз гласил: «…и смерти не остановить нас», но эти парни явно предпочитали жизнь.

Центурион пока был не в состоянии сказать что-либо, кроме: «гх-а-а» и Денар решил помочь им сделать выбор. Он погрузил кончик кинжала в шею своего заложника, тот вскрикнул, тонкая струйка крови потекла под кирасу.